После нескольких бессонных ночей он уже начал подумывать, как бы половчее отказаться от предложения короля и жениться на дочери торговца. Богатого приданого ждать не приходилось, но ее отец был человеком зажиточным, а у Стивена имелся небольшой доход от собственного маленького поместья. Чем больше он думал, тем больше ему нравилась эта мысль. Даже королевский гнев не слишком его пугал.

Но Хью разбил мечты Стивена, рассказав Мэг о скорой женитьбе последнего, и бедная девушка, расстроенная и беспомощная, упала в объятия Хью, как спелая вишня. Хью не долго думая затащил ее в постель, по крайней мере так Мэг сказала Стивену.

Стивен не поверил глазам, застав Хью и любимую женщину в постели. Недоумение, к счастью, не сменилось гневом, ибо именно это происшествие заставило его понять, что между ними не было горячей любви, иначе Мэг не переметнулась бы так быстро к другому. Теперь же он только и думал, как бы отплатить Хью той же монетой. Но прежде чем он успел составить план мести, прибыл гонец с известием, что Гевин нуждается в помощи, и Стивен, забыв обо всем, помчался к брату.

Стивен наконец-то нашел способ уязвить друга, а ведь Хью по-прежнему считался его другом. Если он, Стивен, сможет проникнуть в поместье Хью и выбраться незамеченным, оставив, однако, записку, что побывал здесь, можно на этом и успокоиться.

Хью не любил и боялся чужих людей и редко выезжал куда-то без отряда стражников. Но теперь Хью Лэско будет посрамлен!

Они прибыли в его поместье как раз перед закатом. Окна высокого каменного дома были закрыты решетками кованого железа. Во дворе толпились люди, тихо переговаривавшиеся между собой, словно у каждого было свое задание, которое они торопились выполнить. Здесь в отличие от других домов не было видно слонявшихся без дела и сплетничавших слуг.

Едва Стивен и Бронуин приблизились к дому, как путь им загородили стражники. Стивен с сильным шотландским акцентом объяснил, что они странствующие актеры, и попросил разрешения петь, если потом их накормят ужином. Оба терпеливо ждали, пока один из стражников не отправился в дом за разрешением хозяина.

Стивен знал, что Хью считал себя непревзойденным лютнистом и не упустит возможности оценить чью-то игру. Поэтому он только улыбнулся, когда страж велел им отвести лошадей в конюшню, а потом идти на кухню.

Позже, когда они уселись за огромный дубовый кухонный стол, на котором стоял сытный ужин, Бронуин немного смирилась с планами Стивена. Не то чтобы он объяснил все в подробностях. Бронуин удалось узнать только, что Стивен задумал какую-то ребяческую проделку с целью разыграть друга.

— А каков этот сэр Хью? — спросила она, жуя свежий хлеб.

Стивен презрительно фыркнул:

— Довольно красив, если ты это хочешь узнать, но мал ростом, толст и темноволос. Кроме того, его общество чертовски раздражает. Двигается он медленнее черепахи. Когда мы патрулировали границу, всегда боялся, что на нас нападут ночью и прикончат во сне, прежде чем он сумеет открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы надеть доспехи.

— Женат?

Он ответил хмурым взглядом, раздумывая, говорить ли всю правду. Он никогда не понимал, почему женщины находят Хью весьма привлекательным. Стивена бесили чрезмерная осторожность и медлительность Хью. Но женщины…

— Я требую, чтобы ты не поднимала глаз. Держи голову опущенной, — твердо сказал он. — Хотя бы в этот раз попытайся вести себя как послушная, уважающая мужа жена.

Она вскинула бровь:

— А когда я была другой?

— Бронуин, предупреждаю тебя! Все это между Хью и мной, и я не желаю, чтобы ты вмешивалась.

— Звучит так, словно ты его побаиваешься, — поддела она. — Или в нем есть что-то такое, заставляющее женщин бросаться к его ногам?

Она хотела пошутить, но по лицу Стивена поняла, что шутка вышла неудачная и попала не в бровь, а в глаз. Ей вдруг захотелось убедить мужа, что уж она-то вряд ли бросится на шею какому-нибудь мужчине, не говоря уже о ногах. Правда, в постели несколько раз ее голова оказывалась у ног Стивена.

Она блаженно улыбнулась, вспоминая приятные моменты.

— Не вижу причин для смеха! — сухо бросил Стивен. — Если не подчинишься, я…

Он замолчал при виде стражника, который потребовал, чтобы Стивен шел развлекать хозяина.

В парадном зале уже расставили раскладные столы, и ужин начался. Стивен подтолкнул жену на низкий табурет у дальней стены. Она лукаво усмехнулась и проглотила смешок, когда он ответил мрачным предостерегающим взглядом. Остается надеяться, что это заставит его пожалеть о глупом плане.

Стивен взял поданную лютню и сел в нескольких шагах от высокого стола. Играл он довольно хорошо, а глубокий низкий голос прекрасно выводил жалобную балладу.

Бронуин украдкой оглядела помещение. Темноволосый человек во главе стола ни разу не взглянул на певца. Она без интереса наблюдала, как он невероятно медленно ел. Каждое движение казалось заранее продуманным и определенным. Именно об этом и говорил Стивен.

Ей быстро надоело следить за Хью Лэско, и она, прислонившись головой к каменной стене, закрыла глаза и отдалась музыке Стивена. Она чувствовала, что он играет для нее одной. На миг открыв глаза, она заметила, что он наблюдает за ней, и его взгляд был столь же тревожащим, как и прикосновение. При виде выражения его глаз она затрепетала и, улыбнувшись в ответ, снова закрыла глаза. Теперь он пел гэльскую песню, и она была довольна, что он нашел время учить слова, возможно, у Тэма. Сладостная музыка и слова любви, произнесенные на ее родном языке, заставили ее забыть, что она в Англии, окружена англичанами и замужем за англичанином. Она словно очутилась дома, в Лейренстоне, с мужчиной, которого любила.

Бронуин мечтательно улыбнулась при этой мысли, но тут вдруг осознала: что-то в голосе Стивена изменилось. Она открыла глаза. Он смотрел не на нее, а на Хью. Бронуин медленно повернула голову, уже понимая, на кого уставился хозяин дома. Его взор был устремлен прямо на нее!

Хью был красив, но в отличие от Стивена красотой грубоватой. И вообще изяществом он не отличался. Темноволос, темноглаз. Губы немного слишком пухлые для мужчины, но именно они привлекли ее внимание. Как раз в этот момент Хью медленно промокнул их, и Бронуин тут же задалась вопросом, действует ли он так же медленно и дремотно в постели.

Бронуин усмехнулась собственным мыслям. Так вот в чем кроется привлекательность Хью! Конечно, Стивену, как мужчине, этого не понять, но, как женщина, она нашла его манеры весьма интересными.

Бронуин снова улыбнулась при мысли о том, как расскажет мужу о своем открытии.

Повернувшись к мужу, она увидела, что тот грозно хмурится, а голубые глаза превратились в темные сапфиры. Сначала она не поняла, чем рассердила его, но тут же едва не рассмеялась вслух. Да он ревнует! По-настоящему ревнует!

И осознание этого возбудило ее больше, чем жаркие взгляды Хью.

Она взглянула на свою юбку, провела пальцем по пледу… не стоило бы, конечно, этого делать, но уж очень приятно, что Стивен ревнует! Она не посмеет сказать ему, что Хью интересуется ею не больше, чем… чем садовником. Просто ее захлестнула теплая волна при мысли о том, что она небезразлична Стивену.

Хью что-то сказал одному из стражей, стоявших за его стулом, и тот направился к Стивену. Стивен выслушал стражника, вручил ему лютню, а сам огромными шагами пересек зал, схватил Бронуин за руку и потащил за собой, остановившись только в залитом лунным светом дворе.

— Смотрю, ты неплохо проводила время, — прошипел он сквозь зубы.

— Мне больно, — спокойно ответила она, пытаясь оторвать его пальцы от своей руки.

— Мне следовало бы тебя побить!

Бронуин так и вскинулась. Он заходит слишком далеко!

— Вот и рассуждай о мужской логике! Это ты хотел сюда явиться! Ты настаивал на дурацкой выходке. И теперь, вместо того чтобы оправдываться в собственной глупости и ребячливости, ты решил побить меня?!

Но Стивен еще крепче стиснул пальцы.

— Я велел тебе сидеть тихо, не выставляться, но ты стала флиртовать с Хью! Своими манящими улыбочками яснее ясного давала понять, что тот может получить от тебя все!

Бронуин от удивления даже рот раскрыла.

— В жизни не слышала большего вздора!

— Лжешь! Я все видел!

Ее глаза открылись еще шире, но спокойствия она не потеряла.

— Стивен, да что это с тобой? Я смотрела на него как на любого мужчину. Мне просто было любопытно увидеть, в самом ли деле он так медлителен, как ты говорил, хотя, по твоим же словам, женщин у него много.

— Стремишься оказаться в его конюшне?

— Ты не только груб, но и оскорбляешь меня. И повторяю, мне больно, — бесстрастно ответила она.

Но он не выпустил ее.

— Может, захотелось, чтобы король дал тебе в мужья его вместе с Роджером Чатвортом? Если я смог побить одного, смогу справиться и с другим.

На такое дурацкое хвастовство можно было ответить только смехом.

— Совершенная бессмыслица! Я всего лишь взглянула на этого Хью. Если я и улыбалась, то лишь потому, что думала о своем. И снова напоминаю тебе, что вовсе не собиралась сюда приезжать.

Ярость неожиданно покинула Стивена. Опомнившись, он сжал ее в сокрушительном объятии.

— Больше так не делай, — свирепо прошептал он.

Она хотела объяснить, что ничего такого не сделала, но ей было так уютно на груди Стивена! Его руки причиняли боль, и она ощущала отпечаток каждого пальца, но почему-то ужасно нравилось думать, что муж ревнует к любому, кто посмотрит на нее!

Стивен отстранил ее.

— Я почти жалею, что ты так чертовски прекрасна, — прошептал он, кладя ей руки на плечи. — Знаешь, я снова голоден. Пойдем посмотрим, не осталось ли чего на кухне.

Они вместе вернулись на кухню. Бронуин ощущала необычайную близость к Стивену. Они словно превратились во влюбленных, ни разу не испытавших радостей физической любви.