— Папа, ты боишься барона де Тревиля? — Сэр Уолтер выдержал ее прямой взгляд.

— Я не хотел бы обидеть его.

— И, чтобы сохранить расположение королевского придворного, ты приносишь меня в жертву?

— В какой-то мере это так, дочка, — печально согласился он и, оживившись, добавил: — Чем он тебе не нравится? Он молод и красив. Мне он не показался грубым. Тебе может попасться муж и похуже.

— А может, и получше. Кенрик, к примеру. Я знаю его и люблю с детства.

Отец явно взволновался.

— Кенрик Аркоут объяснялся тебе в любви?

— Нет, — спокойно ответила Гизела. — Это выглядело бы оскорбительно. Кенрик никогда так не поступит. Прежде он должен попросить твоего согласия.

— Кенрик — прекрасный и честный молодой человек, Гизела, но тебе он не подходит, — без обиняков заявил отец.

— А если я люблю Кенрика?

— Я не могу тебе поверить. Что ты знаешь о любви? Твоя мать не любила меня, когда мы познакомились, и я ее тоже. Счастье, что со временем мы полюбили друг друга. Ее мне в жены выбрал мой отец, и я, как положено, повиновался ему. Гизела, я тебя избаловал, поэтому ты и перечишь мне.

— Почему ты против Кенрика?

— Этот человек не для тебя! Он добрый и честный, признаю. Но… слабовольный и под большим влиянием матери. Ты не будешь счастлива в этом браке.

— Ты считаешь, что я буду счастлива с человеком, которого ты едва знаешь?

— Мне кажется, я успел разобраться в Алене де Тревиле.

— А то, что он могущественный барон и в милости у короля, нисколько не влияет на твое решение? — с горечью подчеркнула Гизела. — Тебе не придется разориться, чтобы обеспечить мне достаточное приданое?

— Мы не обсуждали брачный контракт.

— Я не выйду за него! — непреклонно заявила она.

— Гизела, ты ведешь себя просто глупо! Я редко возражал против твоих желаний, и зря! Сейчас мы говорим о серьезном деле, и я не потерплю неповиновения. Решение еще не принято, но учти — я интуитивно чувствую, что на это предложение надо согласиться. Свое окончательное слово я скажу завтра утром. А теперь, если ты закончила есть, ступай к себе.

Он прогоняет ее, словно непокорного пажа или слугу! Гизела вся дрожала от обиды и ярости. Никогда еще отец так не гневался на нее! Она молча встала, отвесила поклон отцу, что было довольно непривычно, и с гордым видом вышла из зала.

У себя в комнате она обнаружила Олдит, перекладывающую одежду в шкафу. Кормилица, вновь появившись в Брингхерсте, принялась прислуживать своей госпоже, как и прежде. Она спала на низенькой лежанке около постели Гизелы, а той уже казалось, что она никогда и не расставалась с любимой няней.

Олдит сразу поняла, что случилась беда, но не стала расспрашивать. Гизела подошла к окошку, ставни которого не были плотно закрыты, и уставилась на темный сад. Не поворачиваясь, она сказала:

— Олдит, мне нужно завтра на рассвете отправить надежного слугу с поручением к сэру Кенрику Аркоуту. — Голос Гизелы дрогнул. — Кенрик не очень хорошо умеет читать, так что придется передать на словах: я прошу его встретиться со мной завтра в полдень на поляне в лесу около ручья. Он знает это место — мы часто ездили с ним туда верхом.

Олдит нахмурилась. Она сразу поняла, что все это держится в секрете от сэра Уолтера.

— Госпожа, вы ведь не собираетесь поехать туда без провожатого? Это опасно.

— Я должна, — прошептала Гизела и отошла от окна.

Олдит поспешно закрыла ставни. Теперь комната была освещена одной лишь свечой около кровати, и в неярком свете Олдит увидела, как бледна ее юная хозяйка.

Гизела опустилась на волчью шкуру, покрывавшую постель, и стала рассеянно гладить мех.

— Что случилось, дитя? — ласково спросила Олдит, обратившись к Гизеле так, как называла ее в детстве. — Без причины ты не ослушаешься отца, правда?

— Он хочет выдать меня за барона Алена де Тревиля.

Олдит подавила удивленный возглас, а Гизела безжизненным голосом сказала:

— Я люблю Кенрика Аркоута. Я… всегда думала, что мы с ним поженимся.

— Отец вправе выбрать мужа своей дочери, — осторожно заметила Олдит.

— Знаю, но я никогда не предполагала, что папа не исполнит моего самого заветного желания.

— Редкая девушка выходит замуж по собственному выбору, — сочувственно проговорила няня. — Барон — самый богатый человек во всем графстве. Понятно, что твой отец считает этот брак выгодным.

— Я не хочу быть хозяйкой Элистоуна, — сквозь зубы процедила Гизела. — Этот человек — чужак и наглец! Ты же видела, как он обошелся с Сигурдом.

— Он сохранил ему жизнь, а мог повесить, — мягко напомнила Олдит. — Я буду молиться за него до конца своих дней.

— Если бы он не выгнал вас обоих из дома, Сигурд не напал бы на него!

Олдит вздохнула. Не ее дело спорить с господами.

— А что может сделать Кенрик? — наконец робко осведомилась она.

— Не знаю, — с отчаянием в голосе ответила Гизела. — Он может упросить отца…

— А вдруг он… не собирается на вас жениться? — осмелилась засомневаться Олдит. — Он ведь еще не просил вашей руки? Мне кажется, сэр Кенрик во всем слушается свою матушку.

Гизела уныло посмотрела на няньку.

— Я уверена — он меня любит! Я буду счастлива в Аркоуте. — Она стиснула руку Олдит. — Ты найдешь посыльного и поможешь мне незаметно выбраться из дома?

Олдит нехотя кивнула. Все произошло так внезапно! Мирное течение их жизни нарушено. Холод пронзил кормилицу до самых костей. Что это? Неужели предвестник несчастья?

Глава третья

Гизела скакала верхом к маленькой лесной поляне. Уехать из дома оказалось не так уж трудно — отец рано утром отправился осматривать угодья, и это избавило ее от необходимости придумывать причину своей поездки. Правда, пришлось солгать старшему конюху, сказав, что она заедет только в церковь, расположенную в деревне, и поэтому ей не нужен сопровождающий. Взволнованная Олдит осталась стоять у ворот, глядя вслед удаляющейся Гизеле. Сердце предчувствовало беду: вдруг на госпожу нападут или Кенрик унизит ее отказом? Накануне Олдит отправила к нему посыльного, как велела ей Гизела. Теперь оставалось только надеяться на то, что Кенрик будет на условленном месте. Олдит тяжело вздохнула и вернулась в дом. Невеселые мысли о Сигурде и о госпоже одолевали ее.


Гизела первой появилась на поляне. Она остановилась у большого плоского камня и слезла с лошади, ступив на него, как на опору, поскольку помочь ей было некому. Привязав лошадь к нижней ветке ольхи, Гизела не торопясь прошла к ручью.

В лесу на своем пути она никого не встретила, так как селяне были заняты домашними делами: надо было нарезать тростник для полов, заготавливать впрок яблоки, закрывать бочки с солониной.

Гизела, нахмурившись, нетерпеливо постукивала хлыстом по башмачку. Если посыльный не застал Кенрика дома, то ее отчаянная попытка избежать навязываемой женитьбы ни к чему не приведет, так как отец сообщит ей свое решение сегодня днем. Вчера вечером он явно склонялся в пользу брака с Аленом де Тревилем. Ее может спасти только Кенрик, если сегодня же сделает ей предложение. Гизела молилась, чтобы это произошло.

Услыхав топот копыт на дороге, она обернулась и увидела, как гнедая лошадь Кенрика выехала на поляну. Сильно заколотилось сердце. Кенрик спрыгнул с лошади и бегом кинулся к ней, схватил за руки, крепко сжал их.

— Гизела, дорогая, я отправился тут же, как мне передали твою просьбу. В Брингхерсте беда? Ну, конечно же, нет, иначе твои отец сообщил бы!..

Она с беспокойством вглядывалась в его лицо. Он говорил с таким жаром, что у нее исчезли последние сомнения относительно его чувств.

— Я подумала, что ты должен об этом узнать сразу же. Отец отдает меня в жены Алену де Тревилю.

На добродушном лице Кенрика отразился ужас, и он поближе притянул к себе Гизелу.

— Он уже дал согласие?

— Пока нет, но скоро даст. Де Тревиль сделал предложение вчера после суда. Ты ведь слыхал о Сигурде?

Кенрик кивнул.

— Да. Мне жаль мальчишку, но, по-моему, на лучшее нечего было и рассчитывать. Скажи, Гизела, а ты хочешь этого брака? Ты станешь миледи…

— Конечно, нет! Отец ужасно рассердился на меня за отказ. Я заявила ему, что он не может меня заставить. Не понимаю, зачем барону жениться на мне. Мы с ним с первой минуты не поладили. Мне он показался человеком, который не потерпит строптивой жены. Неужели он не мог заключить более выгодный брак, находясь при дворе? Не знаю, что и думать! Предложение было совершенно неожиданным. — Она умоляюще посмотрела на Кенрика и решилась сказать: — Я… надеялась, что… — Гизела перевела дух. — Кенрик, я вынуждена унизиться до того, чтобы самой спросить, питаешь ли ты ко мне определенные чувства…

— Разумеется! — страстно произнес он. — Я давно объяснился бы, но моя матушка против этого.

— Ты говорил с ней?

— Да… — Он отвел взгляд. — Мы поссорились. Сегодня утром я как раз отправился проветриться, когда появился твой посыльный. Вчера вечером я сообщил ей о своих намерениях в отношении тебя, и у нас был весьма неприятный разговор, после чего я выпил лишнего…

— Я ей не нравлюсь, — вздохнула Гизела. — Я этого боялась.

— Ей никто не нравится! — сердито сказал Кенрик. — Она не желает, чтобы в Аркоуте появилась еще одна женщина, но я заявил, что больше не потерплю истерических сцен, отправлюсь к твоему отцу и попрошу твоей руки.

Кенрик склонился и поцеловал затянутую в перчатку руку Гизелы.

— Не бойся, любовь моя! Я сейчас же поеду просить твоей руки. Когда твой отец поймет, что мы оба хотим этого брака, он не станет принуждать тебя к женитьбе, которая тебе ненавистна.

Гизелу все еще мучили сомнения. Отец так решительно настроен против Кенрика! Неужели он не захочет внять их доводам? Во всяком случае, надо попытаться его убедить. Она внимательно взглянула на юное лицо Аркоута.