Барбара Картленд - Беглецы-влюбленные

Она вполне могла послать своих братьев или слуг за ним в погоню.

Граф поехал в направлении, где его не могли заметить из дома, радуясь, что ему удалось скрыться от нее.

Он понимал, однако, что ему придется преодолеть еще много миль, прежде чем он сможет почувствовать себя действительно в безопасности.

Теперь он знал, насколько непоколебима может быть эта красавица в своем стремлении добиться цели.

Она не отступится от него так легко.

Она решила женить его на себе, и он понимал, что нет ничего, что она сочла бы слишком низким, слишком подлым или недостойным, если только это сможет помочь ей осуществить свой замысел.

«Я должен хорошо помнить это», — думал граф, выезжая на равнину и пуская Юпитера во весь опор.

Ему предстояло вернуться в свой дом, Келвиндэйлский приорат, преодолев долгий и трудный путь.

Келвиндэйлский приорат был одним из самых красивых родовых имений во всей Англии.

Поместье это находилось во владении его рода с двенадцатого столетия.

Дом был построен в то же самое время, когда впервые члену этого рода был дарован титул графа Келвиндэйла.

Граф был чрезвычайно горд как своим поместьем, так и своей родословной.

У него никогда и в мыслях не было ввести в этот дом Имоджен на место его умершей матери, сделав ее графиней Келвиндэйл.

Граф обожал свою мать, которая умерла, когда он был в Итоне.

Он до сих пор горевал, думая об этой потере.

Он свято чтил ее память, хотя никогда о ней не говорил.

Он не представлял, что место графини Келвиндэйл когда-нибудь займет его будущая жена.

Стоило ли добавлять, что особа столь легкомысленная, столь скандальная, как Имоджен, могла стать разве что его любовницей.

«Как мог я быть таким глупцом, — спрашивал теперь граф сам себя, — чтобы не догадаться, что, будучи вдовой, она уцепится за меня?»

У других красавиц, разделявших его амурные похождения, были покладистые мужья, притворявшиеся, что не подозревают о происходящем.

Они знали, что граф слывет непревзойденным стрелком, и говорили, что предпочитают больше времени проводить в своих пригородных домах, нежели в Лондоне.

Граф вспоминал теперь те многочисленные обмолвки Имоджен, которые могли бы открыть ему глаза на ее планы.

Ему оставалось лишь изумляться тому, что он, как какой-то зеленый юнец, позволил заманить себя в ловушку.

«Больше такого не случится!»— пообещал он себе.

При этом он понимал, что опасность еще не миновала.

Юпитер был, безусловно, быстрее любой из лошадей Имоджен.

Однако среди ее гостей были двое, думал граф, кто сумел бы настигнуть его.

Не считая, конечно, опытных верховых, сопровождающих экипажи.

Они могли бы взять лошадей у других гостей, приехавших на скачки.

— Я даже подумать не мог, — пробормотал граф, невольно усмехаясь, — что она затеяла не стипл-чейз, а охоту! А мне отвела роль дичи!

Одна эта мысль заставила его пришпорить Юпитера.

Граф скакал до самого полудня.

Он раздумывал, не рискованно ли будет остановиться в местной гостинице или на постоялом дворе?

Существовала опасность, что преследователи станут расспрашивать о нем и по описанию нападут на его след.

Но он решил, что придется пойти на этот риск.

Он остановился в ближайшей деревне.

Это была маленькая деревушка из нескольких хижин, крытых соломой, с церковью в норманнском стиле и с черно-белой гостиницей, стоявшей на отшибе на зеленом лугу.

Вокруг не было видно ни души.

Граф въехал в небольшой двор, где увидел крытую соломой конюшню.

Он завел в нее Юпитера и нашел в кормушке немного свежего сена.

Стоявшее тут же пустое ведро он наполнил водой.

Наконец он вошел в гостиницу и увидел ее хозяина — дряхлого старика.

Старик вопросительно глядел на него подслеповатыми глазами.

Граф спросил, нет ли чего-нибудь поесть, и старик смог предложить лишь холодную ветчину и лежалый сыр.

Он быстро ответил, что больше ничего не надо, заказав только кружку домашнего сидра.

С едой и питьем он управился очень быстро.

Расплачиваясь, граф расспросил старика, где он находится.

Понять путаные объяснения оказалось непросто.

Но граф предположил, что взял нужное направление.

Он вышел из гостиницы.

Оседлав Юпитера, которому явно понравился отдых, граф продолжал путь.

Спустя три часа он понял, что заблудился.

Надо было спросить дорогу у первого же встречного.

Поскольку он ехал полями, избегая больших дорог и лишь пересекая их, ему встречалось очень мало пеших путников.

Но если он хотел добраться домой до темноты, ему следовало поспешить.

Он ехал по ровному, заросшему травой полю.

Вдалеке паслось несколько овечек.

Проехав почти половину поля, граф очутился перед высокой живой изгородью.

Похоже, надо было перепрыгнуть через нее. Иначе пришлось бы возвращаться назад к единственным воротам в изгороди.

Такие преграды не представляли трудности для Юпитера.

Граф направился к изгороди, набирая скорость, и в нужный момент обычным уверенным движением послал коня в прыжок.

И лишь когда они взлетели высоко над преградой, он с ужасом увидел глубокую яму по другую сторону изгороди.

Вокруг ямы были разбросаны большие камни.

Юпитер почуял опасность в тот же самый момент.

Он вытянулся как струна, но все же зацепился ногой о дальний край канавы.

Граф перелетел через его голову.

Жеребец выпрямился, слегка пошатываясь, но граф остался неподвижно лежать на земле.

Харита услышала громкий голос, доносящийся из холла, и содрогнулась.

Она знала, что это возвратился ее отчим, и, как всегда в таких случаях, затрепетала от страха.

С тех пор как умерла мать, ее отчим, сэр Мортимер Хэлдон, стал еще более агрессивным, еще более властным, чем был до этого.

Она ненавидела его с того самого момента, как он женился на ее матери.

И в то же время она понимала, почему ее прелестная, мягкая, нежная, но такая беспомощная мама приняла его предложение.

Мери Уэнсли не могла бы жить без человека, который заботился бы о ней.

Еще совсем юной она вышла замуж за вскружившего ей голову блестящего красавца.

Несмотря на возражения ее семьи, они поженились всего через месяц после того, как встретили друг друга.

Одной из причин такой поспешности было то, что Ричард Уэнсли, морской офицер, никогда не знал наверняка, когда его корабль должен будет присоединиться к флоту и суждено ли ему возвратиться из плавания.

Ему посчастливилось провести на берегу первые два года своей семейной жизни, работая в Портсмуте.

Начальство отметило его умение воспитывать молодых матросов, а также организаторские способности, делавшие его незаменимым в подготовке курсантов на берегу.

Но спустя два года война была окончена, и Ричарда вновь отправили в море.

Его направили на острова Вест-Индии, и он больше не вернулся домой.

Это было страшным несчастьем для его жены.

Харита ничем не могла облегчить страдания матери после потери того, кого она так любила.

Харита была достаточно умна, чтобы понять: одной из многих причин подобной привязанности матери к отцу была ее полная зависимость от него.

Сам он обладал очень сильным характером, который, как надеялась Харита, она хоть в какой-то степени унаследовала от него.

Он был настоящим хозяином в своем доме и чувствовал, что его защита и любовь делают его жену счастливой.

Лишь через полгода в Англию пришло запоздалое известие о его смерти.

Он пал не в битве. Его погубила тропическая лихорадка.

Мери Уэнсли так горевала, что чуть не свела себя в могилу.

Затем неожиданно, когда они с Харитой еще жили в арендуемом ими домике в Портсмуте, с ними познакомился сэр Мортимер Хэлдон.

Харита не могла припомнить впоследствии, где именно они повстречали его.

Она лишь помнила, что он внезапно появился в их маленьком домике, словно заполнив его целиком.

Поскольку он буквально излучал энергию, Мери Уэнсли словно приняла его за некий целительный эликсир, способный вернуть ее к жизни.

Харите было тогда пятнадцать лет.

Сэр Мортимер казался ей во всем так непохожим на отца, которого она обожала.

Она сторонилась его, и он это чувствовал.

Поскольку он женился на ее матери, то задался целью перебороть отношение Хариты к себе.

Сначала он пытался завоевать ее привязанность — или по крайней мере ее признательность — льстивыми словами и небольшими подарками.

Она видела, что он действительно щедр по отношению к ее матери и готов быть столь же щедрым и к ней.

Но интуиция говорила ей, что он не таков, каким притворяется.

Что он злой человек.

Она не могла бы объяснить своих подозрений, однако это ощущение не покидало ее.

Мери Уэнсли не долго колебалась, прежде чем принять предложение сэра Мортимера.

Или, скорее, это он принял решение за нее, и все драматически изменилось.

Сэр Мортимер перевез их из Портсмута в свой большой уродливый дом в Оксфордшире.

Когда они подъезжали к нему, Харита подумала, что дом выглядит таким же неприятным, как и его владелец.

Внутри он был обставлен с показной роскошью и вычурностью.

Харита же тосковала по маленькому ветхому домику, в котором они жили с отцом.

По крайней мере она пыталась радоваться, что ее мама, хотя и не была безумно влюблена в своего второго мужа, все же чувствовала себя довольной.

Ее баловали, нежили и окружали всем, чего она только могла пожелать.

Ее одаривали платьями, мехами и украшениями.

Сэр Мортимер играл роль влюбленного до безумия обожателя, чем вводил в заблуждение всех вокруг.

Лишь Харита улавливала хвастливые нотки в его голосе, когда он говорил своим друзьям: