— Ни теперь, ни впредь я не стану повиноваться твоим приказам.

Его взгляд был мрачен и непреклонен.

— Я сделал все, что было в моих силах, чтобы оправдаться перед тобой за опоздание.

— Опоздание! — взъелась она. — Неужели ты думаешь, что я ненавижу тебя за это? Неужели ты так мало знаешь обо мне, чтобы думать, будто я столь тщеславна, чтобы ненавидеть тебя лишь за то, что у тебя манеры как у мужлана? Я бы хотела, чтобы ты проиграл сегодня, потому что Роджер Чатворт больше бы подошел моему клану. Они возненавидят тебя, как и я, за твою наглость, за то, что ты считаешь, будто все на свете принадлежит тебе. Ты даже считаешь, что можешь диктовать мне, в каком платье выходить замуж.

Стивен сделал шаг вперед, схватил ее за подбородок так, что пальцы вонзились ей в щеки.

— Мне надоело слушать про твой клан, и еще больше мне надоело слушать о Роджере Чатворте. Я заказал платье, чтобы сделать тебе подарок, но ты слишком упряма, слишком строптива для того, чтобы принять его. — Она попыталась освободиться, но не смогла. Он только сильнее сжал руку, вызвав слезы у нее на глазах. — Ты — моя жена, — сказал он. — И как таковая обязана мне повиноваться. Я ничего не знаю о твоих людях и смогу судить о них, только когда увижу. Но я знаю, как следует вести себя жене. Я предпринял немалые усилия, чтобы сшить для тебя это платье, и ты его наденешь.

— Нет! Я не подчинюсь тебе! Я — МакАрран!

— К черту! — сказал он, схватив ее за плечи и сильно тряхнув. — Это не отношения между Англией и Шотландией, между вождем и членом клана. Это — между нами, между мужчиной и женщиной! Ты наденешь это платье потому, что я твой муж и я так хочу!

Он перестал трясти ее и увидел, что эта тирада не произвела на нее никакого впечатления. Он наклонился и взвалил ее на плечо.

— Отпусти меня!

Он не дал себе труда ответить и бросил ее лицом вниз на постель.

— Прекрати! Ты делаешь мне больно!

— Ты причинила мне больше, чем боль, — отрезал он, пока его пальцы возились с пуговичками на платье. — Сегодня ночью я покажу тебе раны, которые нанес мне Роджер. Не шевелись, или я просто изорву это проклятое платье в клочья.

Бронуин немедленно затихла. Стивен с неприязнью посмотрел ей в спину.

— Похоже, что мысль о деньгах действует на тебя лучше всего.

— У нас бедная страна, и мы не можем позволить себе таких трат, как в Англии. — Она не шевелилась, пока Стивен возился с застежкой. — Ты… хорошо дрался сегодня утром.

Он замер на минуту, потом снова вернулся к пуговицам.

— Тебе, должно быть, нелегко это говорить, учитывая то, что ты надеялась на мою гибель.

— Я не хотела, чтобы кто-нибудь погибал! Я только хотела…

— Не говори мне этого! Я и так знаю, что ты хотела! Роджера Чатворта!

Это был странный момент. Бронуин чувствовала непонятную близость со Стивеном, словно они знали друг друга много лет. Она понимала, что не сможет ему объяснить, почему хотела выйти за Роджера. Она и так уже предприняла множество попыток! А теперь было даже приятно уловить в его голосе нотки ревности. Пусть думает, будто она сходит с ума по Роджеру. Это пойдет только на пользу.

— Ну-ка, вставай и снимай платье! — Она не пошевелилась, он, склонившись к ней, коснулся губами ее шеи. — Не будем ждать ночи.

Его слова вернули Бронуин к жизни. Она поспешно скатилась с постели и подхватила падающее платье.

— Я надену твое платье, но сначала выйди. Стивен оперся на локоть.

— И не подумаю.

Бронуин начала было спорить, но вскоре поняла, что это бесполезно. Кроме того, он уже дважды видел ее в мокром белье. Так что на сей раз она будет даже больше скрыта от его глаз. Она сняла платье и аккуратно положила его на деревянный ларь.

Глаза Стивена жадно следили за ней, и, когда она собралась взять серебряное платье, он отодвинул его от нее, чтобы заставить ее подойти как можно ближе. Он успел поцеловать ее в плечо, прежде чем она отошла.

Тяжелая серебряная ткань была красива, и Бронуин восхищенно провела рукой по юбке. Оно сидело превосходно, плотно охватывая тонкую талию, легко разлетаясь вокруг бедер. Одеваясь, она изумленно смотрела на Стивена. Горловина была выкроена не глубоким четырехугольным вырезом, как требовала мода, а была закрыта до самой шеи кружевным воротничком.

Стивен пожал плечами, заметив ее недоумение.

— Я предпочитаю, чтобы поменьше моей собственности было видно другим мужчинам.

— Собственности! — охнула она. — Уж не собираешься ли ты определить все в моей жизни? По-твоему, я уже не имею права выбирать себе платья?

Он недовольно хмыкнул.

— Я знал, что твоей покладистости надолго не хватит. А теперь подойди ко мне, чтобы я мог его застегнуть.

— Я сама справлюсь.

Он несколько минут наблюдал за ее усилиями, прежде чем привлек к себе.

— Интересно, сможешь ли ты когда-нибудь понять, что я тебе не враг?

— Ты — враг. Все англичане мои враги и враги моего клана.

Он зажал ее между ног и начал застегивать пуговки. Когда с этим было покончено, он развернул ее, по-прежнему крепко удерживая ногами.

— Я надеюсь, что когда-нибудь сумею убедить тебя, что я больше, чем просто англичанин. — Его руки скользнули по ее рукам. — Я жду сегодняшней ночи. — Бронуин попыталась вывернуться.

Стивен вздохнул и отпустил ее. Встав, он взял ее за руку. — Священник и гости ждут нас.

Бронуин неохотно оперлась на его руку. Ладонь была теплой, сухой и жесткой от многолетних тренировок. За дверью ждал оруженосец Стивена, держа наготове тяжелый бархатный плащ хозяина. Бронуин наблюдала, как Стивен благодарил мальчика, с гордостью смотревшего на господина и пожелавшего ему удачи и счастья.

Стивен улыбнулся и поднес руку Бронуин к губам.

— Счастья, — сказал он. — Как ты думаешь, для нас возможно счастье?

Она отвернулась и не ответила. Рука об руку они пошли вниз по лестнице. Серебряное платье давило на нее, каждый шаг напоминал о его власти над ней.

Внизу собрались гости, все — друзья сэра Томаса, мужчины, которые сражались против гайлендеров. Они не пытались скрыть своей враждебности по отношению к шотландцам и со смехом говорили о том, как Стивен «победит» врага сегодня ночью. Они смеялись над тем, как Бронуин сражалась с ними после гибели отца. Они говорили, что, если в постели Бронуин хоть наполовину так же темпераментна, Стивена ждет немалое удовольствие.

Девушка высоко подняла голову, повторяя себе, что она МакАрран и должна вести себя так, чтобы ее клан мог ею гордиться. Англичане — жестокие и хвастливые, и она не унизится до них, отвечая на их отвратительные шутки.

Рука Стивена сжала ее еще крепче, и Бронуин с удивлением посмотрела на него. У него было торжественное выражение лица, губы сурово сжаты. Он был явно недоволен. А она ожидала, что ему должны доставить удовольствие комментарии соотечественников, ведь он выиграл боевой трофей. Стивен обернулся и пристально посмотрел на невесту, глаза его были печальны и словно извинялись.

Бракосочетание прошло очень быстро. Честно говоря, это мало походило на свадьбу. Бронуин встала перед священником и через мгновение осознала, насколько же она одинока. Когда она думала о своей свадьбе, то представляла себе горы, весну, землю, вновь возродившуюся к жизни. Ее должны были окружать родные, весь клан.

Она повернулась к Стивену. Они стояли на коленях рядом друг с другом в маленькой часовне в замке сэра Томаса. Голова Стивена была благоговейно опущена. Каким же далеким он казался. И как мало она его знала. Они выросли в двух разных мирах, в совершенно различных традициях Всю жизнь ее учили, что у нее есть права и власть, что ее народ обратится к ней за помощью. А этот англичанин воспитан в обществе, где женщин учат только шить и подчиняться мужьям.

И вот Бронуин принуждена делить жизнь с этим чужаком. Он уже дал ей понять, что считает ее своей собственностью, тем, что безраздельно принадлежит ему и чем он может помыкать.

А сегодня ночью… Бронуин было тяжело думать о том, что ей предстоит. Этот мужчина ей совершенно чужой. Она ничего о нем не знает. Она не знает, что он любит есть, умеет ли читать или петь, какая у него семья. Совершенно ничего! И тем не менее ей придется лечь с ним в постель и испытать с ним то, что относится к самым интимным сторонам жизни, а все, казалось, думали, что это доставит ей удовольствие!

Стивен повернулся к ней. Он почувствовал, что она разглядывает его, и это было ему приятно. Ее прелестный лоб был озадаченно нахмурен. Он слегка улыбнулся ей, желая ободрить, но она отвернулась и снова закрыла глаза и сжала руки.

Для Бронуин день длился бесконечно. Мужчины, присутствовавшие на свадьбе, и не пытались скрыть своего чрезвычайного интереса к брачной ночи. Они сидели за большими дощатыми столами, ели и пили. И чем больше они пили, тем более грубыми становились их слова и жесты. С каждой фразой, с каждым тостом ненависть Бронуин к англичанам росла. Они совершенно не обращали внимания на то, что она женщина; для них она была только приятным трофеем. Когда Стивен дотронулся до ее руки, она отстранилась, и это движение вызвало новый приступ хриплого смеха. Она не смотрела на Стивена, но краем глаза заметила, что он сделал большой глоток крепкого красного вина.

Близился вечер. Двое пьяных дружинников начали ссориться, затем перешли к рукопашной. Но никто не пытался их остановить, они были слишком пьяны для того, чтобы покалечить друг Друга.

Бронуин очень мало ела и еще меньше пила. Чем ближе подступала ночь, тем сильнее ее охватывало напряжение. Мораг была права: сегодняшняя ночь очень беспокоила ее. Она пыталась убедить себя, что достаточно отважна. Она несколько раз возглавляла вылазки за скотом к МакГрегорам. Спала, завернувшись в плед, в снежную бурю. Даже боролась с англичанами бок о бок с отцом. Но ничто не пугало ее так, как сегодняшняя ночь. Она знала о физическом акте соития, но что следует после этого? Не изменится ли она? Не станет ли принадлежать после этого Стивену Монтгомери, как он этого ожидает? Мораг сказала, что любовь приятное занятие, но Бронуин видела, как молодые люди превращались в студень только потому, что влюблялись Она видела, как счастливые, энергичные женщины превращались в уступчивых толстушек после того, как мужчина надевал им на палец кольцо. На брачном ложе происходит что-то еще, кроме совокупления, и эта неизвестность пугала Бронуин.