Барбара Картленд - Бегство от страсти

— Не знаю, — отвечала Флер, боясь сказать ем правду.

Только оказавшись в своей комнате, Флер призналась себе, что мысль занять в Прайори место Синтии казалась ей почти святотатством.

За то короткое время, что она прожила здесь, Флер много думала о прежней хозяйке. Заменить ее было бы так же нереально, как выйти за сэра Нормана.

Если раньше она искала в доме следы пребывания леди Синтии, то сейчас она замечала ее присутствие везде и во всем.

Каждый из портретов Эшвинов на лестнице напоминал ей Синтию; мебель, обстановка, комнаты, где она жила с рождения, — все здесь говорило о ней.

«От нее не уйдешь, — подумала Флер, — как не уйдешь и от сознания того, что мы здесь чужие».

И она вновь убеждалась в том, насколько жалкими были устремления сэра Нормана. За всю свою жизнь он не смог достичь того, что Эшвины накопили за столетия.

Флер готова была заплакать от сознания тщетности его усилий — бессмысленно не щадить себя, идти на все, чтобы приобрести то, что закладывалось в людях поколениями.

В этом крылась причина его тяги к образованию: в глубине души, не отдавая себе в этом отчета, он жаждал обладать самоуверенностью и светскостью Эшвинов.

Для него это было недостижимо, совершенно невозможно, и еще более невозможно было для Флер вообразить себя его помощницей и спутницей на всю оставшуюся жизнь!

Она вспомнила о Джеке и о том, как любила его, каким чудом казалась ей их любовь в захваченной, но непокоренной Франции.

Потом она вспомнила свое разочарование, горе, мучительные ночи, полные одиночества и тоски, она вспомнила Прайори, каким она увидела его в тот день, когда явилась сюда для знакомства с миссис Митчэм.

Это совершенное творение могло бы принадлежать ей!

Но она тут же поправилась. Прайори может принадлежать только Эшвинам и никому другому. Но, по крайней мере, живя здесь, она могла бы стать пожизненной хранительницей этих сокровищ, этой красоты.

Да, но ведь существует еще и сэр Норман!

Флер так привыкла к его мрачности и замкнутости, что представляла его только как движущую силу на пути к собственному успеху.

Теперь она увидела его в ином свете. Он предстал перед ней как человек тонко чувствующий и склонный к самоанализу, легко уязвимый и страдающий. Вспомнив свои проведенные в слезах бессонные ночи, Флер подумала, что и сэру Норману, наверное, много пришлось пережить.

Флер неудержимо захотелось узнать, что он перенес за годы супружества, но инстинктивно она понимала, что он никогда не заговорит с ней о Синтии.

Упомянув ее имя, Флер сразу же почувствовала, как сэр Норман моментально ушел в себя, от его робких попыток завоевать ее доверие и поделиться с ней самому не осталось и следа.

Стоило ей заговорить о его браке, как атмосфера опять стала напряженной, исчезла та близость, которая возникла между ними, когда он рассказал ей о своем желании учиться и о том, что он читает.

Только когда они уже прощались, Флер почувствовала, что преграды снова рухнули. Взяв руку девушки, сэр Норман задержал ее на секунду в своих твердых пальцах.

— Вы подумаете над моим предложением? Можете не отвечать сразу, я не стану торопить вас.

— Это невозможно, сэр Норман, — сказала Флер, борясь с ощущением, что он одолевает ее, загоняет в угол, что ей от него не уйти.

— Ничего невозможного нет.

— В таком случае скажем, что это невероятно.

— Это уже лучше, — заметил он. — Я немного преуспел.

Флер была вынуждена улыбнуться.

— Вы пугаете меня.

Отпустив ее руку, он выпрямился.

— Обещаю вам, что никогда не стану ни к чему вас принуждать.

— Благодарю вас.

Когда она направилась к двери, сэр Норман добавил:

— Но я всегда стараюсь добиться своего.

Он сказал это шутливым, почти мальчишеским тоном, и она ответила:

— Я слышала об этом. У вас очень внушительная репутация. Вы знаете, что вас называют «неумолимой силой, сметающей все на своем пути»?

Норман Митчэм усмехнулся и вдруг как-то сразу помолодел. Закрывая дверь, Флер слышала его смех. Она поднялась к себе.

Но, оказавшись у себя, Флер с некоторым страхом подумала, не добьется ли он и этой цели, как добился всего, чего желал.

Рассказ о том, как он впервые увидел Прайори, странным образом тронул ее. Флер думала о маленьком мальчике, смотревшем на этот прекрасный старый дом, на озеро с черными лебедями; это была история о Золушке, которая должна была бы вызвать изумление и зависть, но Флер не завидовала ему.

Их разговор только укрепил ее в убеждении, что сэр Норман несчастлив и в доме что-то неблагополучно.

— А могу ли я что-нибудь исправить? — спросила она себя вслух.

Могла ли она принести ему счастье? Флер знала, что без любви это невозможно. Внезапно ей открылась истина, ужаснувшая ее.

Где-то в глубине души она допускала возможность замужества с этим человеком, но не потому, что любила его, а потому, что любила дом, где он жил, и желала им завладеть.

Флер нашла Бархема в большой столовой, где он чистил фамильное серебро.

— Звонил сэр Норман и просил меня передать вам, что Мелчестер сильно бомбили прошлой ночью, — сказала ему Флер. — Нас могут попросить принять некоторых людей, оставшихся без крова.

Бархем решительным жестом отложил щетку, которой он чистил серебро.

— Нам их здесь не нужно, только ковры затопчут и грязи нанесут.

— Но, Бархем, — возразила Флер, — подумайте только, что они пережили. Я всю ночь слышала взрывы бомб, я думаю, вам они тоже не давали спать, а в небе стояло багровое зарево.

— Мне, конечно, жаль их, — ворчливо признался Бархем, — но в то же время есть более подходящие места, чем Прайори.

— Если ущерб так велик, как полагает сэр Норман, думаю, в каждом доме в Мелфорде примут кого-то. Во всяком случае, он просит вас приготовиться.

Флер знала, что ночная бомбежка была страшной, еще до того, как услышала подробности от сэра Нормана.

Мелчестер находился в двенадцати милях от Прайори, дом сотрясался от взрывов, стекла в окнах дребезжали, и спать было невозможно. Ни сэр Норман, ни Флер не могли уснуть. Миссис Митчэм это особенно не потревожило.

— Я слышала этих дьяволов, — сказала она. — Но подумала: что толку, если я не буду спать, только на радость этим мерзавцам, так что тут же опять заснула.

Флер пожалела, что не могла так управлять собой.

Она лежала, вздрагивая при каждом ударе, боясь не за себя — за тех, кого убивали, калечили, лишали крыши над головой, на кого изливался с небес этот ужас.

Поговорив с Бархемом, она зашла в библиотеку, и в это время на столе у сэра Нормана зазвонил телефон.

Обычно к этому часу уже приходила секретарша сэра Нормана, женщина средних лет, занимавшаяся его личной корреспонденцией на работе и счетами по дому.

Очевидно, сегодня мисс Шоу где-то задержалась. Флер сняла трубку.

— Кто говорит?

— Могу я поговорить с сэром Норманом Митчэмом? — спросил женский голос.

— Его нет дома. Передать ему что-нибудь?

— Мне необходимо поговорить с ним лично.

— Вы найдете его на заводе; во всяком случае, он туда выехал. Он должен быть на месте минут через десять.

После небольшой паузы женщина сказала:

— Может, вы могли бы мне помочь? Понимаете, дозваниваться очень трудно. Я говорю из пригорода Мелчестера.

— Я сделаю все, что смогу, — с готовностью отвечала Флер.

— Говорит медсестра Томпсон. Я ухаживаю за леди Синтией Эшвин. Санаторий, где она находилась, вчера разбомбили.

— Она не пострадала? — быстро спросила Флер.

— Нет, к счастью, никто из больных не пострадал, но нам пришлось эвакуировать их из санатория, и леди Синтия настаивает, чтобы ее отвезли в Грейстон Прайори. Мы уже заказали машину, но я подумала, что следует сначала позвонить и предупредить сэра Нормана.

— Я передам сэру Норману, — сказала Флер. — Тем временем комната для леди Синтии будет готова.

— Благодарю вас.

Услышав в голосе сестры облегчение, Флер поняла, насколько та была сконфужена данным ей поручением.

— Когда нам вас ожидать?

— Я думаю, приблизительно через час. Я приеду с леди Синтией, так как у нас сейчас больше некому меня заменить, но вообще ей нужна еще и ночная сестра.

— Я постараюсь кого-нибудь найти. Она очень плоха?

— Боюсь, что так — вчерашняя ночь была тяжким испытанием.

— Да, конечно.

Флер простилась и положила трубку. Некоторое время она стояла неподвижно, глубоко растроганная. Итак, леди Синтия Эшвин возвращается домой! Что скажет на это сэр Норман? Что скажут все в доме?

Дверь распахнулась, и поспешно вошла мисс Шоу. Флер рассказала ей, что произошло, и попросила сообщить эти известия сэру Норману. Мисс Шоу была поражена.

— Не знаю, что скажет на это сэр Норман. А если он откажется принять ее?

— Не может быть! — воскликнула Флер. — Санаторий разбомбили, она больна, смертельно больна, и хочет приехать сюда. Я пойду приготовлю ее комнату. А вы позвоните на работу сэру Норману.

— Право же, лучше бы это сделали вы, — сказала встревоженная мисс Шоу.

— Мне некогда, — отвечала Флер и поспешила наверх.

Она позвала Мэнверс и велела ей открыть и приготовить комнату в западном крыле. Не дослушав выражения изумления, Флер помчалась к миссис Митчэм.

Старуха разрисовывала себе лицо. Этот процесс занимал у нее каждое утро уйму времени, после того как Эванс помогала ей умыться и надеть свежезавитый парик.

Флер спокойно сообщила ей новости, но, как она и ожидала, миссис Митчэм пришла в ужасное возбуждение.