— Юль, не усложняй! — садится рядом со мной, и я инстинктивно отодвигаюсь, боясь, что уж на таком расстоянии он сумеет меня «убедить».


— Сделай мне приятное, прими подарок, я дарю от чистого сердца.


— Заранее не дарят, — пытаюсь мягко, но все же отказать.


— Что-то подсказывает, что моего имени нет в списке приглашенных на праздник, — саркастически замечает Дима, ухмыляясь, и я смущенно отвожу взгляд.


— Ю…


— Нет…


— Ну, какая же ты упертая!


— А ты этого еще не понял? — усмехаюсь, всматриваясь в глаза, от которых у меня каждый раз захватывает дух. Интересно, это когда-нибудь пройдет?


Сама не замечаю, как взгляд опускается ниже, и я невольно вспоминаю, как впервые касалась его, лаская пальцами эти чувственные губы.


— Я тоже этого хочу, — вздрагиваю, возвращаясь к реальности, и понимаю, что мы с Димой находимся на опасно-близком расстоянии, сидя почти вплотную друг к другу.


— Хочешь чего?


— Поцеловать тебя.


— Я думала не о поцелуе.


— Нет? Тогда, о чем же ты размышляла, так пристально рассматривая мои губы?


— Я думала, что хочу сделать так, — провожу подушечками пальцев по его губам, наслаждаясь этим мимолетным прикосновением. Дима медленно, будто против воли, придвигается ближе и закрывает глаза. Не задумываясь о последствиях, подчиняясь лишь сиюминутному желанию, касаюсь второй рукой его щеки, поглаживая.


— Юль, не надо. Не сейчас, — будто пойманная на месте преступления, отстраняюсь и поспешно убираю руки, но Дима останавливает меня, хватая за запястья.


— Дим, что не так?


— Да все не так! Я дал тебе достаточно времени, ты приняла решение?! — отрицательно качаю головой, чувствуя, как мужские пальцы сильнее сжимают мои руки. В глубине души понимаю, что если бы смогла решиться на измену, то сделала бы это сразу же — в первый день, когда мы остались наедине в квартире. Но признаться в этом Диме, как и отказываться от наших встреч, я пока не готова.


— Юль, ты измучила меня, я на грани!


— Ты знал, на что шёл. Я с самого начала говорила, что…


— Но я не знал, что все будет так. Что ты будешь лежать в моей постели, я буду чувствовать твой запах…вкус, — будто в подтверждении своих слов Дима потерся губами о мою шею, вызывая мурашки.


— Ты знаешь, что когда ты уходишь, я лежу в этой чертовой кровати и вдыхаю аромат твоих духов, который остаётся на простынях? Представляю в мельчайших подробностях, что бы сделал с тобой… В каких позах и где именно мы бы это сделали. В моем воображении мы перетрахались уже во всей квартире, — его откровенные слова, вместе со сбившимся дыханием, лишали силы воли и способности трезво мыслить. Я почувствовала, как Димины руки легли на мою талию, теснее прижимая меня к его горячему телу.


А вот это уже запрещенный прием.


— Но особенно меня заводит представлять твою реакцию. Как ты будешь выгибаться подо мной, шире раздвигать ноги, без слов умоляя меня взять тебя сильнее, глубже…


Я судорожно сглотнула, слушая интимный шепот у самого уха. Глаза закрылись, а тело, помимо воли, обмякло в крепких мужских объятиях.


— А ещё я представляю, как с этих губ, к которым я не могу даже прикоснуться, срываются стоны и мольбы. Как ты выкрикиваешь моё имя, когда достигаешь оргазма…


Я услышала тихий, жалобный стон, но не смогла бы с уверенностью сказать, кто из нас двоих издал этот звук, а Дима тем временем продолжал «добивать» меня словами:


— Обычно в этот момент я кончаю.


Я представила, как он лежит тут, удовлетворяя себя, и думает обо мне…


Это было самое эротичное, что я когда-либо слышала от мужчины.


В следующую секунду Дима опрокинул меня на кровать, а сам медленно опустился сверху, давая почувствовать тяжесть своего тела. Я уперлась ладонями в его плечи, из последних сил стараясь сохранить самообладание, которое в данный момент летело ко всем чертям вместе с самоконтролем и здравым смыслом.


— Ди-им… — выдохнула жалобно, толком не понимая, хочу ли поощрить его к дальнейшим действиям или остановить. Он чуть отстранился и опустил голову так, что мы соприкоснулись лбами.


— Мне будто снова шестнадцать, и я уламываю девчонку впервые заняться со мной сексом.


— Ты лишился девственности в шестнадцать?


— Да, и поверь, даже тогда на уговоры и соблазнение я потратил меньше времени, — почему-то у меня не возникало даже тени сомнения. Этот парень всегда получает то, чего желает. Только проблема заключалась в том, что сейчас он желал меня.


— Ю, чего ты хочешь?


— Я не знаю, честно… Ты сам сказал: просто уроки, а там посмотрим… — я еще не успела закончить фразу, а Дима уже вскочил на ноги, будто я его ударила. Он взволнованно взъерошил волосы и заговорил, начав мерить комнату быстрыми шагами.


— Это, по-твоему, просто уроки?! Юль, не строй из себя дуру, это самого начала были не просто уроки, и мы оба это прекрасно понимали!


— А что это для тебя?! Дим, тебе легко говорить! Для тебя это развлечение между учебой и тусовками с друзьями, просто очередная интрижка, а у меня муж…


— Дура ты… Иди к своему мужу! — остановившись, он гневно посмотрел на меня. Я тут же села, чувствуя себя некомфортно под этим обжигающим взглядом.


— У тебя семья, а то, что я ревную до одури, тебе плевать! Ты думаешь только о себе и о своём муженьке! Играешь с мальчиком и уходишь обратно к нему, вся такая правильная! Бесит!


Я поспешно поднялась на ноги, чувствуя, что разговор уходит в опасное русло, но Дима тут же подскочил ко мне, заключая в объятия.


— Хочу, что б ты моя была. Ю, пожалуйста, хоть раз…


— Раз? А потом что? Ты наиграешься, поставишь ещё одну галочку и пойдешь дальше? — его руки в мгновение ока освободили меня из плена, безвольно повиснув вдоль тела. Дима сделал шаг назад, потом еще и еще один.


— Уходи…


— Но…


— Ю, уходи, иначе я за себя не ручаюсь!


Опустив голову, медленно покидаю квартиру. Видимо я перегнула палку, но приносить извинения не вижу смысла, это сейчас вряд ли поможет.

* * *

Прихожу домой и обессиленно падаю на кровать, чувствуя себя будто выжатый лимон. На автомате включаю телевизор и застываю, едва взглянув на экран.


Дайан Лэйн, в роли добропорядочной жены Ричарда Гира, пускается во все тяжкие, закрутив роман с молодым французом.


Сюжет фильма «Неверная», который я уже видела пару раз, в свете последних событий, воспринимается совершенно иначе. Я сижу, и как завороженная наблюдаю за разворачивающимся на экране действом, примеряя на себя ситуации, в которые попадают герои.


Да, пусть в фильме все иначе: у героини многолетний брак, ребенок, но все же, большинство измен похожи друг на друга, и этого нельзя отрицать.


В очередной раз задаюсь вопросом, а смогла бы я совершить столь отчаянный шаг?


«Ага, мечтаешь, что б все закончилось как в фильме? Хорошенькие у тебя желания!» — подает голос совесть.


Досмотрев кино, сворачиваюсь на кровати клубочком и просто смотрю в одну точку, краем глаза замечая, как на улице сгущаются сумерки.


Хлопает входная дверь, и через пару минут в комнату заходит муж. Включает свет и, не сводя с меня обеспокоенного взгляда, задает вопрос:


— Малыш, заболеваешь?


— Леша, иди ко мне, — тяну к нему руки, и он поспешно опускается рядом.


— На работе что-то случилось?


Обнимаю его, цепляюсь, будто утопающий за спасательный круг.


Вот он- мой оплот, тот, ради кого я терплю все эти мучения. Прижимаюсь к Лешиным губам жадно, неистово, ища хоть каких-нибудь эмоций, отклика. Муж ошарашено, но все же отвечает на поцелуй.


А мне ни холодно, ни горячо — никак, будто пью тёплый чай.


А с Димой по-другому все, уверена, его поцелуй я бы ощутила каждой клеточкой своего тела. Может я идеализирую свой запретный плод, но Дима — это глинтвейн. Пряный, горячий и такой опьяняющий, что теряешь голову от первого же глотка, а потом постоянно хочется ещё и ещё.


Но вот только на утро от глинтвейна может быть очень плохо, и я не должна об этом забывать, как бы мне не хотелось.

Глава 11

«День рожденья — грустный праздник».


Эту строчку я бы сделала девизом всех своих дней рождения, как ни прискорбно это признавать.


С самого детства я идеализирую данный праздник, и каждый раз жду от него большего, чем происходит в реальности. Нет, я вовсе не мечтаю о волшебнике на голубом вертолете или Дине Винчестере, появившемся на моем пороге (кто смотрел сериал «Сверхъестественное» меня поймет)).