Джон хмурится.

— Откуда ты знаешь, что это моя машина?

Вот дерьмо.

— Видел ее вчера, когда заходил к тебе в офис, — как можно небрежнее бросаю я.

— Вчера я не был за рулем, — отрицает он. — Я приехал на велосипеде.

— Ну конечно, — сам я не помнил, когда в последний раз катался на велике. «Харлей» далеко не велосипед. — Хмммм, значит, видел ее на ужине.

— Да, ты был тогда за рулем, — добавляет Лори, но Джона это явно не убеждает.

— Плюс, — протягиваю я, указывая на регистрационный номер, — не нужно быть гением, чтобы понять, что это твоя тачка. Номера, доктор Клоун.

Если бы взглядом можно было убить, я бы уже был на глубине десяти метров.

— Кстати об этом, — начинает он. — Ты получишь счет за новую табличку на дверь, учитывая, что испортил мою последнюю.

— О, да без проблем. Могу я тогда выбрать, какое имя на ней будет? — я хихикаю, а Лори приподнимает бровь.

— Нет, — Джон отпирает машину и подходит к водительскому месту.

Я быстро накрываю руку Лори своей ладонью, когда она собирается открыть пассажирскую дверцу.

— Двадцать восемь, — шепчу я.

— Что? — не понимает она.

— Наше кодовое слово. Ну, наверно, это скорее кодовый номер...

— Почему двадцать восемь? Что это значит?

— Это напоминание о том, сколько…

— Проблемы? — спрашивает Джон с другой стороны автомобиля.

Помимо твоего существования? Я отказываюсь одергивать руку и отвечаю:

— Мы просто решали, кто сядет спереди.

— И, конечно, это я, — добавляет Лори, открывая дверь и заставляя меня отпустить ее руку.

Я тихо присвистываю, забираясь на заднее сиденье и проскальзывая по сиденью.

— Кожа. Мило. У меня в первой машине были кожаные сиденья. Весело, но липко.

Джон в недоумении смотрит на меня в зеркало заднего вида.

— Прошу прощения?

— Потная кожа на этом материале та еще заноза в заднице... точнее, на заднице.

— О, я таким не занимаюсь.

— Хочешь сказать, что не шалил в этой штуке?

— Машины для вождения, — вот и все, что он выдает.

Какой же ты скучный ублюдок.

— Попробуй сказать это семнадцатилетнему мне. Тогда спросить девчонку, не хочет ли она прокатиться, означало совсем другое, — я ловлю взгляд Лори в зеркале заднего вида, и хотя она закатывает глаза, я вижу, что она покраснела. Несколько секунд мы едем молча. — Так сколько же стоит персональный номер? — интересуюсь я.

— Понятия не имею. Мне подарили.

— Кто?

— Друг.

— Так и думал, что Мейсон — дерьмовый друг, потому что кроме носков на Рождество ничего от него не получал.

— Что за друг? — спрашивает Лори.

— О, ты не знаешь.

А вот эта фраза является шифром для «давайте прекратим говорить об этом». Поэтому, само собой, я делаю наоборот.

— Как его зовут?

Прежде чем ответить, он заминается.

— Таня.

Так и думал.

— Красивое имя, — говорю я, подливая масла в огонь. — По-видимому, она очень-очень хороший друг.

— Почему я ничего о ней не слышала? — наезжает Лори.

— Я не часто вижусь с ней, детка.

— Не часто, — подмечаю я.

— Что? — раздраженно уточняет Джон.

— Ты не часто ее видишь. Так все-таки, насколько часто?

— Раз в несколько недель. У нас загруженные графики. Она тоже врач.

— Врач или стоматолог?

Ха, ничего не мог с собой поделать.

Лори оглядывается через плечо, но не ругает меня. Вместо этого спрашивает:

— Откуда вы друг друга знаете?

— Вместе учились в колледже.

— Встречались? — спрашивает Лори.

Снова пауза.

Плохой ход, парень.

— Нет, — отвечает он.

— Ты задумался над вопросом! — бормочу я со смешком.

— Просто пытался сосредоточиться на вождении, — врет он.

— Ты когда-нибудь спал с ней? — издеваюсь я.

— Не твое дело.

— Ответь на вопрос, — говорит Лори.

Джон смотрит на меня, прежде чем положить руку ей на колено.

— Мы можем поговорить об этом позже, детка?

— Нет. Я хочу поговорить об этом сейчас.

Он вздыхает.

— Мы несколько раз тусовались вместе, но ничего серьезного. Это было много лет назад.

— Тогда почему она купила тебе именной номер? — Лори задает вопрос, опережая меня.

— Потому что мы хорошо общались. Она подарила его мне, когда я официально сдал все экзамены и стал врачом.

— Стоматологом, — поправляю его я. Они оба игнорируют меня и ведут себя так, словно меня нет в машине, что немного обижает.

— Я просто не понимаю, почему впервые о ней слышу, если она была важной частью твоей жизни.

— Ты сама только что ответила на свой вопрос. Она была важной частью моей жизни. Больше нет. Я видел ее всего несколько раз с тех пор, как мы начали с тобой встречаться.

— И все же ни разу не упомянул о ней.

— Мне кажется, ты тоже не упоминала мне всех своих друзей.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь из ее друзей купил ей подарок стоимостью в несколько тысяч долларов. Десятки тысяч.

— К тебе это не имеет никакого отношения, — огрызается Джон.

— Очевидно, это не имеет никакого отношения и к Лори, — парирую я.

— Хватит, — останавливает наш спор Лори. — Не хочу больше об этом говорить.

Поэтому мы заткнулись.

Остаток пути едем молча, если не считать того, что я бормочу указания, как лучше проехать ко мне. Наблюдаю за Лори в зеркало заднего вида, и мне больно, что она выглядит обиженной. Я не хочу, чтобы ее волновало, что у него есть подружки, которые делают ему дорогие подарки. Хочу, чтобы она переживала обо мне. Только обо мне.

— Какой дом? — спрашивает Джон, когда мы выезжаем на мою улицу.

— Триста шестнадцатый, — отвечаю я. — Тут, слева.

Он притормаживает. Интересно, вспоминает ли Лори о том, как пришла сюда вчера.

— Что ты делаешь? — спрашивает Джон, когда девушка открывает дверь.

— Хочу размять ноги, — бросает она, прежде чем захлопнуть дверь.

Он говорит что-то еще, но я уже на полпути к выходу из машины, чтобы следовать за ней.

— Эй, — говорю я, шагая рядом с Лори. — Ты в порядке?

— Да, — лжет она. — А почему бы и нет?

— Насчет Тани.

Она пожимает плечами.

— Полагаю, я не в том положении, чтобы читать ему лекции о других женщинах после того, что мы с тобой сделали, не так ли?

— Не надо так.

— Как? Это же правда!

— Нет. Две неправды не дают одну правду. Если он пудрит тебе мозги, клянусь, я испорчу не только табличку на его двери.

— Да заткнись ты с этой альфа-фигней, Базз.

— Я серьезно. Я набью ему морду.

— Ну, побереги свои силы, потому что он не собирается ничего мне пудрить. Я доверяю ему.

Дойдя к моей двери, мы останавливаемся.

— Уверена?

— Абсолютно.

Я перевожу взгляд на его машину.

— Мне показалось, ты немного приревновала.

— Знаю, поэтому и злюсь. Я злюсь на себя за то, что сомневаюсь в нем. Меня бесит, что из-за того, что произошло вчера, мой мозг мгновенно делает выводы. Глупые выводы. И еще я злюсь на тебя за то, что ты такой возмутитель спокойствия.

— Я — возмутитель спокойствия? Быть того не может! — я хихикаю и указываю на дверь. — Зайдешь?

— Нет, Базз.

— Значит, ты просто хотела проводить меня до двери? Какая ты романтичная.

— Не льсти себе. Мне просто нужно было подышать свежим воздухом.

— Можешь дышать воздухом возле моей двери в любое время, когда только захочешь, — Лори закатывает глаза. — А если вдруг замерзнешь, я тебя согрею. И если будет слишком жарко, мы сможем запрыгнуть в душ, чтобы остыть.

Она качает головой, но улыбается.

— Мне пора.

— Меня поцелуют на ночь?

Девушка вскидывает бровь.

— Остановись.

— Что? — спрашиваю я, изображая невинность. — Мейсона же чмокнула!

— Спокойной ночи, Базз, — повторяет Лори и уходит. Через несколько шагов она оборачивается. — Чуть не забыла... Что означает двадцать восемь?

Я улыбаюсь, но сердце пускается вскачь.

— До бесконечности.

— Не понимаю, — Лори кажется смущенной.

— Два и восемь. Замени число два предлогом, а восемь — знаком бесконечности. До бесконечности (прим.перев.: To infinity — до бесконечности. Two (два) и to (предлог до) читаются одинаково).

— Ух ты. Никогда не задумывалась об этом раньше.

— Видишь, — я подмигиваю, — никто не взломает наш код.

— Так подожди... Когда я увижу число «двадцать восемь», что я должна вспомнить? Как ты выкрикиваешь это во время секса?

Я смеюсь.

— Если это то, о чем ты хочешь думать, тогда, конечно, давай, — делаю пару шагов вперед, сокращая расстояние между нами. Я знаю, что не должен прикасаться к ней, когда Джон, без сомнения, наблюдает за нами, но ничего не могу с собой поделать. Протягиваю руку и заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Но, возможно, это также может быть небольшим напоминанием о том, что я чувствую к тебе. Если я когда-нибудь и делал что-то правильное в своей жизни, так это открывал тебе свое сердце. В ту секунду, когда я встретил тебя, я понял, что ты та девушка, с которой я смогу прожить вечность, до бесконечности и дальше, — мне приходится тормознуть себя, чтобы не заключить ее в объятия и не умолять дать нам еще один шанс. — Для меня ничего не изменилось, Лор.

Она уже собирается что-то ответить, но Джон выкрикивает:

— Детка, ты идешь?

Я оглядываюсь и вижу, что он стоит рядом со своей машиной. Выглядит раздраженным и напуганным, что не сильно отличается от моих чувств. Его раздражает мысль, что он может потерять Лори... И он в ужасе от того, что это могло уже произойти.

Что-то вспыхивает в ее глазах, и на долю секунды я убеждаю себя, что она собирается сказать ему «нет», но затем момент проходит, и я с глухим стуком возвращаюсь на землю, когда она вздыхает и говорит:

— Спокойной ночи, Базз.