– Я слышал, что вы ухаживаете за мисс Кэтлин Айзелин, – с лукавым видом продолжал Кэбот, в своей обычной манере подливая масла в огонь. – По крайней мере, так пишет «Сан».

– Это всего лишь сплетни, которые распространяет Томпкинс. Просто я пригласил их с матерью на морскую прогулку в Ньюпорте.

Кэбот на мгновение взглянул в высокое окно своего кабинета.

– Вам следует быть осторожным с Томпкинсом. У него… опасные амбиции. Он не очень разборчив в средствах, лишь бы они помогли ему попасть на вершину.

Уилл задумался над этими словами. Томпкинс ему никогда не нравился, но до сих пор этот человек хорошо выполнял свои обязанности. И все же Кэбот прекрасно разбирался в людях.

– Так вы напечатаете этот материал?

– Конечно. – Издатель встал. – По двум причинам. Первая: я с удовольствием воспользуюсь возможностью дать пинка Таммани-холлу.

– А вторая?

– Взамен вы тоже окажете мне услугу.

* * *

Согнувшись над кухонным столом, Эйва теребила в руках намазанную маслом булочку. Интересно, если она сляжет в постель, кто-нибудь обратит на это внимание?

Грей и Харрис, конечно же, заметят. Можно не сомневаться, что эти головорезы во второй половине дня начнут ее разыскивать. Эйва не знала, что ей делать. Время истекло, и теперь никакие отсрочки уже не помогут. Том, уходя на работу несколько минут тому назад, сказал, чтобы она не беспокоилась, но его оптимизм не вдохновил Эйву. В последнее время все в ее жизни шло не так, как надо. Так почему теперь должно быть иначе?

Эйва развернула сложенную в несколько раз поблекшую вырезку из газеты. Это было объявление о продаже фермерского домика на севере штата Нью-Йорк. Два этажа, забор из штакетника. Крыльцо, на котором можно повесить качели. Очень приличный дворик, где могли бы играть дети. Объявление было напечатано несколько лет тому назад, но Эйва продолжала хранить его как напоминание о своей жизненной цели.

К горлу женщины подступил комок. Ей было необходимо уехать из Нью-Йорка – и теперь больше, чем когда-либо. Воспоминания подстерегали ее на каждом углу, на каждой улице. Когда мимо Эйвы проезжал дорогой экипаж, она напрягала зрение, надеясь, что в окошке мелькнут знакомые белокурые волосы… Господи, она становилась сентиментальной. Но ей все еще не хватало денег на то, чтобы купить этот домик или нечто похожее на него. Благодаря зарплате Тома их сбережения росли, но сам Том по-прежнему твердил, что не желает уезжать из города.

Как она могла разлучить семью? Мысль о том, чтобы оставить старшего брата здесь, а самой поселиться где-то в другом месте, была очень болезненной. Но нужно думать о Мэри и Сэме. Том не пропадет, работая у Уилла и закладывая фундамент своего будущего, но младших брата и сестру нужно все же увезти отсюда. Она обязана присматривать за ними и заботиться об их здоровье.

Внезапно дверь распахнулась, испугав Эйву. В квартиру ворвался Том с газетой под мышкой.

– Я думала, ты ушел на работу, – встревоженно сказала она. – Что случилось?

Неужели Уилл его уволил?

– Вот. – Том швырнул на стол свежий номер «Меркьюри». – Почитай.

После того как Эйве стало известно о предстоящей помолвке Уилла и мисс Айзелин, она старалась не заглядывать в газеты. А сейчас, в таком состоянии, ей меньше всего на свете хотелось бы прочесть заметку об идеальной паре из высшего общества.

– Зачем?

– Просто взгляни, Эйва.

Она позволила себе бросить взгляд на заголовок – и тихо охнула.

«РАСКРЫТА ПРЕСТУПНАЯ СХЕМА ВЫМОГАТЕЛЬСТВ ТАММАНИ-ХОЛЛА!ГРЕЙ И ХАРРИС ОБМАНУЛИ СОТНИ ГРАЖДАН!ДЛЯ МОШЕННИЧЕСТВА С ИНВЕСТИЦИЯМИ ИСПОЛЬЗОВАЛАСЬ ФИКТИВНАЯ КОМПАНИЯ!»

– Но как…

А затем она все поняла. Это сделал Уилл. Каким-то образом он узнал о том, что происходит, и убедил «Меркьюри» опубликовать этот материал. Эйва водила пальцами по заголовкам, пачкая руки свежей типографской краской, и боролась с душившими ее слезами.

Он любит ее.

Она в этом не сомневалась. Уилл никогда не напишет для нее оду, не пришлет ей письмо с признаниями в любви, но это… это был способ, которым мистер железнодорожник выразил свои чувства к ней.

– Ты обо всем рассказал мистеру Слоану?

– Да, – признался Том. – Я не сомневался, что он поможет. Я видел, как он смотрел на тебя, когда ты этого не замечала. И было совершенно очевидно, почему он пригласил нас к себе домой в тот жаркий вечер. Не знаю, почему вы ходите вокруг да около и шарахаетесь друг от друга, но я должен был попросить его о помощи.

Эйва принялась читать статью, стараясь не обращать внимания на волнение, которое вызвало в ней известие о том, что Уилл тоже страдает. «Я буду ждать вас всегда». Наверное, он еще не обручился – впрочем, это не важно. На ней он все равно никогда не женится. Газетный шрифт расплывался у нее перед глазами, и женщина, сделав глубокий вдох, попыталась сосредоточиться.

– Он убрал из текста твое имя, – добавил Том.

– Это очень хорошо.

– Я думал, что ты обрадуешься. Мистер Слоан сказал, что этих людей сегодня арестуют.

Эйва выдавила из себя улыбку.

– А я и радуюсь. Очень радуюсь. Это большое облегчение для меня, ведь я никак не могла сообразить, что мне делать. Спасибо, Том.

– Не за что. Еще раз повторяю: я могу тебе помогать. Ты больше не должна бороться с трудностями одна, Эйва.

Она кивнула, сдерживая подступившие к глазам слезы и не в силах сказать ни слова. Том, похоже, все понял. Он нацепил котелок и сказал:

– Мне пора идти, иначе я опоздаю на службу.

– А тебе действительно нравится там работать? Что, если бы мы…

Его лицо стало жестким, и благодаря выражению решимости он стал выглядеть намного старше своих лет.

– Мне очень нравится моя работа. И я ни капельки ни о чем не жалею. Можешь даже не просить меня уехать отсюда, Эйва: я никогда не соглашусь.

Эйва с пониманием кивнула. Ответ Тома ее не удивил. К тому же она была не вправе заставлять его отказываться от того, что ему нравилось.

– Беги, пока не накликал неприятностей на свою голову.

Том развернулся и взялся за дверную ручку.

– Может, ты хочешь, чтобы я что-нибудь передал мистеру Слоану?

Взгляд женщины снова упал на газету.

– Нет, – тихо ответила Эйва. – Об этом я позабочусь сама.


Оперный зал был наполнен звуками. Арии, сменявшие одна другую в течение медленно тянувшегося вечера, сливались для Уилла в одну. Он почти не обращал на все это внимания, будучи не в состоянии воспринимать голоса певцов и игру оркестра. Честно говоря, последние девять дней он вообще мало что мог воспринимать.

Она разбудила мое сердце. Научила меня чувствовать.

Да, а теперь она ушла. Господи, да когда же закончатся эти угнетающие мысли? Впрочем, их можно считать пустяком по сравнению со снами, которые одолевали его по ночам. Они были насыщены напряжением такой силы, что Уилл просыпался весь в поту. Проклятье! Он еще никогда в жизни не употреблял столько алкоголя, как сейчас.

Зрители начали хлопать, и Уилл присоединился к ним. Когда аплодисменты стихли, миссис Айзелин наклонилась к нему.

– Я заметила свою подругу, с которой хотела бы поговорить.

Уилл встал, готовясь сопровождать ее в соседнюю ложу, но женщина остановила его, положив ладонь ему на руку.

– Благодарю вас, мистер Слоан, но я пойду одна. А вы оставайтесь с Кэтлин.

Он подождал, пока она выйдет, и вновь занял свое место. Кэтлин внимательно посмотрела на него.

– Похоже, вас занимают какие-то мысли.

– Простите. У меня была трудная неделя, хотя это и слабое оправдание моей невнимательности.

Она немного помолчала, прежде чем сказать:

– С вашей стороны было очень любезно сопровождать нас сегодня.

– Не стоит благодарности. Я с удовольствием выполнил просьбу вашей матушки сходить с вами в оперу. Вы надолго задержитесь в городе?

– Только на уик-энд. У моего отца дела в Нью-Йорке, и я уговорила маму поехать вместе с ним.

– Но все же с какой целью вы вернулись?

Девушка застенчиво опустила голову, избегая встречаться с ним глазами, и Уилл внезапно все понял. Она вернулась в город из-за него.

Эта догадка должна была бы окрылить его, ведь он собирался жениться, а мисс Айзелин была просто идеальной кандидатурой. Она умна, красива, невинна, разбирается в политике, а происхождение у нее не хуже, чем у Слоанов… Так почему же это нисколько его не вдохновляет?

Потому что тебе нужна совсем другая женщина.

Впрочем, это уже не важно. Эйва приняла решение. Она не хочет иметь с ним ничего общего.

– Понятно, – сказал Уилл.

– По-моему, мое возвращение вас не обрадовало. Мне следовало оставаться в Ньюпорте? Но я полагала…

Кэтлин умолкла, однако Уилл и без слов все прекрасно понял. Я полагала, что вы будете счастливы меня видеть. Господи, какой же он невежа! Девушка думала о нем, надеялась, что их чувства взаимны, а его мысли тем временем были заняты женщиной, которую ему никогда не заполучить.

А что, по-твоему, должна была подумать Кэтлин, после того как ты пригласил ее покататься на яхте, а потом сопроводил в оперу?

Внезапно Уиллу показалось, что эта комната – со всеми ожиданиями и вызовами – невыносимо давит ему на грудь. Галстук вдруг стал сжимать ему горло, мешая дышать. Уилл вскочил на ноги.

– Пойду принесу чего-нибудь попить. Чего бы вы хотели?

– Шампанского, пожалуйста.

Уилл торопливо вышел в смежное с ложей помещение и налил себе в стакан скотча. Едва он залпом осушил его, как в дверях появилась Кэтлин. Уилл поморщился от острой боли, которая обожгла его желудок. Ну, хоть это я чувствую.

Без каких-либо комментариев он извлек из серебряного ведерка со льдом бутылку и налил девушке бокал холодного шампанского. Она взяла изящный фужер за ножку. Мужчина уже хотел отвернуться, но ее рука его остановила.