Хизер Грэм - Беглянка

О, если бы узнать хоть что-то о судьбе Уильяма! Тара верила и надеялась, что он в безопасности, поскольку она так далеко от него…

Быстро раздевшись, Тара с наслаждением погрузилась в ванну и, закрыв глаза, снова предалась размышлениям.

Нужно забыть прошлое. Вычеркнуть его из жизни!

Внезапно открыв глаза, Тара увидела Джаррета. Он, как обычно, бесшумно вошел и сейчас, расположившись в качалке, внимательно наблюдал за Тарой. Уж не догадывается ли он, о чем она сейчас думала.

Вскочив, Джаррет приблизился к Таре и, опустившись на колени, погрузил руку в воду.

– Вот ты и знаешь теперь все мои секреты, – проговорил он.

– Неужели все?

– Да. Так поделись же и со мной своими тайнами. По-моему, уже пора.

– Я… не могу, Джаррет.

– Тара!

– Джаррет, клянусь тебе, я…

– Почему тебе не дают покоя сны об Уильяме?

– Он…

– Где он?

– Уильям в безопасности, пока я вдали от него. Но, пожалуйста… Прошу… Я же поклялась, что не виновата!

– Но в чем? В чем не виновата? Пойми, я ничего не знаю о тебе! Я встретил тебя в таверне, но ты оказалась невинной, как младенец… У тебя речь образованной женщины и хорошие манеры. Так кто же ты, наконец?

– Ты утверждал, что для тебя это не имеет значения!

– И готов повторить то же самое. Мы живем в Америке – стране свободных людей. Здесь важно не происхождение, а сила духа, смелость, мужество. Этого тебе не занимать… Но, Тара… Я имею право знать…

Губы у нее дрожали.

– Джаррет, ты обещал…

– Пойми, так не может продолжаться! Я должен знать правду!

– Ты согласился…

Джаррет тяжело вздохнул: да, он действительно дал обещание.

– Черт меня возьми!

– Джаррет… Не надо…

– Хорошо… Довольно… – Он поднялся и отошел от ванны. – Что ж, я дал это дурацкое обещание и выполню его… Не бойся и не смотри на меня затравленными глазами. Я не стану больше досаждать тебе вопросами.

– Спасибо, – прошептала Тара.

– Но и я попрошу тебя больше никогда не делать этого…

– Чего, Джаррет?

– Не думать о побеге. Я хочу, чтобы моя жена была со мной. – В его глазах светилась любовь.

Тара вскрикнула, когда его сильные руки выхватили ее из ванны и опустили на широкую постель.

Его губы устремились к ее самому интимному месту. Они так возбуждали и опьяняли, что Тара, трепеща и содрогаясь, выкрикивала его имя и в промежутках между стонами о чем-то просила, умоляла…

В ответ на ее мольбы Джаррет вошел в нее, и Тара, словно подхваченная могучим порывом ветра, взмыла ввысь… О, как прекрасно!.. Какое неизъяснимое блаженство!.. Она задрожала всем телом и сникла в его объятиях.

О, если бы так было всегда, если бы ей удалось забыть о прошлом! Но от него не спрячешься. Онo еще напомнит о себе.

Судьбу не обманешь…

Тара понемногу привыкла к жизни в «Симарроне» – к долгим дням, заполненным будничными делами, и коротким бурным ночам.

Однако все происходящее с Тарой по-прежнему казалось ей чудом. Волшебным сном.

Все больше узнавала она о плантации, о людях, работающих на ней. О многих, но не о Джаррете. Он, как и прежде, оставался для Тары загадкой. Не оставляло сомнений, что Джаррет питает к ней страсть, но она до сих пор не понимала, любит ли он ее. Стала ли она для Джаррета настоящей женой, или его сердце все еще принадлежит Лайзе?

У Тары вошло в привычку приносить свежие цветы на могилу Лайзы, но Джаррет ни разу не обмолвился об этом ни словом.

Часто ловя на себе его испытующий взгляд, Тара догадывалась, что Джаррета терзают вопросы о ее прошлом.

Не зная, как помочь ему и себе, она смертельно боялась, что тайна ее прошлого откроется и погубит их жизнь. А ведь они связаны священными узами брака.

Тара понимала: Джаррет ждет и надеется, что она откроется ему, расскажет правду.

Всю правду…

И сам он ни разу не произнес тех слов, которых так ждала Тара, – о том, что любит ее.

Однажды Джаррет собрался к Роберту Триту и взял Тару с собой.

«Высокие Дубы», как называл свои владения хозяин, были меньше «Симаррона», но столь же ухожены. В доме Тару поразила библиотека. Такой большой она еще никогда не видела.

Полки, занимающие три стены, были уставлены книгами самой разнообразной тематики: беллетристикой, философскими трактатами, сочинениями по истории, экономике, естествознанию.

– Да вы собрали все, что только выходило! – восхитилась Тара.

Роберт улыбнулся.

– Пока нет, но стремлюсь к этому… – Он обратился к Джаррету: – Раз уж твоя жена так заинтересовалась моей библиотекой, оставим ее здесь и пойдем потолкуем о делах.

Джаррет подошел к одной из полок и снял оттуда альбом в кожаном переплете. Положив его на большой дубовый стол, он раскрыл его и подозвал Тару.

На первой же странице она увидела акварельный пейзаж, показавшийся ей очень знакомым: река, покрытые мхом стволы дубов над водой… Да это ведь вид из окна их столовой!

Тара вопросительно посмотрела на Джаррета. Тот молча указал на хозяина и перевернул страницу. Другая акварель изображала царство кустарников. Но какие оттенки красок – какая листва, земля, небо!

– Чудесно! – воскликнула Тара.

– Расскажи ей побольше о нашей стране, Роберт, – попросил Джаррет.

– Думаю, Таре интереснее порыться в книгах.

– Это ваши рисунки? – спросила она. – Пожалуйста, покажите сами.

Переворачивая страницу за страницей, Роберт, увлекшись, познакомил Тару с историей полуострова Флорида, запечатленной в акварелях.

– И все это вы видели собственными глазами?

– Да, я много ездил по территории Флориды. Иногда с Джарретом.

Вслед за пейзажами Роберт показал рисунки на исторические темы.

На одном из них было изображено здание испанской миссии, члены которой пытались обратить индейцев в христианство – после того как в 1513 году этот полуостров открыл испанский мореплаватель Хуан Понсе де Леон.

– Но индейцы не поддавались, – объяснил Роберт. – Ведь испанцы действовали огнем и мечом. Помните, на корабле я рассказывал вам о судьбе несчастного Ортиса? А первым миссионером здесь был монах по имени Барбастро. Его тоже постигла неудача: несколько членов его миссии не вернулись от индейцев, и он сам отправился к ним, подняв над головой крест.

– И что же? – спросила Тара.

– С ним поступили так же, как и с его сподвижниками.

– По-моему, – усмехнулся Джаррет, – ты убедил свою слушательницу, что здесь подлинный рай.

– Но почему эти несчастные миссионеры не вернулись к себе домой? – спросила Тара.

– Считали себя посланцами Бога, – ответил Роберт. – И оставались, несмотря ни на что. А когда Флорида перешла к англичанам, испанские миссии утратили свое прежнее влияние. Потом, вновь ненадолго завладев Флоридой, испанцы уже не имели средств, чтобы открывать миссии. А генерал Джэксон, окончательно отобрав Флориду у Испании, разумеется, и пальцем не шевельнул для их восстановления. Между прочим, Эндрю Джэксон – лучший друг нашего Джаррета, – добавил Роберт с улыбкой!

Тара взглянула на стоявшего у очага мужа.

– Я вовсе не оправдываю всех поступков генерала Джэксона, – заметил Джаррет.

– Президента Джэксона, – поправил Роберт. – Не знаю, хорошо ли ты помнишь те времена, ибо был совсем мальчишкой, хотя и служил в армии, но после захвата в пятнадцатом году Нового Орлеана войска Джэксона жестоко расправлялись с индейцами во Флориде.

– Ты воевал у Джэксона? – спросила мужа Тара.

– Я был с ним под Новым Орлеаном. Он выдающийся командир и незаурядный человек, но иногда проявлял бесчеловечность. Это правда. Помню, велел казнить двух британских солдат, не имея для этого никаких оснований. К тому же незаконно отнимал собственность у испанцев. И всегда считал, что американцы должны завладеть всеми землями индейцев. Таких вот взглядов он придерживался. А теперь, если не возражаете, пойду подышу свежим воздухом.

С этими словами Джаррет покинул комнату. Тара с недоумением посмотрела на Роберта.

– Не стоило напоминать ему о тех днях, – смущенно пробормотал он.

Тара перевернула еще одну страницу. На рисунке были изображены Джаррет и Джеймс на фоне деревьев, очень серьезные и озабоченные.

– Да, им особенно нелегко сейчас, – заметил Роберт. – Они привязаны к этой земле и друг к другу. Одно время Джаррет старался не думать о политике, то есть об отношении к индейцам. Он много делал для развития территории, ратовал за строительство дорог, школ… И за справедливость для всех, кто здесь живет. А разве политика бывает справедлива ко всем? Потому Джаррет и не стал политиком.

– Но пытается оказать влияние на ход событий? – Тара внимательно взглянула на Роберта. – Только получается ли у него?

– Не один Джаррет считает, что с индейцами поступают неправильно. – Тара отметила, что Роберт уклонился от ответа. – Но наши голоса как одинокий вой волков в лунную ночь. Между тем жизнь идет своим чередом: прокладывают дороги, расширяют территорию, а в результате все больше людей требуют, чтобы индейцев сгоняли с их земель. Усилия тех, кто ратует за их права, напоминают борьбу с океанским приливом. Поэтому Джаррет сейчас отдает все душевные силы своему хозяйству. И такова судьба многих. Только для него все осложняется родственными узами с Джеймсом. Он исключительно благородный человек. Я давно убедился в этом.

Тара, привстав на цыпочки, поцеловала Роберта в щеку.

– Вы прекрасный друг.

– Спасибо. Пойду к нему; займемся делами. Чувствуйте себя как дома.

Тара закрыла альбом, взяла с полки какой-то роман, присела к столу и увлеклась чтением так, что не слышала, как вошел Джаррет.

– Понравилась библиотека?

– Очень. Я так соскучилась по чтению. Но и твоя не хуже.