На обратном пути по городу они прокатились на рикше, и, хотя Анне неловко было сидеть в коляске, которую бойко тянул босоногий возчик, она была рада укрыться в тени тента от любопытных взглядов обитателей портовых улиц и моряков.
У перекрестка при въезде в порт, везший ее рикша едва не столкнулся с другим, торопившимся им навстречу. Возчики обменялись между собою громкими криками, и на мгновение человек, сидевший в коляске, едва не врезавшейся в ту, что везла Анну, выглянул из-под тента, чтобы поторопить своего рикшу. Она почувствовала на себе его взгляд, но рассмотреть не успела — мужчина тотчас же отпрянул вглубь коляски и что-то гортанно и властно сказал рикше, отчего тот бросил перепираться со своим коллегой и заторопился прочь от порта по улице.
В первую минуту Анна заволновалась, но потом за ужином в кают-компании, где их немногочисленная группа держала ответ перед остававшимися на корабле офицерами о поездке, забыла о том инциденте. По крайней мере, так ей казалось. Но день проходил за днем — море продолжало буйствовать, и корабль Российско-американской компании не мог пробиться к Японии из-за шторма. А так как капитану «Америки» строжайше было приказано дождаться «Румянцева» и проследить за тем, чтобы госпожа Платонова взошла на его борт, экипаж фрегата временно бездействовал, заполняя дни экскурсионными поездками в горы или по побережью. И, каждый раз оказываясь в порту, Анна все не могла отделаться от странного и опасного ощущения слежки. Но так как никаких доказательств тому не нашлось, она, в конце концов, успокоилась, убедив себя, что у нее просто разыгралось воображение.
И поэтому, когда однажды молоденький быстроногий рикша, значительно обогнав по дороге другие коляски, в которых ехали сопровождавшие Анну офицеры, неожиданно повернул в проулок, отделившись от кавалькады, и повез ее по незнакомой улице вглубь города, Анна только удивилась — убаюканная равномерным ходом коляски, она отвлеклась от дороги и не сразу поняла, что произошло. А когда сообразила, что не узнает мест, по которым вез ее рикша, принялась громко призывать его внимание, пока он, наконец, не остановился, и неосмотрительно выйдя из коляски, принялась расспрашивать парнишку, жестами помогая себе в объяснении с возчиком. Но тот все качал головою, что должно было означать — не понимаю, не понимаю, а после и вовсе сбежал, оставив ее одну посреди улицы.
Конечно, Анна попыталась найти дорогу обратно, полагая, что, потеряв из виду рикшу, который вез ее, офицеры с «Америки» скоро схватятся пропажи и начнут искать свою пассажирку, но вдруг какой-то старик, мешая русские слова с английскими, подошел к ней и стал манить за собой — «русска, шип, харашо». Быть может, он знает, как найти моих товарищей, решила Анна — за время стоянки русский экипаж примелькался в порту, и она кивнула — идем.
Старик привел ее в гавань, но по другую сторону дуги, которую в соответствии с береговой линией описывал причал порта, и указал на утлую джонку с крытым верхом, предлагая спуститься в нее. А когда Анна засомневалась — правильно ли она поступает, кивнул в сторону рейда, где покачивался на волнах русский фрегат. Да он хочет отвезти меня на корабль, поняла Анна — наверное, думает заработать на этой услуге. Что же, это было понятно и вполне разумно — Анна протянула старику руку, который помог ей спуститься в лодку, и склонила голову, чтобы пройти под навес. Очнулась она уже в море — на неизвестном ей корабле, запертая в убогой каюте, и берег, который Анна видела в иллюминатор, с каждой минутой становился все дальше и дальше от нее…
— Господин Маркелов?! — с плохо скрываемым ужасом воскликнула Анна, когда матрос, больше похожий на крестьянина — из тех, что она видела в японской деревне, привел ее в маленькую кают-компанию, где из-за стола к ней навстречу поднялся бывший управляющий перминовских заводов — с наилюбезнейшей улыбкой и со словами «Рад, несказанно рад видеть вас, ваше сиятельство». — Что все это значит, Дмитрий Игнатьевич, если не ошибаюсь?
— У вас превосходная память, сударыня, — улыбнулся Маркелов, жестом предлагая Анне присесть к столу, но, заметив ее взгляд, брошенный в сторону спокойно продолжавших обедать японцев, как будто и не обративших даже головы на ее появление, кивнул, — не обращайте внимания. Во-первых, они не понимают по-русски, разве что два-три слова, да и то особенные — наша брань здесь весьма популярна, потому как оказывает удивительное убеждающее действие на экипаж. А во-вторых, им хорошо заплачено за наш проезд и молчание.
— И похищение?! — с негодованием сказала Анна, не делая и попытки занять место за столом.
— У меня довольно денег на все, — не без иронии улыбнулся Маркелов и еще раз настойчиво предложил, — садитесь, Анастасия Петровна, и поешьте — это вполне съедобное блюдо, здесь его традиционно готовят из птицы. Ничего опасного — только бульон и овощи.
— Я не стану есть, — решительным тоном отвечала ему Анна.
— Вы пытаетесь уморить себя голодом? — Маркелов удивленно приподнял брови. — Во имя чего? А, понимаю, в знак протеста! Поверьте, это все равно ничего не изменит вмоем решении, усугубится лишь единственно ваше состояние, а мне бы этого совершенно не хотелось.
— Пытаетесь уверить меня в том, что не намерены убивать меня? — прямо спросила Анна.
— Убивать? — Маркелов отложил ложку в сторону и вытер льняной салфеткой влажные от бульона губы. — Я не воюю с женщинами.
— Вот как? — недобро усмехнулась Анна.
— Вы совершенно напрасно не верите мне, — пожал плечами Маркелов. — Я понимаю ваши чувства, но любые разговоры о моей жестокости к женщинам нелепы. Неужели ваша сестра пострадала? Разве кто-нибудь причинил ей боль? Равно как и ее приятелю, и, даю вам слово, молодой человек был бы жив, если бы не вознамерился бежать. Но даже и тогда никто и пальцем не коснулся княжны, и она вполне сносно чувствовала себя…
— В вашем рабстве? — не удержалась от осуждающей реплики Анна, и Маркелов нахмурился, но быстро взял себя в руки и сказал:
— Если позволите — в тюрьме, ибо ваша сестра и ее друг нарушили право собственности, а за это наказание неизбежно.
— И вы сочли, что их проступок достоин смерти? — Анна с вызовом посмотрела на своего похитителя. — Но они не ваши крепостные!
— Послушайте, — с уже заметным раздражением промолвил Маркелов. — Тот человек вмешался в опасную игру, безрассудно втянув в нее и вашу сестру, и попался с поличным, а потом затеял побег, но, однако, у него не было тех колдовских чар, что помогли господину Ван Вирту отыскать вход в подземелье. Это был несчастный случай — не более, вам следовало лучше расспросить княжну, вряд ли бы она стала отрицать, что, пытаясь выбраться из колодца, ее друг оступился.
— А господин Ван Вирт тоже оступился? — насмешливо спросила Анна и вдруг испугалась — как бы по тону ее голоса Маркелов не догадался, что на этот раз его наемники дали осечку. Впрочем, для Ван Вирта вряд ли можно было считать удачей его собственное спасение — оставшись жить сам, он потерял единственного сына.
— Колдун получил то, что заслуживал, — тихо произнес Маркелов с интересом вглядываясь в лицо своей пленницы и пытаясь прочесть на нем то, что осталось в подтексте ее вопроса, и Анна, дабы отвлечь Маркелова от размышлений на эту тему, решила изменить тактику и села за стол, придвинув к себе тарелку с супом, на что Маркелов удовлетворенно кивнул. — Так-то лучше, ваше сиятельство. Вам следует хорошо питаться и непременно отдохнуть.
— Вы говорите так, — Анна искоса посмотрела на своего визави, пригубив стоявшей перед нею в круглой мисочке похлебки, и поморщилась: бульон остыл и сделался еще более пресным, — словно решили откормить меня на убой.
— Опять вы о смерти! — Маркелов явно начинал злиться. — Еще раз говорю вам, живая вы много ценнее, хотя и доставляете значительно больше неприятностей, чем я мог предположить. Впрочем, учитывая непоседливый характер вашей сестры, мне следовало догадаться, что общение с вами тоже будет не из легких.
— И во сколько же вы меня оценили? — поинтересовалась Анна.
— Вы станете залогом большой дружбы, — не без самодовольства пояснил Маркелов. — Я преподнесу вас в качестве подарка к празднику своему давнему знакомому, большому индейскому вождю на калифорнийском побережье.
— Вы, верно, шутите? — растерялась Анна.
— Ни в коей мере, — упоенный своею идеей рассмеялся Маркелов. — Мой индейский знакомец вот уже несколько лет озабочен поисками русской жены, и я собираюсь удовлетворить его прихоть.
— Вы безумец! — воскликнула Анна с таким волнением, что даже невозмутимые японцы, завершавшие свою трапезу, подняли головы от тарелок с бульоном.
— Увы, — хмыкнул Маркелов, — я всего лишь прагматик. Мое призвание — создавать капитал, считать его и упрочивать. Остальное — в вашем воображении.
— Негодяй! — Анна едва удержалась от того, чтобы не бросить в Маркелова ложку, не выплеснуть суп ему в лицо, и, хотя, судя по всему, тот почувствовал настроение своей пленницы, не пошевелился, с удовольствием наблюдая проявление ее эмоций.
— Уверен, ваша страстность пойдет на пользу моему другу, — Маркелов как ни в чем ни бывало принялся доедать суп. — Возможно, вам даже удастся растопить его непроницаемость, индейцы очень гордятся своей способностью к сдержанности.
— Будьте вы прокляты! — сквозь зубы бросила Анна, отстраняясь от стола и опасливо откидываясь на спинку бамбукового стула, показавшегося ей хрупким и слишком гибким.
— Полагаете, я боюсь ваших проклятий? Разве что вы поднабрались дурных приемов у вашего знакомого чародея? — Маркелов шутливо изобразил на своем лице испуг, но потом вдруг мгновенно выражение его лица стало серьезным и пугающим. — Думаю все же, это вам стоит бояться меня и перестать колоть взглядами и глупыми фразами, ибо и вы, и ваши слова беспомощны. Здесь всем распоряжаюсь я, и мне решать, что вы увидите завтра — свое будущее и прошлое в последний светлый миг…
"Бедная Настя. Книга 8. Воскресение" отзывы
Отзывы читателей о книге "Бедная Настя. Книга 8. Воскресение". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Бедная Настя. Книга 8. Воскресение" друзьям в соцсетях.