В конце концов, он — сын Димитрия Станислопулоса и Лаки Сантанджело и заслуживает уважения.

Оставалось только этого уважения добиться.

* * *

— Еще один «Беллини», — проговорила Зейна низким, хрипловатым голосом, в котором слышался легкий акцент.

Один из сопровождавших ее «мальчиков» тут же вскочил, чтобы бежать за коктейлем. Этот девятнадцатилетний перуанский манекенщик был ее последним приобретением, и Зейна повсюду таскала его с собой. Смазливая мордашка, тело атлета и интеллект шиншиллы — что еще требуется от мужчины?

Зейна звала перуанца «Пупсик». Он и в самом деле напоминал младенца невинным взглядом больших темных глаз, полными губами и румяными, нежными щеками, но в постели это был дикий зверь, которого, впрочем, она без труда укротила.

Как и всех предыдущих.

В ее опытных руках все они быстро становились ручными, после чего она отправляла их в отставку, а себе находила новую игрушку, нового Пупсика.

Вошедших в клуб Бобби и Эм-Джея Зейна заметила сразу.

Чернокожий ее интересовал мало — он был не в ее вкусе, а вот Бобби Станислопулос Сантанджело был действительно красавчик.

Зейна видела его насквозь. Мальчишка, строит из себя крутого, а сам только и мечтает, как бы забраться к ней в трусики.

Она представила себе, как удивился бы Бобби, если б узнал, что двадцать пять лет назад, когда самой Зейне едва исполнилось пятнадцать, ее лишил девственности его отец — Димитрий Станислопулос.

По алым губам Зейны скользнула легкая улыбка. Ах, Димитрий… Какой был мужчина, какой любовник!

Говорят, яблочко от яблони недалеко падает. Вот только стоит ли тратить время, чтобы в этом убедиться?

Может быть.

Возможно, это даже доставит ей удовольствие.

А может быть, и нет.

Бобби тем временем двинулся к ее столику. Сегодня он что-то припозднился, обычно парень появлялся в клубе гораздо раньше. Незаметно наблюдая за ним изо дня в день, Зейна пришла к выводу, что у Бобби определенно имелся свой стиль, своя индивидуальность, однако, с ее точки зрения, этого было недостаточно. Неплохим приложением к стилю мог служить опыт, который приходит только с возрастом. Зейна считала: мужчина должен быть либо девятнадцатилетним, либо пятидесятилетним, но обладать невероятным богатством и властью. Юность или неограниченное могущество — только эти две вещи возбуждали Зейну по-настоящему.

Размышляя обо всем этом, она продолжала наблюдать за Бобби. Он останавливался у каждого столика, наклонялся и что-то говорил клиентам, но курс его оставался прежним — его к Зейне тянуло, словно мощным магнитом. В том, что в конце концов Бобби окажется рядом с ней, она нисколько не сомневалась, хотя буквально каждая женщина в зале старалась усадить его рядом с собой. И действительно, меньше чем через пять минут Бобби уже стоял перед ее столиком.

Кто бы сомневался…

— Добрый вечер, Зейна, — сказал Бобби, продолжая разыгрывать роль внимательного и радушного хозяина. — Рад снова видеть тебя в нашем заведении. Тебе что-нибудь нужно?

— Если Зейне что-нибудь понадобится, Бобби, — протянула она, лениво поигрывая густой шевелюрой вернувшегося с коктейлями Пупсика, — Зейна обратится к официанту или к кому-нибудь еще.

Бобби кивнул. По крайней мере сегодня она назвала его по имени, хотя частенько делала вид, будто оно вылетело у нее из головы.

— В таком случае мне хотелось бы угостить тебя и твоих, гм-м… друзей бутылочкой «Кристалла». За счет заведения.

— Только одной бутылочкой? — Зейна слегка наклонила голову, насмешливо глядя на него.

«О боже!» — подумал Бобби, борясь с нарастающим смятением. Зейна слишком напоминала ему Сиринити, хотя и была минимум на двадцать лет старше. Обе умели быть стервами.

— Я пришлю две, — сказал он, не желая сдаваться так легко.

Пупсик самодовольно ухмыльнулся.

«Ухмыляйся, ухмыляйся, пижон, — подумал Бобби. — Скоро ты окажешься бывшим манекенщиком и ее бывшим приятелем, а твое место займет какой-нибудь другой Мистер Эквадор или откуда ты там взялся».

Зейна несколько мгновений с вызовом смотрела на него, потом откинула голову назад, тряхнув длинными черными волосами.

— Пять бутылок, Бобби, — сказала она, величественным жестом указывая на поклонников, которые пожирали ее голодными взглядами. — Друзья Зейны умирают от жажды.

Бобби покачал головой, стараясь не думать о том, как сексуально выглядит Зейна в шоколадно-коричневом платье из мелкой «сетки», едва прикрывавшем ее хищное, смуглое тело. Ему даже показалось, что он видит ее соски… Да что там — он их определенно видел!

— Две бутылки за счет заведения, — проговорил Бобби ровным голосом. — За остальные три вам придется заплатить полную стоимость.

Зейна дугой изогнула подведенную бровь.

— Ты шутишь?

Бобби нахмурился. Быть может, она и околдовала его, но бизнес есть бизнес.

— Сожалею, но таковы правила, — сказал он твердо.

— Ах, Бобби!.. — Зейна притворно вздохнула. — Разве ты не знаешь, что Зейна может пойти в любое место и получить все, что захочет, совершенно бесплатно?

— Рад за тебя. — Бобби бросил на звезду испытующий взгляд. Неужели она действительно уйдет — или все-таки останется? И чего больше хочется ему самому?

Он и сам этого не знал.

— Да, — проговорила Зейна с саркастической улыбкой. — Многие завидуют Зейне, потому что ей всегда везет. А как насчет тебя? — Она выдержала долгую паузу. — Тебе везет?

Насколько Бобби мог припомнить, это был самый продолжительный разговор с Зейной с тех пор, как она впервые появилась в его клубе. Теперь он был уверен, что она никуда не уйдет. Самое время обдумать и сделать свой ход. Момент казался ему весьма подходящим, хотя Зейна, — он видел это, — продолжала теребить пальцами роскошную гриву своего Пупсика.

Пупсик, кстати, поглядывал на него довольно злобно, однако, несмотря на это, Бобби ясно ощущал исходящую от него гомосексуальную ауру. Это было по меньшей мере странно.

— Я считаю, что любое везение — результат собственных усилий, — сказал Бобби и тут же сообразил, насколько банально это прозвучало. При других обстоятельствах его слова можно было счесть выражением его кредо. Бобби действительно считал, что каждый человек кует свое счастье — или несчастье — исключительно сам, однако Зейну эта фраза только рассмешила.

— Продолжай так считать, Бобби, и, быть может, тебе повезет, — сказала она. — Наивность — редкое качество у мужчин, оно придает им шарм.

И, не утруждая себя дальнейшими объяснениями, она подтянула к себе за волосы голову Пупсика и впилась ему в губы демонстративным поцелуем взасос.

Бобби поспешил отойти от столика. К черту Зейну и ее прихлебателей, подумал он. Она явно пыталась с ним играть — именно играть, а не заигрывать, а ему это совсем не нравилось.

Или… нравилось?

Глава 13

АННАБЕЛЬ

— Проснись, детка! — проворковал Фрэнки. — Ну Давай же, открывай свои большие глазки!

Аннабель заворочалась в постели. Кто-то тормошил и тянул ее за плечо, извлекая из глубин самого приятного сна, какой она видела за последние несколько лет. Во сне она лежала на постели в роскошном гостиничном номере с видом на океан, а рядом были Чейз Кроуфорд и Брэд Питт. Чейз нежно целовал ее в шею, Питт смиренно дожидался своей очереди… но только поначалу. На его лице внезапно появилась нетерпеливая гримаса; протянув руку, он сильно тряхнул ее за плечо.

— A-а… что ты делаешь?! — воскликнула Аннабель и открыла глаза. Над ней склонилось лицо Фрэнки.

— Откуда ты взялся? — удивленно пробормотала она, все еще наполовину во власти сна. — Ты же сейчас должен быть в Атлантик-Сити…

— Я вернулся, как только услышал новости, — солгал Фрэнки, присаживаясь на край кровати. — Не мог же я оставить тебя одну в такой момент наедине с твоим горем!

Аннабель потерла глаза. Просыпаться ей не хотелось — в конце концов, Брэд Питт был таким милым! — однако в глубине души Аннабель почувствовала себя тронутой. Значит, она все-таки не безразлична Фрэнки, если он все бросил и примчался, как только узнал, в какой переплет она попала с сыном Шарифа Рани.

— Фрэнки! — прошептала она, проведя кончиками пальцев по его щеке. — Ты не представляешь… Это было ужасно!

— Я все понимаю, детка. — Фрэнки сочувственно кивнул. — Конечно, это очень тяжело, но, с другой стороны… Насколько я знаю, вы никогда не питали друг к другу теплых чувств.

— Теплых чувств?! — воскликнула Аннабель и резко села. — Какие, к чертовой матери, теплые чувства?! Двое абсолютно чужих друг другу людей… и вдруг такое… Я думала… — Она всхлипнула.

— Ну-ну, успокойся, — сказал Фрэнки покровительственным тоном. Он решил, что Аннабель все еще слишком потрясена и не понимает, что говорит.

— Который час? — спросила Аннабель, смерив его мрачным взглядом. — Впрочем, это неважно. Я хочу, чтобы ты немедленно — слышишь, немедленно! — позвонил этой свинье и высказал ему все, что я о нем думаю. Когда я с ним говорила, он… Представляешь, он бросил трубку!

Так, подумал Фрэнки. Ральф Маэстро бросил трубку во время разговора с собственной дочерью. Что ж, быть может, он все-таки укокошил собственную жену и теперь страдает… Ничего странного, он ведь из Голливуда, от этих звезд всего можно ожидать!

Тут мысли Фрэнки приняли иное направление. Если Ральф действительно убил жену, то теперь его арестуют и посадят. Кто в таком случае унаследует все состояние супругов Маэстро? Конечно же, Аннабель, их единственная дочь. Гм-м… похоже, убийство Джеммы оборачивается совершенно иной, не столь драматичной, стороной.

Воображение тут же нарисовало Фрэнки несколько радужных картин. Он переезжает в Лос-Анджелес, живет в огромном особняке, устраивает шикарные вечеринки возле собственного бассейна и общается с самыми что ни на есть суперзвездами кино, музыки, спорта. А что, характер у него подходящий, он с ними быстро перезнакомится. Только бы Аннабель не помешала, подумал он с досадой. Фрэнки уже несколько раз предлагал ей съездить в Лос-Анджелес, но каждый раз она отказывалась наотрез. «Я ненавижу этот город и не желаю туда возвращаться, — говорила Аннабель. — Те несколько лет, что я прожила в Лос-Анджелесе, были самыми несчастливыми в моей жизни!»