- И что теперь? - она боялась в данный момент неизвестности больше, чем рассвирепевшего мужчину.

- Ничего. Если бы хотели убить, то подождали бы на выходе. А так... скорее всего приперли чем-то дверь, как будто ее завалило. Даже если кто-то забредет сюда, никому не придет в голову разгребать кучу мусора, чтобы посмотреть, что тут внутри. Криков и шума снаружи не слышно. Толстый слой металла плюс двойной ряд кирпича. Идеальный несчастный случай...

- Но ведь нас будут искать? Нас найдут, правда? - в слабом голоске Риты слышались едва сдерживаемые рыдания и не желавшая угасать надежда.

- Ну, да. Найдут, - хмыкнул мужчина. - Месяца через полтора-два. Когда начнется запланированная реконструкция здания.

- Ты это специально говоришь? - взвизгнула перепуганная до дрожи девушка. - Чтобы я спятила со страха? Признайся, ты специально все это подстроил, чтобы поиздеваться надо мной!

- Прекрати истерить, - громыхнул Дарн. - Я те че, клоун, чтоб так развлекаться? Мне что, по-твоему, заняться больше нечем, как только тебя разыгрывать?

- А Тоха? Разве он же должен забить тревогу, когда лошади вернуться назад без нас?

- Ну, забьет. И что? Обыщет всю округу... Как ты думаешь, какова вероятность того, что он догадается заглянуть сюда? Мы уехали довольно далеко от дома. Даже если Шторму это и придет в голову, несмотря на то, что он задастся вопросом: "Какого хрена мы сюда поперлись?", то где гарантия, что ему еще достанет догадливости осмотреть тут каждую щель?

- Ты в нем не уверен? - выдохнула Маритта, прижав сжатые в замочек руки к груди, пытаясь усмирить бешено стучащее сердце, которое, казалось, готово было разорваться от страха и отчаянья.

- Шторм - умный мужик. Но пойми, площадь для поисков очень велика, а для того, чтобы досконально прочесать всю местность - потребуется время, - попытался успокоить хоть как-то девушку Дарн, больше опасаясь того, что она закатит истерику и впадет в невменяемое состояние от ужаса. И без того было не сладко.

Он выключил фонарик. Оказавшись в кромешной тьме, Маритта испуганно вскрикнула:

- Зачем ты это сделал?

- Заряд батареек скоро кончиться. Нужно экономить энергию, - объяснил Дарн.

- Мне страшно, - проскулела жалобно Ита.

- Иди сюда, - девушка почувствовала на своем запястье пальцы Мирэка.

Он притянул ее к себе. Прижавшись к крупному мощному телу мужчины, Маритта облегченно вздохнула. Она обхватила его за талию и положила голову ему на грудь. Сейчас они не были врагами, объединенные одной общей опасностью. Она нуждалась в его силе, в его поддержке. Ей так хотелось, чтобы он пообещал: что все разрулит, все будет хорошо.

- И что теперь? - тихо и печально спросила Ита.

- Ничего. Будем ждать...

- А если придется ждать очень долго? Мы умрем тут от голода? - от одной только этой мысли девушке стало совсем жутко, и она еще сильнее вжалась в твердую грудь Мирэка.

- Не умрем...

- Ага. Ты, может, и не умрешь. Ты меня съешь...

Мужчина сдавленно хохотнул.

- Не переживай. Мы еще раньше оба погибнем от жажды. Без еды возможно протянуть долгое время, тогда как без воды...

- Спасибо, что успокоил, - Маритта всхлипнула. - Вот уж не думала, что у нас с тобой будет все, как в сказке...

- Как в сказке? - не понял Дарнов.

- Ну, да. Жили они долго и счастливо... Хотя, нет. Недолго и несчастливо. Зато, потом как в сказке: умерли в один день...

- Тогда уж: повесились на одной веревке, - сумрачно предсказал Дарн.

- Ага. А где мы возьмем веревку? - грустно отозвалась Ита.

- Могу ремень предложить...

Девушка вздрогнула.

- Добрый ты...




Глава 17.




- В ногах правды нет, - произнес через некоторое время мужчина.

Он посветил вокруг фонариком и пошел в сторону ближайшей стенки, потянув девушку за собой. Присев у стены и облокотившись на нее спиной, Дарн усадил Иту на свою ногу, прижав ее к себе. Девушка положила голову ему на плечо, прикрыв глаза. Так, ощущая биение его сердца, его дыхание, колыхавшее прядки ее волос, теплые ладони на своей талии, Маритта почти перестала думать о холоде, темноте, крысах и маячившей пока еще вдалеке смерти от обезвоживания. Сам Дарн, казалось, не чувствовал ледяной стужи, исходившей от стен и пола, застоявшейся сырости и затхлого воздуха. Его гнев, разразившись бурей, так же внезапно утих. Неистовый стук сердца унимался, постепенно становясь размеренным. Да и сам он, чудилось, стал спокоен и безмятежен. Но это только чудилось...

- Не молчи, - услышала Ита его голос над своим ухом.

Его горячие губы легко коснулись ее лба, а руки поглаживали ее ноги, спину, плечи. От этих прикосновений жгучие токи распространялись по всему телу девушки, согревая и успокаивая, вызывая сладкое неопределенное томление и приятную слабость. В плотной темноте страха и неизвестности он представлялся ей островком, дарящим тепло и ощущение защищенности. Крепкие руки, обнимавшие ее, и спокойная сила. Его запах обволакивал, пробуждая в ней какое-то животное чувство, бессознательное, инстинктивное и естественное, как сама природа.

"Странные люди - эти мужчины", - думала она. - "Когда они используют свою силу, чтобы заступиться за нас, женщин, а мы чувствуем их мощь, как защиту и опору для нас, слабых и беспомощных, то это возбуждает гораздо сильнее, чем когда они демонстрируют ее, чтобы утвердить свое доминирование и превосходство. Неужели им трудно понять такую простую вещь?"

- Ты же всегда только и мечтаешь о том, чтобы я рот вообще не открывала, - подколола она его, чтобы стряхнуть этот колдовской туман, окутавший ее мозг.

- А ты удачно выбрала момент, чтобы исполнить мое желание, - она ощутила его усмешку на своем виске. - Давай: расскажи, что-нибудь...

- Что?

- Ну... Например, о чем ты сейчас думаешь...

- О Тохе..

- О Тохе? - хохотнул мужчина. - И чем он такую честь заслужил?

- Тем, что он сейчас там, а мы здесь... Может, я пытаюсь ему телепатически послать мысль о нашем спасении, - насмешливо озвучила свои думы Ита.

- Нет, не получиться, - таким же тоном поддразнил ее Мирэк. - Тут даже мобила не берет, а про силу твоей мысли вообще говорить не стоит.

- Ну, вот почему ты такой противный? - упрекнула его девушка. - У меня даже создалось впечатление, что ты специально пытаешься подражать типичному киношному злодею. Тебе только еще осталось освоить канонический злодейский смех. Такой, знаешь, угрожающий и самодовольный. Как у доктора Зло в исполнении Майка Майерса.

- Ммм... Так вот почему я постоянно ощущаю, что образ неполный... Спасибо. Возьму на заметку, - продолжал хохмить Дарнов, словно не осознавая драматичности их положения.

- Нет, ну правда... Я серьезно. Неужели, у тебя никогда не возникало к людям других чувств, кроме презрения, злости и ненависти? Дружба, любовь, семья... Эти слова для тебя что-нибудь значат? Какие-то нормальные человеческие чувства ты когда-нибудь вообще испытывал?

Удивительно, но мужчина на эту отповедь не разозлился. Может, сказывалось влияние ситуации и некоторая интимность обстановки. Вдвоем - в холоде, темноте и тишине, нарушаемой лишь звуком их голосов, их дыханием и стуком сердец.

- Испытывал, - едва слышно ответил он. - Когда-то, очень давно, у меня было все. И любовь, и дружба и семья... А потом предательство, обман и смерть... А теперь ничего нет...

Воцарилось напряженное молчание. Девушке стало неуютно, и она решилась его нарушить:

- Ну, все понятно: несчастная любовь, разбитое сердце, разрушенная жизнь...

- Ничего тебе не понятно, - рыкнул Дарнов, сжав свои объятия так сильно, что Ита даже хрюкнула, испугавшись, что у нее затрещат ребра.

- А ты расскажи. Быть может, я пойму. Я не такая тупая, как тебе хочется обо мне думать, - огрызнулась она. - К тому же какая теперь разница? Эта страшная тайна умрет вместе со мной, раз уж ты так сильно сомневаешься, что нам удастся выбраться отсюда.

- Я обрисовал тебе реальное положение вещей, - буркнул Мирэк. - И тайна, в любом случае, умрет вместе с тобой...

Маритта облизнула пересохшие губы, от этой очень прозрачной угрозы у нее стало сухо во рту, но сдаваться она не собиралась. Тем более, им все равно надо общаться, хотя бы для того, чтобы не сойти тут с ума.

- Ну, и в чем тогда дело?

- Хорошо, - вздохнул Дарн. - Слушай.

Он чуть помолчал, раздумывая, с чего бы начать. И начал издалека.

- Еще до революции мои предки имели титулы, богатство, земли. Они жили в большом поместье (сейчас от него остались одни руины) и владели многими деревнями в округе. Пришла война. Мой прадед сбежал за границу, прихватив значительный капитал и молодую любовницу. Моя прабабка осталась одна с малолетней дочерью на руках, брошенная в разоренном доме посреди кровопролитных стычек, боев, поборов, насилия, постоянных смен власти, и как следствие, наступивших голода и разрухи. Вот тогда ей пришел на помощь мой прадед. Он влюбился в нее, привел в свою избу, дал свое имя и защиту. Общих детей им Бог так и не дал. Поэтому мужик полюбил чужого ребенка, как родного. Холил, жалел и лелеял ее, как свою. Девочку звали Настя... Анастасия выросла и вышла замуж за председателя колхоза. Отличный, по тем временам, брак. У них родилась дочь - Кларисса, Клара. Ларочка росла избалованной и взбалмошной девицей. Но вот она тоже выросла и влюбилась. Все бы ничего, да тот мужик был женат. И вот, чтобы избавить дочь от пагубной страсти, родители отправляют ее учиться далеко в другой город. "Чем дальше, тем лучше", - рассуждали они. - "С глаз долой - из сердца вот. А то мало ли что..." Из-за дальности расстояния Клара приезжала домой редко, только на каникулы. Настя общалась с дочерью по телефону, но та, в обиде на мать за расставание с любимым, ограничивалась минимумом слов. Однажды, приехав на очередные каникулы, Лара оповестила мать, что ждет ребенка. Срок был уже большой. Ребенок родился. Через неделю после моего рождения, Кларисса собрала вещи и уехала навсегда, оставив меня на бабушку Настю. Потом родители узнали, что их дочь связалась в чужом городе с вором в законе и была убита в одной из бандитских разборок. Вскоре и муж Анастасии покинул этот свет. Мы остались с бабушкой вдвоем. Бабушка часто рассказывала мне про свое детство. Про роскошную усадьбу, бесконечные поля и равнины, принадлежащие некогда ее отцу. Табун и свою любимую лошадку Иву. Вот тогда у меня появилась мечта - вернуть земли, принадлежащие моим предкам. На них никогда не будут вырубать лес, чтобы продавать его за границу. На полях будет расти овес и клевер, а на лугах - пастись табуны породистых лошадей. Разводить лошадей - это была еще одна моя мечта. Замужество за председателем позволило Анастасии возвратить небольшую часть земель, принадлежавших ее родителям, но это была только маленькая толика былых владений.