Значит, я и вправду ничтожество.

Я с трудом поднимаюсь на ноги. Тошнота подступает к горлу. Но я ее сдерживаю.

Я должна сама вызвать рвоту. Только это принесет облегчение.

Проковыляв в ванную, я опускаюсь на колени перед унитазом. Сжимаю вместе пальцы, сую их глубоко в рот и избавляюсь от боли, пытающейся поглотить меня.

* * *

Боль не ушла. Ничего не получилось.

Не получилось.

Это у меня тоже отняли.

Способность перестать чувствовать. Избавляться от всепоглощающей боли. И теперь она здесь, в груди, и кажется, что ребра треснут, не выдержав этой душераздирающей агонии.

Нет. Нет. Нет. Нет!

Я его ненавижу.

И ее ненавижу.

Я рада, что она умерла.

Ползком выбравшись из ванной, я поднимаюсь с пола. Ног под собой не чувствую, голова ватная.

Шатаясь, плетусь к кровати. Роюсь в пустых пакетах, обертках, контейнерах, разбросанных по кровати и по полу. Кое-что осталось. Пакет попкорна и шоколадные корзиночки с арахисовым маслом.

Нет! Мало.

Снова перебираю разорванные упаковки на кровати. Больше ничего не осталось.

Разрываю пакет с попкорном. Горстями запихиваю его в рот. Не лезет. Не беда. Давлюсь, но глотаю. Затем принимаюсь за шоколадные корзиночки с арахисовым маслом. Когда и они съедены, опускаюсь на четвереньки и копаюсь в мусоре на полу.

Нахожу банку шоколадной пасты, которая закатилась под кровать. Вскрываю ее и пожираю пасту прямо рукой.

Все съедено. Я не чувствую насыщения, но того, что поглотила, должно хватить. Снова ковыляю в ванную, встаю над раковиной, сую пальцы в рот.

Включаю воду, пытаясь смыть рвоту, но слив забился. Мои руки сверху донизу измазаны шоколадом. В раковине блевотина. Я поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало, что висит над раковиной.

Мерзкое зрелище.

Рот, лицо… волосы – все в остатках пищи. На мне блевотина.

Я отвратительна.

Я не их ненавижу – Джордана, Анну.

Я себя ненавижу.

Во мне всколыхнулся неистовый гнев, который я всегда глушила в себе. Я ударяю кулаком по зеркалу.

Оно разбивается вдребезги, маленькие осколки падают в раковину.

Кровь капает с моей руки на белый кафель у меня под ногами.

Я не ощущаю боли в руке – только боль в сердце.

Под ее напором я закрываю глаза.

Ненависть к себе. Отвращение. Потерянность. Беспомощность.

Шлюзы открылись, и все это хлынуло на меня – мощным, могучим потоком, как цунами.

Вцепившись в раковину, я открываю глаза, но ничего не вижу из-за горячих, жгучих слез.

Нужно убираться отсюда. Мне нужно еще… еще что-нибудь, хоть что-нибудь.

Перед глазами пляшут ослепляющие дразнящие тени. Пошатываясь, я блуждаю по ванной, ища выход.

Перестаралась.

Сейчас отключусь.

Черт.

Я шарю рукой по сторонам, пытаясь найти точку опоры. Ничего не нахожу. Понимаю, что спохватилась слишком поздно. Падаю на пол… с громким стуком.

Глава 23

Джордан

– Все, больше не могу, – говорю я, хватая со стола ключи от машины.

Я ждал целый день. Мия так и не появилась.

Уже вечереет.

Я с ума схожу от беспокойства.

Несколько часов назад пытался дозвониться ей на сотовый. Посмотрел ее номер в карточке регистрации, которую она заполняла при заселении. Представляете, я даже не знал номер ее мобильного. Правда, мне ведь не приходилось ей звонить, да и за все то время, что она была здесь, я ни разу не видел у нее в руках телефон. И все же я предпринял попытку.

Зря старался. Телефон был отключен. И я даже не смог оставить речевое сообщение: автоответчик был забит до отказа.

Я расстроен, чувствую себя абсолютно беспомощным. Понимаю, что мне остается только одно: ехать искать ее.

– Я с тобой. – Отец встает.

– Нет, оставайся здесь, – вдруг она появится. Если приедет, сразу позвони мне.

– Где собираешься искать? – спрашивает он, когда я уже открываю входную дверь.

Я останавливаюсь. Понятия не имею. Буду просто кружить по Дуранго, пока что-нибудь не придумаю.

Поворачиваюсь к нему, спрашиваю:

– А ты где бы искал?

Отец проводит рукой по своим коротким седеющим волосам.

– Если б я, как Мия, находился в чужом городе, где у меня нет ни родных, ни знакомых, после полученного шокирующего известия… лично я захотел бы выпить и отправился бы в бар… но, полагаю, Мия спиртным не увлекается и по барам не ходит, – добавляет он, видя, что я качаю головой, отметая его предположение.

– Нет.

– Тогда спрятался бы где-нибудь в тихом местечке. Где можно уединиться.

– Например?

– Здесь, – отвечает он.

– В другом отеле?

– Пожалуй.

– Спасибо, папа.

Я бегу к «Мустангу», сажусь за руль и срываюсь с места, выбивая из-под колес гравий.

* * *

Я проверил стоянки десяти отелей. Ее машины нигде не было.

Наверно, я зря трачу здесь время. Возможно, она уже уехала из города, но я продолжаю поиски.

Останавливаюсь на светофоре на перекрестке. Растерянный, не зная, куда повернуть, я лбом утыкаюсь в рулевое колесо.

Секундой позже подпрыгиваю от неожиданности, услышав сзади нетерпеливый гудок. Смотрю в зеркало заднего обзора, вижу сзади автомобиль.

– Еду, еду! – кричу я. Трогаюсь с места и поворачиваю направо.

И лишь проехав половину улицы, осознаю, что я двигаюсь по направлению из города. Может, она уже покинула Дуранго, что и подсказывает мне мое подсознание.

Окончательно приуныв, чувствуя себя полнейшим неудачником, бросаю взгляд на дорогу, проверяя, нет ли поблизости машин, и начинаю разворачиваться. И замечаю ее автомобиль. Он припаркован возле какого-то замызганного мотеля.

Сердце замирает.

Потом пускается в грохочущий галоп.

Сдерживая нервозность, я делаю резкий разворот, въезжаю на стоянку мотеля и паркуюсь перед офисом.

Парень за стойкой словно чем-то обкурился. Он даже не отрывает взгляд от телевизора, когда я вхожу.

Мне горько, что Мия забилась в такую дыру. Ей здесь не место. Ее место рядом со мной.

– Эй, приятель. – Я кладу руки на стойку. – Будь другом, окажи мне одну услугу. Мы с моей девушкой поссорились… – Моя девушка. Я впервые назвал Мию своей девушкой. Забавно. Ведь я теперь уже и не знаю, в каких мы с ней отношениях. – Крепко так поцапались. Мне нужно поговорить с ней, а она мобильник не берет.

– Значит, не хочет с тобой говорить, – скучным голосом отзывается он, все так же не отрываясь от телевизора.

Я сжимаю кулаки.

Игнорируя его, говорю отрывистым тоном:

– Послушай, ее автомобиль стоит у отеля. Я знаю, что она остановилась здесь. Мне только нужно, чтоб ты сказал, в каком она номере.

Формально, я знаю, он не имеет права. Но это не самое почтенное заведение. Так что он либо скажет мне, либо поведет себя как полный мудак. И, судя по выражению его лица, нужно ждать, что он будет выпендриваться.

– Эта такая хорошенькая блондинка с упругой попкой? – ухмыляется парень. – И машина у нее такая же клевая, как она сама? Была здесь на днях, на день всего останавливалась.

Она была здесь на днях?

Все мои мышцы сжимаются, каменеют.

– Видать, свиданка у нее здесь была, – продолжает мудак. – И, судя по твоему лицу, явно не с тобой. – Он гогочет. – Не раскатывай губу, мужик. Я дерьмо не сливаю.

Перегнувшись через стойку, я хватаю его за рубашку, стаскивая со стула.

– Выкладывай давай, где она, говори, – шиплю я ему в лицо, – не то сначала задницу тебе надеру, а потом пойду барабанить во все двери твоего задрипанного мотеля, вытаскивая всех твоих постоянных клиентов – а они ведь не любят, чтобы их прерывали, у них почасовая оплата, – пока не найду ее.

Парень открывает рот, но я не даю ему и слова сказать.

– И не вздумай пугать меня копами. У меня отец коп… – Каюсь, солгал. Но я вынужден разыгрывать все свои карты, – так что не трать свое гребаное время. Они пальцем не пошевельнут ради твоей гнусной дыры и такой мрази, как ты. Говори, в каком она номере!

Он хватается за свою рубашку, выдергивает ее из моей руки. Тяжело дыша, орет сердито:

– Ладно! Как скажешь! Плевать я хотел! В сто шестом.

– Вот видишь, как все просто?

Хлопнув дверью, я иду по галерее к номеру Мии.

Сто шестой. Я стучу в дверь и жду.

Никто не отзывается.

Смотрю сквозь щель в шторах. В комнате темно, только телевизор мерцает. Мии нигде не видно.

Снова стучу, громче, окликаю ее по имени.

Жду. Прислушиваюсь.

Тишина.

– Мия! – Снова стучу. – Я знаю, ты там. Твоя машина перед мотелем. Мне просто нужно знать, что с тобой все хорошо.

Прижимаюсь ухом к двери, прислушиваюсь, не раздастся ли какой шум. Потом слышу ее… едва уловимо.

– Мия! – кричу я снова. Сердце бухает, как отбойный молоток.

– Джордан.

Не раздумывая, отступаю на шаг и ногой бью по замку. Он поддается с первого удара.

Врываюсь в номер, там полный бардак. Разорванные упаковки и контейнеры из-под пищевых продуктов… один лишь мусор, всюду.