Хизер Грэм - Беглянка

Тара поплыла к берегу. Выходя из воды, она провалилась в прибрежный ил и опять вскрикнула. Джаррет бросился к ней, подхватил на руки, вынес на берег и осторожно опустил на траву.

Солнце почти зашло. На землю опустились вечерние тени. Уже показалась луна, когда они оделись и направились в селение.

Три дня спустя они снова пришли на берег реки. Погода уже изменилась, резко похолодало. Тара и Джаррет сидели на ковре из опавших листьев: он прислонился спиной к дереву, она положила голову ему на грудь. Оба долго молчали. Когда наконец Джаррет сказал, что завтра они уедут отсюда, Таре стало грустно.

– Кажется, здесь так спокойно, – тихо проговорила она.

– У индейцев другая жизнь, Тара, только отчасти похожая на нашу. Они честны и человеколюбивы и почти не меняются с возрастом. На этом основано их воспитание. Здесь самый скромный и бедный человек имеет право высказаться и будет выслушан всей общиной. Убийство в этой среде карается смертью. Если убийца совершил побег, за него расплачивается один из членов семьи. Они любят детей и хорошо с ними обращаются, но… но с незапамятных времен существует традиция: если детей нечем кормить и им грозит голодная смерть, их убивают. Так же поступают, если в укрывшемся от врага племени внезапно раздается плач ребенка.

– О Боже!

– Карается и супружеская неверность, – продолжал Джаррет, легонько ущипнув Тару за ухо. – Женщине и ее любовнику отрезают уши. Но если cупруг не возражает, любовник может взять его жену к себе в дом. Если измена совершается во второй раз, отрезают нос и губы. – Джаррет крепче прижал к себе задрожавшую Тару. – Когда муж умирает, вдова должна четыре года горевать по нему. Если за это время она осмелится выйти замуж или переспать с мужчиной, родственники покойного мужа имеют право убить ее.

– Что-то я не видела в селении ни одного человека с отрезанным ухом, – заметила Тара.

– Жены редко нарушают закон. Рассказать еще?

Она кивнула.

– Они веруют в добро, зло и в высшее существо. Его называют Великим Духом, считают властелином земли и неба, хозяином жизни. Индейцы стараются всю жизнь творить только добро и надеются после смерти получить награду на небе, там, где поднимается солнце. Совершающие же дурные дела попадаю, туда, где солнце садится, в раскаленное пламя заката.

– Не слишком отличается от наших представлений, – проговорила Тара.

– Ты простила меня? – неожиданно спросил Джаррет.

– Простила?

– За тот, первый день здесь.

– Простить и забыть – разные вещи. Но забыть этого я, наверное, не смогу.

– Тогда ответь честно, как бы ты несколько дней назад отнеслась к тому, что мой родной брат – один из племени дикарей?

– Не знаю как. Но, возможно, тогда у меня на запястьях не осталось бы следов от ремней.

Джаррет засмеялся:

– Зато теперь ты знаешь обычаи индейцев, познакомилась с нашими болотами и джунглями и хорошо поняла, что такое опасность. Верно?

– Теперь я поняла, что могу свободно ходить здесь и никто не возьмет меня в плен, не свяжет и не отрежет ухо.

Джаррет поднялся и протянул руку Таре.

– Хочу сегодня провести больше времени с Мэри и другими родичами. Утром нужно вернуться в «Симаррон», пока туда не явились наши военные. Здесь их ждут с минуты на минуту.

Джаррет обедал с индейскими воинами, а Тара – к обществе Мэри, Наоми и ее детей. Потом она с порога дома наблюдала за трапезой мужчин, проходившей в центре площади. Все были оживлены и энергично жестикулировали. Джаррет сидел рядом с братом – Белый Тигр с Бегущим Медведем.

– Они очень дружны, – заметила стоявшая рядом Наоми. – Просто удивительно.

– Еще удивительнее то, – возразила Тара, чувствуя полное доверие к этой женщине, – что я почти ничего не знаю о Джаррете.

– Может, достаточно того, что знаете?

– Джаррет до сих пор не может смириться со своей утратой.

– Он очень любит вас, – сказала Наоми.

– Вы думаете? Но разве так, как он, поступил бы тот, кто любит?

Наоми рассмеялась:

– Не можете забыть эту глупую шутку? Джаррет ужасно боится, что вы убежите.

– Я вовсе не собиралась бежать. Хотела повидать мистера Трита.

– Роберта?

– Да. Надеялась расспросить его о Джаррете.

– Роберт – хороший друг. Его здесь все любят.

– Я тоже.

– Будьте осторожны, Тара. Берегите уши!

– Я же не индейская женщина. Есть и другие способы наказать меня.

– Сюда идут мои сыновья, – сообщила Мэри.

Остаток вечера семья провела, вспоминая о детстве Джеймса и Джаррета. Джеймс переводил слова матери, забавно комментируя их, а Джаррет предлагал свою шутливую версию. Женщины были довольны и смеялись.

Тара узнала, как Джаррет был посвящен в воины: раскрасил тело в синий цвет, выпил «черный напиток», после чего и получил имя Белый Тигр.

– А помнишь «хлопковую морду?» – спросил Джеймс.

– Это одна из самых ядовитых змей, – пояснила Наоми.

– Я тогда только что научился ходить, – сказал Джеймс. – А Джаррет поймал змею и, опасаясь, как бы она кого-то не укусила, не хотел выпускать ее.

– Я просто пытался проявить стойкость.

– Да, ты держал ее в руке целых пять часов!

– Два часа, – поправила Мэри.

– Для меня они тянулись как вечность, – усмехнулся Джаррет.

– И она все-таки укусила тебя, сынок, – напомнила Мэри. – Но к счастью, мне удалось найти противоядие.

Когда они вернулись к себе, Таре очень хотелось спать, но все же она решила исподволь выспросить у Джаррета, о чем говорили мужчины за трапезой у костра.

– Скажи, кто из мужчин на чьей стороне? Джеймс ведь не будет воевать против белых, верно? А Оцеола? Он был здесь в тот день, когда меня схватили. Потом уехал. Куда?

– Наверное, домой. Оцеола – дальний родственник Мэри, а значит, и Джеймса, но живет со своей семьей.

Тара вдруг догадалась, зачем вождь приходил сюда.

– Ему были нужны воины, чтобы нападать на поселения белых, да?

– Не знаю.

– Знаешь!

– Оцеола вышел на тропу войны, однако не делится со мной своими планами.

– Но если ты ему понадобишься, он найдет тебя?

– Да. И я найду его, если возникнет необходимость.

Сердце у Тары тревожно забилось. Значит, она права: Оцеола собирает воинов, чтобы развязать большую войну. А братья Маккензи живут в иллюзорном мире, мечтая о несбыточном рае, где белые и индейцы любят друг друга и не замышляют ничего дурного…

В эту ночь Джаррет не прикоснулся к ней, и Тара решила, что он сердит на нее. Но к утру она замерзла и прильнула к нему. И Джаррет обнял ее.

Согреваясь, Тара вспомнила слова Наоми: «Он любит вас».

Любит ли? Его тянет к ней, верно. Но видит ли он в ней человека?.. Как в Лайзе?

Домой Тара и Джаррет возвращались на одном коне, потому что Селина еще несколько дней назад убежала.

С семьей Джеймса попрощались тепло. Тара обняла и поцеловала всех – Мэри, Наоми, детей, даже самого Бегущего Медведя. Когда они проезжали через селение, жители приветливо махали руками и желали счастья молодым супругам.

По пути домой они мало говорили. Джаррет был молчалив и задумчив. Тара, то и дело задремывала, прижимаясь к его груди.

Среди дня они остановились у ручья. Тара умылась и напилась чистой холодной воды и вдруг заметила, что Джаррет стоит возле деревьев, внимательно всматриваясь во что-то.

Подойдя, она увидела выдолбленный ствол большого дерева, лежащий на земле. На протянутом над ним шесте висели шкуры и одежда. Рядом стояли тыквенные сосуды с остатками пищи, едва различимыми за тучей мух.

Это было захоронение.

– Маленький Буян, – мрачно обронил Джаррет.

– Твой друг?

– Да.

– Отчего он умер.

– Видишь поблизости его ружье и копье? О ними ему предстоит войти в мир духов. Значит, Маленький Буян погиб в бою. Но до этого он много болел.

– И все-таки воевал?

– Да, предпочел умереть не от болезни. А было ему всего пятнадцать лет… Как и мне, когда я вступил в армию Эндрю Джэксона… Идем отсюда.

Он помог Таре сесть на коня. Вскоре они въехали в кипарисовые джунгли, где несколько дней назад заблудилась Тара.

Отсюда, как оказалось, до «Симаррона» было рукой подать, ибо Джаррет знал кратчайший путь. Едва Тара завидела дом, ее охватила радость. Только теперь она ощутила его своим и родным. А ведь раньше Тара чувствовала себя совсем чужой в этом доме, где незримо присутствовала тень Лайзы.

– А вот и Дживс, – оживился Джаррет. – Надеюсь, он позаботился об обеде.

– Я бы предпочла горячую ванну.

– И это от тебя не уйдет.

Навстречу им высыпали все обитатели «Симаррона». Юный Питер сразу увел коня, а Дживс, расплывшись в широкой улыбке, торжественно сказал:

– Добро пожаловать в ваш дом, миссис Маккензи! С благополучным возвращением. Нам очень вас не хватало.

– Спасибо, Дживс. – Тара смутилась, подумав, что Дживсу известны все подробности о ее приключениях.

– Леди хотела бы принять горячую ванну. – Джаррет весело взглянул на Дживса, и тот ответил, что все уже готово.

«Откуда он узнал, что мы приедем? Как, однако, у них налажена связь с индейским селением!» – подумала Тара.

В спальне уже горел очаг, над ванной клубился пар, на полу стояли кувшины с горячей водой.

«Господи, как хорошо дома! И как я счастлива!..»

Эта мысль почему-то испугала ее. Имеет ли она право на счастье? Ведь позади осталось много такого, о чем страшно рассказать Джаррету. И любит ли он ее?

Тара внезапно подумала, как было бы хорошо сбросить с души тягостное бремя и рассказать все Джаррету.

Поведай Тара об этом ему раньше, она не оказалась бы здесь… А теперь еще труднее признаться во всем. Нет! Джаррета нельзя посвящать в ужасную тайну!