Джуд Деверо - Бархатные горы

Ричард провел ладонью по ее ногам:

— Ну, моя пылкая шотландочка, посмотрим, сумеешь ли ты разжечь во мне пламя.

Бронуин пыталась лягаться, но он прижал ее к земле и располосовал платье, обнажив ее спину.

— Ну вот, — удовлетворенно промурлыкал он, прижавшись губами к ее затылку. И тут же дико завопил, когда на него обрушилась масса серого меха и острые зубы впились в руку.

Бронуин откатилась, пока Ричард пытался отбиться от Рэба. Чья-то рука подняла ее. Майлс прижал ее к себе и другой рукой выхватил меч.

— Отзови свою собаку, — тихо попросил он.

— Рэб! — дрожащим голосом позвала Бронуин.

Пес неохотно оставил добычу и подошел к хозяйке.

Ричард попробовал встать. Рука и бедро были в крови, одежда порвана.

— Чертов пес набросился на меня без всякой причины! — начал он. — Леди Бронуин упала, и я остановился помочь ей.

Майлс отошел от невестки. Глаза его были холоднее льда.

— Никто не смеет касаться женщин Монтгомери, — убийственным тоном сказал он.

— Она пришла сама, — оправдывался Ричард. — Просила…

Это были его последние слова. Меч Майлса прошел сквозь сердце предателя. Майлс едва глянул на мертвеца, одного из своих собственных воинов, и повернулся к Бронуин. Казалось, он понимал, как она себя чувствует: беспомощной и изнасилованной.

Майлс осторожно обнял ее и привлек к себе.

— Теперь ты в безопасности. Никто не посмеет тебя обидеть.

Бронуин внезапно затрясло, и Майлс еще крепче сжал ее.

— Он сказал, что я его поощряла, — прошептала Бронуин.

— Молчи. Я следил за ним. Он просто не понял ваших шотландских обычаев.

Бронуин, отстранившись, взглянула на него.

— Так сказал Стивен. Он просил меня не разговаривать с мужчинами. Объяснял, что англичане не понимают подобных вольностей.

Майлс бережно откинул волосы с ее лба.

— Да, между английской леди и воинами ее мужа существует определенное расстояние, которого в вашей стране нет. А теперь вернемся домой. Я уверен, что кто-то видел, как я бегу за твоей собакой.

Бронуин еще раз оглядела мертвеца.

— Он запер Рэба, а я даже не заметила. Я…

Но разве она может рассказать кому-то о ребенке? Ведь Стивен еще ничего не знает!

— Я слышал, как визжит собака, а когда освободил ее, она словно обезумела: лаяла, скребла землю. — Майлс восхищенно уставился на Рэба. — Подумать только, он знал, что ты в беде!

Она встала на колени и погладила жесткий мех Рэба.

И тут послышался стук копыт. К ним быстро приближались Гевин и Стивен. Стивен соскочил на землю, даже не остановив коня.

— Что здесь происходит? — крикнул он.

— Этот человек пытался напасть на Бронуин, — пояснил Майлс.

Стивен окинул жену гневным взглядом, заметив поцарапанную щеку и порванное платье.

— Я говорил тебе, — процедил он сквозь зубы. — Ты не пожелала слушать.

— Стивен, — начал Гевин, кладя руку на плечо брата. — Сейчас не время.

— Не время! — взорвался Стивен. — Не более часа назад ты перечисляла мои недостатки! Нашла кого-то получше? Специально поощряла его?

И прежде чем кто-то успел вмешаться, Стивен снова вскочил в седло и ускакал. Бронуин, Майлс и Гевин беспомощно смотрели ему вслед.

— Его следовало бы выпороть за такое! — рявкнул Майлс.

— Тихо! — скомандовал Гевин. — Бронуин, он расстроен и сбит с толку. Ты должна его простить.

— Он ревнует! — яростно прошептала Бронуин. — Беспочвенная ревность превращает его в безумца!

Ей уже было все равно. Она ослабела и сникла, признав свое поражение. Она ему безразлична. Он думает только о собственной глупой ревности!

Гевин покровительственно обнял ее за плечи:

— Поедем домой, и пусть Джудит приготовит тебе целебное питье. Она делает чудесный напиток из яблок.

Бронуин тупо кивнула и позволила усадить себя на лошадь Майлса.

Питье, приготовленное Джудит, почти мгновенно погрузило Бронуин в сон. Слишком тяжелым выдался день: спасение ребенка, неудавшееся насилие, смерть Ричарда и ссора с мужем… Ей снилось, что она заблудилась в лесу и ищет Стивена, но не может найти.

Она проснулась неожиданно, вся в поту, и потянулась к мужу. Но его рядом не было. Она села и оглядела тускло освещенную комнату, чувствуя невыносимое одиночество. Почему она постоянно ссорится со Стивеном? Когда Майлс сказал, что у шотландцев другие обычаи, она не рассердилась. А вот когда Стивен говорил то же самое, она мгновенно впала в бешенство.

Бронуин откинула одеяло и схватила халат, одолженный Джудит. Нужно найти Стивена и сказать, что она была не права. Сообщить о ребенке и попросить прощения за свои нападки.

Рэб поднялся и встал рядом. Бронуин подошла к сундуку и вынула плед. Но Рэб боялся выпустить ее из виду, поэтому, когда она накинула плед и вышла из комнаты, немедленно последовал за ней.

В доме было тихо и темно. Она спустилась вниз и обнаружила, что дверь зимней гостиной приоткрыта. Там горела единственная толстая свеча, но огонь в камине почти угас.

Бронуин толкнула дверь и, услышав женский смешок, остановилась. А вдруг она помешает Рейну или Майлсу забавляться со служанками?

Она уже повернулась, чтобы уйти, но следующие слова женщины остановили ее:

— О, Стивен, я так по тебе скучала! Ни у одного мужчины не было таких рук, как у тебя!

И до Бронуин донесся знакомый глубокий смешок.

Она была не настолько робка, чтобы с плачем выбежать из комнаты. Слишком много оскорблений за один день!

И поэтому она яростным толчком распахнула дверь и промаршировала к камину.

Стивен, полностью одетый, сидел в глубоком кресле, держа на коленях пухленькую, обнаженную до пояса девушку, и равнодушно тискал полную грудь. В другой руке была зажата фляга с вином.

Рэб ощерился на потаскушку. Та перевела взгляд с Бронуин на пса, пронзительно взвизгнула и бросилась вон из комнаты.

Стивен едва поднял глаза на жену.

— Добро пожаловать, — промычал он, протягивая ей флягу.

Колючий комок встал в горле Бронуин. Видеть, как Стивен ласкает другую!

Она вся горела. В висках стучали назойливые молоточки.

— Ну, как тебе приходится, дорогая жена? — вопросил Стивен. Глаза его покраснели, движения замедлились. Очевидно, он был сильно пьян. — Мне же пришлось наблюдать, как ты играешь с мужчинами. Скольких ты перебрала?! Знаешь, что я испытывал, когда ты позволяла Хью касаться тебя?

— Ты сделал это нарочно, — прошептала она. — Чтобы наказать меня!

Она откинула голову и выпрямилась. Теперь ей хотелось одного — ранить его, сделать так же больно, как было сейчас ей.

— Я была права, твердя сэру Томасу Крайтону, что не могу выйти за тебя. Ты недостоин жениться на шотландке! Я месяцами терпела, пока ты неумело передразнивал наши обычаи. И сама видела, как ты во всем потерпел неудачу.

Несмотря на опьянение, проворства он не потерял, и поэтому, швырнув флягу на пол, вскочил и схватил ее за шиворот.

— А что ты дала мне? — прохрипел он. — Я делал все возможное, чтобы учиться у тебя, но вот ты! Когда ты меня слушала? Противоречила на каждом шагу! Ты высмеивала меня перед своими людьми, пренебрегала моими советами в присутствии моих собственных братьев! И все же я терпел, потому что, как последний дурак, верил, что полюбил тебя! Но как можно любить такую бессердечную эгоистку? Когда ты вырастешь и перестанешь прятаться за спины членов своего клана? Да тебя и не интересуют их нужды. Главное — твои желания и цели.

Он оттолкнул ее с таким видом, словно она вдруг крайне ему надоела.

— Я устал угождать холодной, бесчувственной особе. И намереваюсь найти такую, которая даст мне все, что необходимо.

Он отвернулся и, пьяно пошатываясь, покинул комнату.

Бронуин долго не двигалась с места. Откуда ей было знать, что он так сильно ее презирает? Сколько раз он был близок к тому, чтобы признаться ей в любви, и все же она его игнорировала. О да, она была такой гордой и неукротимой, когда твердила, что они, конечно, неравнодушны друг к другу, но самой ей нужно гораздо больше, чем просто любовь.

Но что значило для нее больше, чем любовь Стивена? Теперь она поняла, что все остальное — пустяки, не имеющие ровно никакого значения. Любовь, любовь Стивена была у нее в руках, а Бронуин швырнула ее ему в лицо. А ведь в Шотландии он усердно трудился, делая все, чтобы быть справедливым и учиться жить в чужой стране. А что сделала она, чтобы приспособиться к его образу жизни? Ее всего лишь просили одеться по последней английской моде, и даже по этому поводу она не уставала жаловаться.

Бронуин заломила руки.

Стивен прав! Она эгоистка! Требовала, чтобы он стал шотландцем, изменился каждой частичкой своего существа, а сама и пальцем ради него не шевельнула. С первого момента их встречи она заставляла его платить за честь и привилегию жениться на ней.

— Привилегию! — охнула она вслух. Она заставила его драться за свою руку в самый день свадьбы! А в брачную ночь ударила ножом. Как там сказал Стивен? Когда-нибудь она поймет, что одна капля его крови более драгоценна, чем весь гнев, который она копит в себе.

Как она могла ранить прекрасное тело, которое знала так хорошо? Как могла пролить его кровь?

Слезы ручьем хлынули по лицу. Он разлюбил ее. И сам это сказал. Она не сохранила его любовь. Выбросила, как ненужный мусор.

Бронуин сморгнула слезы и огляделась.

Стивен и его семья так добры к ней. А она ненавидела их за то, что они англичане. Точно так, как ненавидела всех Макгрегоров. Но Стивен показал, что на свете существуют хорошие Макгрегоры и великодушные, щедрые англичане.