Складки вокруг его рта обозначились четче. Выражение лица внезапно стало очень серьезным.

– Вы знаете, что я вам никогда не лгал. Я с самого начала пытался вести себя открыто, чтобы исключить чрезмерные ожидания…

– Верно, я помню об этом. И не ожидаю от вас большего, Уилл.

Умом Эйва понимала, что у них не может быть будущего, но сердцем… У ее глупого сердца были по этому поводу собственные соображения. Где-то в глубине души Эйва жаждала получить от этого мужчины все. Его любовь. Его имя. Его будущее. Впрочем, признаваться ему в этом было необязательно. Он нашел бы это либо забавным, либо трогательным, причем любая из этих реакций сломала бы ее.

– Для меня это способ приятно провести время.

На мгновение по лицу Уилла пробежала странная тень, исказив его черты. Что это было? Сожаление? Злость? Или благодарность за то, что она с ним согласна?

– Ладно, в таком случае, – его голос упал, – давайте еще разок проведем время приятно. Где бы вам хотелось видеть мой рот, у вас между ног или на груди?

Эйва удивленно подняла брови, словно говоря: «И вы еще спрашиваете?» Ухмыльнувшись, Уилл переместился ниже и раздвинул ей бедра.

– Прекрасный выбор, – пробормотал он, и Эйва мгновенно забыла о неприятном разговоре на тему обстоятельств, которые она уже не могла изменить.


Палуба «Афины» раскачивалась у Уилла под ногами, его лицо было мокрым от мелких капелек соленой океанской воды. При обычных обстоятельствах он в такой ситуации чувствовал бы себя расслабленным и счастливым. Прогулка на яхте всегда была его любимым занятием, давала ему возможность отдохнуть от бумажной работы и служебных обязанностей, которые преследовали его каждый божий день. Здесь он мог насладиться свежим воздухом и океанским бризом. Однако сегодня Уилл предпочел бы оказаться в другом месте. И с другим человеком.

Потому что эта действительность его не устраивала.

– Как красиво, не правда ли?

Уилл взглянул на мисс Айзелин – на Кэтлин: она настаивала, чтобы наедине он называл ее именно так. Эта девушка и ее мать входили в число пятнадцати гостей, присутствовавших сегодня на его яхте; были также Томпкинс и Беннетт. Ленты на шляпке Кэтлин развевались на ветру, платье плотно облегало соблазнительную фигурку. Уилл ожидал, что почувствует… хоть что-нибудь… но этого не произошло. Разочарованный, он отвел глаза в сторону.

– Да, красиво. Вы любите ходить под парусом?

– Люблю. – Кэтлин оперлась о перила и закрыла глаза. – Посреди океана чувствуешь свободу и смирение. Это напоминание о том, как мало мы можем изменить в этой вселенной.

– Вы очень проницательны. – Уиллу и самому часто приходила в голову эта мысль здесь, на борту. И он в очередной раз подумал о том, что Кэтлин глубже и вдумчивее, чем большинство девушек ее возраста. – Согласен, океан может вызывать в душе смирение, особенно в плохую погоду.

– Яхта моего отца почти такого же размера, – заметила она. – Вы, должно быть, обожаете ходить под парусом.

– Да, хотя и редко могу доставить себе такое удовольствие. Раньше, когда Лиззи была маленькой, мне это удавалось чаще.

– Ваша сестра просто очаровательна. Полагаю, вам было очень тяжело, когда она выходила замуж, – ведь вы так близки с ней.

А еще Кэтлин сентиментальна. Немногие люди подумали бы об этом, а если бы и подумали, то вряд ли стали бы высказывать свои мысли. В отличие от Кэтлин. И это тоже ему в ней нравилось.

– Она счастлива в браке, и я рад. Потому что это главное, чего я для нее всегда желал.

– Но?…

Уилл тихо усмехнулся и наклонился вперед, опершись локтями о перила.

– Нет никаких но. Вы, должно быть, тоже были очень рады за свою старшую сестру, когда она вышла замуж несколько лет тому назад.

Кэтлин пожала плечами.

– Я была счастлива, когда венчание закончилось. Процесс показался мне удивительно скучным и утомительным.

– Но разве пышная свадьба не является мечтой любой девушки?

– Я являюсь исключением. – Ее лицо стало задумчивым, почти смущенным. – Я считаю, что чем пышнее свадьба, тем меньше внимания уделяется значению слов, которые произносятся во время венчания.

Уилл почувствовал тяжесть между лопатками, какую-то скованность, которая резко контрастировала с тем, что подсказывал ему рассудок. А он говорил, что эта девушка, похоже, просто идеальная партия для него. Она интересна, умна, красива и одного с ним круга. Уилла должно бы переполнять чувство глубокого удовлетворения от того, что все, чего он искал в женщине, наконец найдено и находится совсем близко. И тем не менее он ощущал какую-то странную неловкость, как будто пытался натянуть на себя пиджак, который был на два размера меньше, чем нужно.

– Ах, вот вы оба где! – воскликнул Томпкинс, подходя к Уиллу сбоку. – Великолепный день для морской прогулки, не правда ли?

Уилл неопределенно хмыкнул, а Кэтлин вежливо ответила:

– Да, день прекрасный.

– Мисс Айзелин рассказывала мне о том, что занимается благотворительной деятельностью, – сказал Томпкинс, обращаясь к Уиллу. – Она даже проводит время в детском приюте в Бэттери-парке.

– О, всего несколько часов в неделю, – небрежно махнула рукой девушка. – Мои добрые дела и близко не могут сравниться с тем, что собираются совершить мистер Беннетт и мистер Слоан, когда победят на выборах.

– Возможно, наши кандидаты могли бы как-нибудь заехать в этот приют, чтобы уделить должное внимание такому стóящему делу. Я имею в виду, что приют мог бы извлечь определенную выгоду из интереса со стороны общественности.

Мисс Айзелин покраснела, и ее фарфоровая кожа приобрела наконец естественный розоватый оттенок.

– Я уверена, что воспитанники будут вам благодарны. Может быть, я договорюсь, а потом дам вам знать?

– Это было бы замечательно, – ответил Томпкинс за обоих, поскольку Уилл промолчал. – Прошу вас, проинформируйте мистера Слоана, как только этот разговор состоится.

– Непременно. А теперь прошу меня извинить, джентльмены.

И Кэтлин грациозно удалилась, чтобы присоединиться к остальным. Уилл с облегчением вздохнул, обрадовавшись возможности хоть недолго подумать о чем-то другом.

– Она просто идеально вам подходит. Надеюсь, вы и сами это осознаёте, – негромко заметил Томпкинс. – И тем не менее я улавливаю отсутствие энтузиазма с вашей стороны.

Это колкое, хотя и справедливое замечание вызвало у Уилла раздражение.

– Мой энтузиазм совершенно вас не касается.

– Да что вы говорите? – Томпкинс пододвинулся ближе и понизил голос. – Полагаю, мне известны причины, по которым вы не очень рьяно ухаживаете за мисс Айзелин. Назвать их?

Уилл встретился с ним взглядом и все понял по его глазам: Томпкинс откуда-то узнал о его связи с Эйвой. По крайней мере, советник был в курсе, что мысли Уилла занимает другая женщина.

– Еще раз повторяю: это моя забота. И вам не следует совать нос в мои дела. Если я женюсь, это будет моим решением, а не вашим.

– Вы хотя бы слышите, что говорите? Ваша помолвка необходима для успешной кампании. Тогда ваши фотографии появятся во всех газетах, и избиратели будут дружно восхищаться мисс Айзелин. Она невинна, умна, занимается благотворительностью. Более того – она одного с вами круга. Любая другая кандидатура стала бы помехой в вашей карьере, а мы не можем себе этого позволить. Вы не можете себе этого позволить. Вы хотя бы представляете себе, как насмехались люди, после того как ваша сестра вышла замуж за Кавано и занялась бизнесом?

Уиллу не нравилось думать об Эйве как о помехе, хотя Томпкинс, в общем-то, был прав. Однако Слоан все меньше и меньше переживал по поводу того, довольны ли им избиратели.

– Каждый, кто посмеивался над моей сестрой, ответит за это передо мной. И позвольте все-таки мне самому позаботиться о своем будущем.

– Я бы согласился, если бы был уверен, что вы способны самостоятельно справиться с трудностями. Но для меня очевидно, что вам это не по силам, раз вы позволяете какой-то дешевой потаскухе…

Внезапно Уилла захлестнула ярость, и дальше он действовал уже инстинктивно. Он схватил Томпкинса за грудки.

– Никогда больше не смейте отзываться об этой женщине в подобном тоне! В противном случае я просто прибью вас на месте, Чарльз.

Томпкинс презрительно усмехался. Его издевка была столь очевидной, что Уиллу ужасно захотелось расквасить это лицо кулаком.

– Проклятый идиот! И это человек, который переживал из-за того, что какая-то прорицательница может навредить нашей предвыборной кампании. Если оппозиция пронюхает о том, что вы спите с сестрой своего подчиненного…

Этот комментарий повис в воздухе, и Уилл выпалил в ответ:

– Моя личная жизнь никого не касается, кроме меня самого! И если представители оппозиции проронят об этом хотя бы слово, я их уничтожу.

Томпкинс высвободился из его хватки, разгладил галстук и жилет.

– Как только информация просочится наружу, обратно вы ее уже не затолкаете, Слоан. А что подумает мисс Айзелин, когда прочтет в газете о ваших еженедельных тайных свиданиях?

Уиллу нечего было на это возразить, и Томпкинс продолжил:

– Вы играете с огнем. Смотрите, как бы из-за этого не обожглись мы все.

Глава 17

Вторая половина дня оказалась весьма прибыльной.

Эйва провела шесть индивидуальных сеансов, причем два из них – с новыми клиентами. Это означало более высокую оплату за ее «консультации» и увеличение доходов в этом месяце. Возможно, ей удастся внести немного денег в фиктивную корпорацию Грея и Харриса, чтобы их пыл слегка поутих. Шантажисты ожидали, что клиенты Эйвы станут инвестировать в их предприятие все больше и больше денег, и отсутствие взносов могло вызвать у них подозрение.

Открыв саквояж, женщина сунула туда парик. От этой окаянной штуковины ее голова мучительно зудела. В дверь постучали, и Эйва застыла на месте. Может быть, это снова Грей и Харрис? Внутри у нее что-то оборвалось. А что, если не открывать? Возможно, они просто уйдут, если она не отзовется.