Тяжело вздыхая, сбрасываю темно-синий топик и натягиваю лиловый.

— Смотри, тут бюст просвечивает, — говорю ворчливо.

— Было бы чему просвечивать, — посмеивается надо мной Бабс. — В любом случае это бюст, и его надо выставлять напоказ! В конце концов, это твоя вечеринка. И тебе решать, как ты хочешь одеться.

— Скорее уж, как ты хочешь, — шепчу я, завязывая тесемки.

— Звонок! — верещит Бабс, что совершенно излишне. — Это могут быть Марк с Беном, со смены. Я заманила их, пообещав балерин. Сай тоже пригласил несколько наименее кретинистых парней со своей работы. О, супер! Офигенная вещица! Просто ням-ням! Так выгодно подчеркивает твою фигуру!

Страшно волнуясь, я бросаюсь в глубину коридора. Еще пять минут назад я и не знала, что у меня есть фигура. Здорово, конечно, когда тебе говорят, что ты «ням-ням» (предполагаю, что «ням-ням» все же означает нечто хорошее, а не сытный обед для собак), но у меня все равно такое чувство, будто я маленький ребенок, порывшийся в платяном шкафу взрослых. Рывком открываю дверь и вижу Мел: она стоит на пороге в окружении еще двух балерин-солисток (она никогда не братается с простыми пехотинцами) и трех дюжих парней, которые выглядят так, будто никак не могут поверить своей удаче.

— Мы просто последовали за ними, — скалится один из парней.

— Представляешь, эти парни — пожарные! — восклицает Мел. — Мы встретили их у станции метро. — Она хихикает, склоняя набок голову, словно птичка-малиновка, и я едва не становлюсь свидетельницей того, как грохаются в обморок взрослые мужики. — Тони сказал, что не придет. А я не могу топнуть ногой: боюсь растрясти спину. Классный топик! Какая ты в нем большая, Натали!

Я решаю оставить последний комментарий без расшифровки.

— Как твоя спина? — спрашиваю я, пока они проходят внутрь. Я и не ждала, что Тони придет, но все равно обидно.

— Ужасно, — тихо шепчет Мел. — Болит — просто кошмар какой-то! Приходится относиться к этому спокойно, но как можно относиться к этому спокойно?! Чувствую себя огромной, жирной развалиной. Проревела вчера весь день. Но потом прекратила, потому что не хотела появиться у тебя на вечеринке с опухшими глазами. Сегодня первый день, как более-менее нормально хожу. Мы с Кларой решили взять такси и договорились встретиться с Изабель возле метро, чтобы потом все вместе ехать сюда. А она как раз болтала с этими пожарными, так что они тоже влезли к нам в машину, а Клара и Изабелль ехали у них на коленях. Я же сидела впереди из-за своей спины.

Я уже было собираюсь спросить, что она будет пить, но один из пожарных меня опережает.

— Красное вино, Марк, пожалуйста, — ласково просит Мел.

— Если хочешь, у меня есть соевое молоко, — шепчу я. — Очень полезно для, э-э, костей.

— Да, но на вкус оно такое гадкое. Алкоголь куда приятнее, к тому же очень хороший анестетик, — отвечает Мел. — У тебя случайно не найдется стула с прямой спинкой, Нэт?

Мчусь за стулом.

— Ну, и как? Ты, наверное, уже рассказала на работе и Тони о своем… — отчаянно пытаюсь подыскать подходящий эвфемизм, но не могу ничего придумать, — остеопорозе?

Мел кивает и грустно говорит:

— Мне дали больничный. — Внезапно на ее щеках появляются очаровательные ямочки. — А когда я рассказала Тони, он так мило повел себя! Он такой, такой милый, твой брат, Натали, самый милый человек на свете! Когда я рассказала ему, он даже заплакал, хотя и старался, чтобы я не заметила. А когда я пожаловалась, что они велели мне набрать вес, он сказал, что самое главное — это чтобы я была здорова. И, мол, для него я всегда буду самой красивой девушкой на свете, сколько бы я ни весила. Хотя лично я вряд ли продолжала бы любить его, если бы он потолстел. Но правда, он очень милый?

Я слушаю Мел, и облегчение едва не сбивает меня с ног. Несмотря на практически стопроцентную уверенность, что любовь Тони к Мел не уменьшится по мере роста последней в ширину, я ведь могла и ошибаться.

— Ну, что я тебе говорила, Мел?! — вздыхаю я, в то время как Марк протягивает ей стакан и устраивается у ее ног, словно гигантский щенок. — Он уже приклеился так, что не отдерешь.

На какой-то миг меня даже одолевает черная зависть, смешанная с вохищением. Без всяких усилий Мел удалось прочистить водосток, по которому хлынул, судя по всему, бесконечный поток любви моего брата. Вот если бы хоть тоненькую струйку этого потока удалось направить в сторону умирающей от жажды семьи. Будто бы мимоходом говорю:

— Не думаю, что Тони упоминал обо мне, ведь так?

— О нет, как раз наоборот — щебечет Мел. — Он говорил, что ужасно злится на тебя из-за твоего решения лететь в Сидней. Я сказала, чтобы он прекратил заниматься глупостями, но, по-моему, он настроен еще какое-то время дуться. Мне кажется, он все еще злится на Мэтта за то, что тот побил его в драке. О-о-о, спасибо, Марки-Марк!

Я прикусываю губу.

— Мел, может, мне позвонить ему, а? Как ты думаешь: стоит?

Мел удивленно, даже шокированно смотрит на меня — я ведь спрашиваю ее мнение. Но тут же заливается краской от удовольствия. И даже наклоняет голову, чтобы размышлялось лучше.

— Нет. Думаю, тебе не стоит ему звонить. Мне кажется, — тут ее голос даже начинает дрожать от ответственности, — Тони сам позвонит тебе перед отъездом. Я думаю, ему не понравилось, как ты отчитала его. Хотя, с другой стороны, ему, наоборот, даже понравилось. Вот что я думаю.

— Спасибо, Мел! — искренне благодарю я. — Это очень хороший совет.

Она вновь заливается краской.

Тут я чувствую теплую руку на своем плече и поворачиваюсь кругом.

— Алекс! — охаю я. — Привет! Какая ты молодец, что пришла! — Даже просто оттого, что гляжу на нее, я уже чувствую стыд. Она ласково улыбается кому-то позади меня: мое сердце подпрыгивает, и я поворачиваюсь. — Робин! Я так рада, что ты здесь!

— А по голосу кажется, что, наоборот, разочарована. — Он целует меня в щеку.

— Вовсе нет! — Неудивительно, что даже в начальной школе мне не удавалось достичь больших высот в рожденственской пантомиме. — Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашиваю поспешно. — Есть клюквенный сок, апельсиновый сок, минералка…

— А пиво?

— Конечно! А ты, Алекс?

— Капельку белого вина, если… Барбара! — Я впервые вижу Алекс взовлнованной. — Как ты? Господи, как давно это было! Я слышала, ты вышла замуж, поздравляю, я тут встретилась с Энди на прошлой неделе, ты ведь знаешь? Я была так рада снова увидеться с ним, мне его очень не хватало… как друга, должна сказать, я…

К счастью, у меня появляется уважительная причина смыться в коридор. Звонок в дверь очень кстати. У Мэтта подозрительно игривое выражение лица. На крыльце рядом с ним — Падди и высокий молодой человек на костылях, чуть сзади — пара коренастых парней. Из тех, что носят регбистские футболки, на самом деле не имея к регби никакого отношения. Крупные, румяные мальчишеские лица, в коротких пальцах зажаты папиросы, у одного под мышкой — упаковка баночного пива «Стелла».

— Частная школа, — тихонько сообщает Мэтт, целуя меня в губы. — Выглядишь просто божественно, Натали! Я так и знал: чем дальше от меня, тем больше тебе на пользу. Познакомься, это Стивен — профессиональный бездельник и твой театральный работодатель.

— Привет, Стивен! Ну наконец-то! Я уже столько о тебе слышала. Спасибо, что не оставляешь меня без работы. — Перевожу взгляд на парочку мачо. — Здравствуйте… А вы, должно быть, э-э, коллеги Саймона?

— Мне тоже приятно, — галантно говорит Стивен, в то время как коллеги Саймона, хрюкнув, топают в квартиру.

К счастью, я не узнаю в них свидетелей того кошмарного вечера в баре. К несчастью, не могу придумать для них никаких слов, кроме: «здравствуйте». Так что вздыхаю с облегчением, когда за спиной у меня появляется Саймон. Породив целый шквал громких приветствий («Корефан! Дружище!» — что-то в этом роде), он ведет обоих громил к выпивке.

— Мел здесь, — говорю я Мэтту. — С Изабель и Кларой.

— Бедняжка, — вздыхает он. — Она рассказала тебе? Да уж, она всегда ходила по краю пропасти.

— Привести их к вам? — говорю я. Мне ужасно хочется, чтобы Мэтт и Стивен не скучали.

— Натали, расслабься! — смеется Мэтт. — Я должен сначала смочить горло, и Стив — тоже. А Падди, кстати, не отказался бы от чистой родниковой водички. Он же у нас трезвенник.

– «Волвик» подойдет, а, Падди?

Мэтт строит гримасу.

— Нет, он предпочитает «Эвиан». Слушай, хватит мандражировать. Над тобой даже издеваться неинтересно: слишком доверчивая. Мы сами как-нибудь справимся, ладно? К гостям, дорогая, к гостям! И где, вообще, выпивка?

Мэтт, не скупясь, наливает мне белого вина, но я так и не дохожу до гостей, так как мы со Стивеном принимаемся болтать о театре. Учитывая обширность моих познаний, тему я быстро исчерпываю. Так что я с радостью предоставляю Стивену возможность говорить. Последний спектакль, раскруткой которого он занимался, был превосходным: очень остроумно, замечательный актерский состав. Но получилось так, что они пригласили какого-то актера из Голливуда, — «лакомый кусочек — это еще мягко сказано», — на главную роль, «чтоб занять задами побольше кресел в зрительном зале», так этот придурок все испортил, и остальные актеры были просто в ярости — «их мастерство оказалось унижено и втоптано в грязь»…

Я получаю столько удовольствия от нашей беседы, что перестаю бегать к двери каждый раз, когда раздается звонок. Белинда влетает с криком: «Клянусь, я только что видела, как Джуд Лоу входил в соседний паб!» — и размахивает самой огромной сумкой от «Гуччи» из всех, что мне когда-либо доводилось видеть: самый настоящий чемодан на ремешке. Следом за ней — с обожанием во взгляде — вваливается какой-то интенсивно загорелый мужчина. Затем прибывает Франни с кислой физиономией (она становится еще кислее оттого, что квартира буквально забита людьми, которые, судя по всему, вот-вот примутся веселиться напропалую).