Женщина открыла дверь в вестибюль и увидела Робби.

– Все в порядке, Эйва? – Ассистент внимательно посмотрел на нее, искоса бросив взгляд на шедшего следом за ней молчаливого мужчину.

– Да, Робби, все хорошо. Передай сестре, что завтра я к ней загляну. Увидимся на следующей неделе.

Он кивнул, и Эйва, не останавливаясь, вышла через парадные двери. Пока она давала представление, прошел дождь, охладив вечерний воздух сильнее, чем можно было бы ожидать в середине весны. Газовые фонари отбрасывали желтый свет на темные мокрые камни мостовой. Эйва любила дождь. Он умывал город и давал его жителям возможность отдохнуть от привычных запахов – пота, отбросов и лошадиного навоза.

– У вас немало поклонников.

– Вы еще здесь? – Эйва шла, не заботясь о том, следует он за ней или нет. К ее немалому сожалению, человеку с такими длинными ногами, как у мистера Слоана, было совсем нетрудно не отставать от нее. – Я очень хорошо владею своим ремеслом, мистер Слоан. Признайтесь, что вас развлекло мое представление.

Его рот скривился, как будто он надкусил лимон.

– Если хотите знать, я почувствовал себя оскорбленным.

Эйва свернула за угол, пересекла Двадцать седьмую улицу и направилась на юг, стараясь сдерживать раздражение.

– У нас не подают шампанское и черную икру, так что могу себе представить, каким тяжелым выдался для вас этот вечер.

– Я имею в виду чушь, которую вынуждены были слушать эти бедные, ничего не подозревающие люди.

– Чушь? Эти «бедные, ничего не подозревающие люди» хотели увидеть шоу, и я его им устроила. Именно поэтому я выступаю в театре, и я чертовски хорошо умею это делать.

– Вы берете у зрителей деньги и делаете вид, будто с вами разговаривают их умершие родственники.

Слоан говорил с ней резким тоном, как с преступницей. От возмущения в ушах у Эйвы громко запульсировала кровь.

– Во-первых, почему вы так уверены, что мои таланты – это блеф?

Он уже открыл было рот, чтобы ответить, но она остановилась на тротуаре и направила палец ему в лицо.

– Вы ничего не понимаете в этом, мистер Слоан, так что оставьте ваше мнение при себе. Во-вторых, я не думаю, что вы ведете свой бизнес, не снимая белых перчаток. – Глаза ее собеседника погасли, и Эйва поняла, что попала в точку. – Не уверена, что, управляя большой железнодорожной компанией, вы никогда не преступали закон и не покупали себе политического покровительства. Так что избавьте меня от своих ханжеских суждений.

– Ну хорошо, – раздраженно проворчал Слоан, наклоняясь к ней. – Занимайтесь и дальше надувательством, дорогуша, но оставьте в покое Джона Беннетта.

Уилл Слоан был гораздо крупнее ее, но Эйва не отступила ни на шаг. Однажды она уже позволила исковеркать ей жизнь одному привилегированному красавцу. И больше никогда не повторит этой ошибки.

Эйва бросила на Слоана испепеляющий взгляд.

– Даже в самых смелых мечтах не воображайте, что сможете мной командовать. Запугивайте кого-нибудь другого!


Чертовка, а не женщина!

Уилл просто не мог в это поверить. Он предлагал ей деньги, чтобы она отступила, но эта женщина лишь рассмеялась ему в лицо. Ему, Уильяму Слоану! Неслыханная наглость!

А теперь она уходила от него, и он, делая широкие шаги, поспешил догнать ее на узком тротуаре. Тендерлойн был неблагополучным районом и далеко не самым подходящим местом для молодой леди после наступления темноты. Но она шла с высоко поднятой головой и, казалось, не слишком беспокоилась о собственной безопасности.

Выбрав момент, он рассмотрел ее получше: теперь это была Эйва, а не мадам Золикофф. Под скромным пальто угадывались соблазнительные изгибы ее некрупной фигуры. Темно-каштановые волосы, похожие на соболиный мех, венчала небольшая соломенная шляпка, украшенная искусственными цветами. Никаких драгоценностей. Уилл не заметил на ее пальце обручального кольца, зато обратил внимание на пышную грудь под английской блузкой.

У двери углового дома праздно топтались несколько мужчин подозрительного вида; они проводили взглядами проходившую мимо Эйву. Один из них сошел с крыльца, чтобы последовать за ней, но Уилл молча ткнул в его сторону пальцем и одними губами произнес: «Не надо». Незнакомец тут же остановился как вкопанный и поднял руки, словно сдаваясь.

В два шага Уилл догнал Эйву.

– Вам следовало бы обзавестись провожатым. Одинокой женщине небезопасно ходить в этом районе.

Эйва фыркнула.

– В этом городе одинокой женщине везде небезопасно. Даже в вашем шикарном районе. – Она сунула руки в карманы. – Вам нет необходимости меня защищать. Я сама могу за себя постоять.

В этом Уилл не сомневался. Он невольно сравнил эту женщину с львицей.

– Вы всегда такая суровая?

Она вдруг откинула голову и рассмеялась так искренне, что Уилл растерялся. Он тут же справился со своей реакцией, сказав себе, что смех этой женщины – еще одна ее особенность, на которую ему не стоит обращать внимания.

– Только с мужчинами, которые пытаются мной командовать.

– И много их в вашей жизни?

– Собственно говоря, только один. Не подскажете, как от него избавиться?

Уилл сжал губы, сдерживая улыбку.

– Нет. Разве что вы согласитесь ему уступить. Я от вас не отстану, пока вы не оставите Джона Беннетта в покое.

Эйва резко остановилась и уперлась руками в бока. Взгляд ее карих глаз пылал огнем, пышная грудь соблазнительно вздымалась, постоянно отвлекая внимание Уилла.

– А вы-то чего так переживаете? У вас столько денег, что вы можете оплатить выборы и в зародыше погасить любой скандал. Следовательно, вам нет дела до нашего с Джоном сотрудничества. Тогда скажите, почему вы за мной идете? Только должна сразу вас предупредить: я на это не куплюсь.

Что она о себе вообразила, черт побери? Что он здесь из-за нее? Уилл напрягся и подошел ближе, надеясь подавить и испугать ее благодаря преимуществу в росте. Однако, к его удивлению, Эйва не отступила, а лишь подняла бровь, словно говоря ему: «Ну же, что скажете?» Уилл постарался не показать, что это его впечатлило.

– Во-первых, я никогда бы не стал подкупать избирателей. Я действительно хочу победить и собираюсь сделать это честно. Во-вторых, я на самом деле могу замять практически любой скандал, но достаточно даже слабого душка, намека на непристойность, и моя политическая карьера завершится, так и не начавшись. Меня сделают объектом насмешек, а я не могу этого допустить.

– Нет, это над Джоном будут смеяться. Потерпит крах его политическая карьера. А вы, – Эйва недоверчиво хмыкнула, – ведете себя так, будто все политики Нью-Йорка чистенькие и справедливые. Но мы-то с вами знаем, что они чернее трубочистов.

– На вашем месте я не стал бы бросать камни в чужие огороды.

– Ах вот как! – Она взмахнула руками и решительно зашагала прочь. – Оставьте меня в покое, Уильям Слоан.

Но он продолжал идти следом за ней.

– Вы ошибаетесь. В моем мире о человеке судят не только по его поступкам, но и по поступкам людей из его окружения. По его компании. И если Джон пойдет на дно, я отправлюсь за ним.

– Могу себе представить, что же подумают в вашем мире, увидев вас здесь, в Тендерлойне, в моей компании.

– Они подумают, что я окончательно сошел с ума, – пробормотал Уилл.

– Тогда поторопитесь к себе, на Пятую авеню. Уверена, что дворецкий ждет не дождется вас, приготовив сигары и бренди. Никто вас тут не держит.

– Вашингтон-сквер.

Эйва резко повернулась в его сторону.

– Что вы сказали?

– Я живу на Вашингтон-сквер.

Уилл уже не помнил, когда в последний раз говорил кому-нибудь об этом. Слоаны жили там еще с тех пор, как город сровнял могилы на кладбище и превратил его в общественный парк.

– Ах, простите, – с насмешливой поспешностью проговорила Эйва. – Поторопитесь к себе, на Вашингтон-сквер.

– Только после того, как вы пообещаете мне, что больше не станете водить Джона за нос.

– Слоан! – услышал Уилл и резко обернулся, желая знать, кто его окликнул.

На улице было несколько человек, но все они находились довольно далеко. Причем никто из них не шел в сторону Уилла и даже не смотрел на него. Кто же тогда его позвал?

Странно.

Вновь повернувшись, он заметил еще кое-что. Теперь он стоял на тротуаре совершенно один.

– Эйва? – Ноги Уилла приросли к земле, глаза лихорадочно обыскивали тротуар.

Мужчина огляделся по сторонам, предположив, что она перешла на другую сторону улицы.

Однако Эйвы нигде не было. Она словно растаяла в вечернем воздухе.

Глава 2

Эйва с трудом поднялась по ступеням крыльца. Всю дорогу от театра она прошла пешком. Свежий вечерний воздух и физическая нагрузка помогали ей развеяться. Не говоря уже о том, что таким образом она экономила на проезде.

Интересно, существуют ли мужчины более неприятные, чем Уилл Слоан?

В моем мире… Я не отстану, пока вы не оставите Джона Беннетта в покое… Я живу на Вашингтон-сквер… Эйва вставила ключ в замок и со злостью повернула его. Господи, этот Слоан именно такой, каким она его себе и представляла – напыщенный, властолюбивый, уверенный в своей избранности.

Но ведь это не все, что ты о нем думаешь.

Ну ладно, это правда. Мужчина с его положением не имеет права быть таким красивым, а Слоан был чертовски красив. Однако подобные мысли не могли принести ничего, кроме неприятностей.

Войдя в подъезд, Эйва стала подниматься на третий этаж. Ступеньки противно скрипели под ее усталыми ногами. Денег, которые она заплатила за квартиру, хватит меньше чем на неделю. Нужно будет прикинуть, сколько ее братья и сестра смогут внести в этом месяце. Их вклад всегда менялся и зависел от того, сколько было работы на фабрике, не заболел ли кто-нибудь из них, не было ли праздников и так далее. Эйва почти всегда платила за квартиру сама. Она могла бы взять недостающую сумму из своих сбережений, но предпочитала этого не делать. Если понадобится, следующие несколько дней она обойдется без обеда. Чтобы сберечь деньги, нужно перестать их тратить.