— Бедный ты мой! Не грусти, пожалуйста. Вспомни самое главное — и сразу поймешь, что делать дальше.
Максим потянулся к ней, хотел обнять, но руки хватали только пустоту. Все вокруг постепенно стало меркнуть, расплываться, и вот он уже оказался один, в полной темноте. Последнее, что он услышал, — тихий шепот:
— Я люблю тебя…
Проснувшись, Максим долго еще валялся в кровати. Что делать-то, а? Куда ни кинь — все клин. Либо Верочку видеть только во сне, либо… Максим на краткий миг вновь увидел клубящийся дым, кроваво-красные глаза Короля Террора — и внутренне содрогнулся.
Побереги свои нервы,
А то пойдешь за сто первый
Километр… —
провыл где-то рядом противный голос с глумливой растяжечкой. Максим аж вздрогнул от неожиданности.
Ну а впрочем, знай как хочешь
И не будь такой манерный! —
доверительно посоветовал ему тот же голос. Максим потряс головой, отгоняя остатки сна. «Что за черт? Совсем я, что ли, с ума сошел — уже белым днем всякая ерунда мерещится? Ангелы, демоны, теперь вот еще и голоса в голове… Прямо хоть сам иди в психушку сдаваться».
За здравие свечку,
«Отче наш», как проснешься…
Позвольте, а свечка-то здесь при чем? Максим прислушался. Нет, вроде бы голос доносится откуда-то снаружи. Он встал, прошлепал босыми ногами к раскрытому окну, выглянул — и рассмеялся. Во дворе мужики затеяли ремонтировать машину и музыку врубили во всю мощь, чтобы веселее было. Исполнитель, конечно, не Лучано Паваротти, но песня забавная.
Значит, так.
Будешь делать то, что должен,
И не спрашивать, что дальше…[6] —
решительно припечатал неизвестный исполнитель. Прямо как отрезал.
Спасибо, ребята. Прекрасный совет. Максим отошел от окна, сел на постели, обхватив голову руками, и задумался. «Легко сказать — то, что должен! А что я могу? Что умею? Только писать свои романы. Вымышленные истории, от которых одни неприятности.
Так что единственное, что я могу, — это сделать свою работу максимально хорошо. Без оглядки на всяких внешних и внутренних цензоров, без надежды им угодить, но и без страха, что не прокатит».
Максим вспомнил, как давным-давно принес в редакцию свой первый роман. В коридоре познакомился с какой-то бородатой, потрепанной и не очень трезвой личностью. Новый знакомый оказался тертым и битым графоманом, позже Максим узнал, что все московские издательства давно шарахаются от него, как от чумы. Но это было потом, а тогда Гарик (так он представился) казался ему чуть ли не небожителем. Как же — писатель!
Они пили пиво в какой-то забегаловке с пластмассовыми столиками, а Гарик все подливал в свою кружку водки из заботливо принесенной фляжки и покровительственно гудел:
— Ну, шансы маленькие, конечно. Самотек у нас вообще не печатают, однако чем черт не шутит… Ты, главное, в амбицию не лезь. Если скажут переделать белое в черное, героя в героиню или наоборот — переделывай, не кобенься!
В то время он и сам был готов сделать все, что угодно, лишь бы увидеть свое творение опубликованным, но против ожидания роман пошел в печать практически без изменений. Так, легкая стилистическая правка. И что таить — он слегка гордился собой: вот я. мол, какой молодец, даже не нашли к чему придраться, исправили два слова и три запятых.
Потом редакторы ему попадались всякие — умные и не очень, люди влюбленные в свое дело и равнодушные клерки от литературы. Иногда он спорил до хрипоты, отстаивая свою точку зрения, сражался за каждое слово, а иногда — покорно переделывал. В последнее время и спорить перестал, относился вполне философски — у них тоже своя работа! Даже добрейший и интеллигентнейший Николай Алексеевич, упокой Господи его душу, иногда просил добавить «эдакого остренького» — схваток, крови, голых баб… «Поймите, голубчик, у нас все-таки массовая литература, приходится ориентироваться на читателя!»
«А вот фигушки вам! — подумал Максим с некоторой долей злорадства. — Теперь я сам себе господин».
Эта мысль почему-то принесла успокоение, почти обрадовала. Максим вскочил с кровати, как будто ему не терпелось поскорее приняться за дело, взъерошил волосы пятерней и натянул видавшие виды домашние джинсы. Удивился еще, что они стали слишком просторными, вон и ремень болтается… Он взглянул на себя — и вдруг заметил, как ввалился живот и ребра торчат почему-то. Исхудал, брат! Скоро впору будет ходить по улице, нацепив дурацкий значок «Хочешь похудеть? Спроси меня как!».
Всего одна беседа с Королем Террора — и результат гарантирован.
Он вышел в коридор — и едва не споткнулся о Наташины туфельки. Именно в них она ушла вчера… Странно. Когда Максим вернулся домой, их тут не было, это точно. Неужели сестренка дома не ночевала?
А с кухни несутся вкуснейшие запахи. Похоже, Наташка затеяла очередной кулинарный эксперимент. Что это с ней, а? То век не готовила, а то каждый день у плиты колбасится, да не по необходимости, а с радостью, с охотой.
— Максим, доброе утро! Омлет с грибами будешь?
Наташа встретила его улыбкой. Только вот странной выглядела эта улыбка — вымученной какой-то, будто через силу. И глаза грустные. Правда, выглядит хорошо — розовая такая, цветущая. Как будто и впрямь эту ночь провела не одна.
Максим буркнул «Привет» и отвел глаза в сторону. Недоброе, завистливое чувство шевельнулось в душе: «Ну вот, ей хорошо, а я? А Верочка? Как вообще кому-то может быть хорошо, если ее нет? Был человек — и пропал, а мы сначала поплачем, потом утрем слезки и примемся жить дальше?» Умом он прекрасно понимал, что не прав и не справедлив по отношению к сестре, но ничего с собой поделать не мог. Видеть ее (уж не говоря о том, чтобы еще кого бы то ни было) было тяжело и неприятно.
— С грибами, говоришь? — начал он и тут же осекся. Изо рта явственно несло перегаром, аж самому противно. Не хватает только еще Наташке объяснять, где вчера был и что делал. — Сейчас, погоди, умоюсь только, — бросил он и скрылся в ванной.
Бледную и помятую физиономию, отразившуюся в зеркале, хотелось немедленно закрасить черной краской, чтобы не оскорблять зрение и не расстраиваться напрасно. Максим долго, тщательно чистил зубы, потом умывался и брился, как будто до последнего оттягивал момент, когда нужно будет выходить.
— Максим, ты как там? — Наташка постучала в дверь. — Что так долго? Еда стынет!
— Да, да, сейчас!
Максим смыл остатки пены. Как ни крути, а спрятаться в своей скорлупе надолго не получится. И куда спрячешься от себя самого? Лицо-то в зеркале — вот оно! Значит, придется жить так, чтобы хоть самому себе в глаза смотреть было не противно.
— Иду, Натуля, не сердись!
Через час Максим снова сидел за компьютером. Съеденный завтрак упал в желудок тяжелым комком. Не следовало, конечно, «уговаривать» полсковородки омлета, да еще и пирог потом, но Наташку обижать не хотелось. Она так старалась…
Максим отхлебнул кофе из большой кружки и постарался сосредоточиться. Он быстро просматривал текст, положив рядом блокнот и ручку — на случай, если выплывет какая-нибудь нестыковка или просто появится новая, свежая мысль.
«— Ну что же, любезный колдун… Ты не зря поработал.
Вейс ходил по своим роскошно убранным покоям взад-вперед, потирая руки, словно не мог усидеть на месте. Он как будто даже помолодел — или это отсвет утреннего солнца в разноцветных витражах бросает блики на его лицо, придавая ему живые краски?
— Да ты садись, не стой столбом!
Автар хмуро покосился на мягкое кресло, крытое парчой, — уже не то, что в прошлый раз, а высокое, с подголовником. Час назад вейсовы слуги вывели его из подземелья, накормили и дали чистую одежду, но проклятые браслеты из метеоритного железа все еще позвякивают на запястьях. Хорошо еще, хоть цепи сняли…
Автар медленно опустился в кресло — и только теперь почувствовал, как болят все кости, как будто холод подземелья все еще пожирает его изнутри. Сейчас он чувствовал себя слабым, как новорожденный котенок.
— Только что мне принесли добрую весть — Кастель-Тарс взят нашими войсками. — В голосе Уатана звучало нескрываемое ликование. — Не знаю, что принесло победу — твои заклинания или воинское искусство моих солдат, но… Я держу свое слово. Проси чего хочешь, чародей.
Автар откинул голову на подголовник кресла и чуть прикрыл глаза. Солнечные лучи падали ему прямо на лицо, а он сидел молча и неподвижно, впитывая их живительную силу. Так умирающий от жажды пьет, наткнувшись на источник, так голодный вгрызается в кусок хлеба, так влюбленный после долгой разлуки обнимает единственную желанную женщину…
— Что же ты молчишь? У тебя нет желаний или ты просто онемел от счастья?
Вейс сдвинул брови, и в голосе его зазвучали совсем иные, грозные ноты:
— Э, да ты не смотришь на меня, колдун!
Автар медленно открыл глаза, с трудом приподняв тяжелые веки.
— Отпусти меня, вейс, — вяло сказал он, — я выполнил то, что ты хотел, и теперь хочу уйти отсюда. Прикажи снять это, — Автар протянул закованные руки, — и я уйду. Мне не нужно награды.
— Нет, любезный колдун, — вейс покачал головой, — этого я сделать не могу.
— Почему?
Вейс посмотрел укоризненно, как будто удивляясь его недогадливости, и заговорил медленно, размеренно, словно увещевая непослушного ребенка:
— Не заставляй меня усомниться в твоих способностях, любезный колдун! Ты называешь себя Ведающим — и не можешь понять самых простых вещей. Сейчас ты помог мне… Во всяком случае, сделал нечто — и победа пришла. А что делать, если снова явится необходимость в твоих услугах? Искать тебя по всей Империи — от Шатгарских гор до устья реки Ярвы? И потом… Посуди сам — ведь нанять тебя может каждый! И мои враги в том числе. Разве я могу так рисковать — дать в чужие руки оружие против себя самого?
"Бегство Короля" отзывы
Отзывы читателей о книге "Бегство Короля". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Бегство Короля" друзьям в соцсетях.