Рейн восхищенно смотрел на нее. Еще ни разу ее ярость не была направлена именно на него. Его поражала в ней не столько красота, сколько сила духа. Он опять почувствовал, как в нем поднимается волна нежности к Джудит. И улыбнулся.

— Но ведь больше не о чем задумываться, когда дело касается женщин, — полушутя, полусерьезно ответил он.

Джудит уже начала произносить гневную тираду, когда заметила веселые искорки в глазах Рейна и ямочки на щеках.

— У них нет другого выхода?

— Нет, никакого. Родители Джона даже не благородного происхождения, а твоя мать была замужем за графом. — Он положил руку ей на лоб. — Гевин найдет ей хорошего человека, который будет добр с ней и заботлив. — Джудит промолчала. — Я должен идти, — внезапно сообщил он, с трудом поднимаясь. — Будь проклята эта нога! — со злостью воскликнул он. — Даже рана от топора не приносила мне столько мучений, сколько этот перелом.

— По крайней мере, кость срастается правильно, — лукаво заметила Джудит, поднимая на него глаза.

Рейн содрогнулся при воспоминании о боли, которую ему пришлось вытерпеть, когда Джудит накладывала шину на место перелома.

— Я теперь всегда буду знать, что в тех случаях, когда мне понадобится врачебная помощь, к тебе обращаться не надо. Я недостаточно силен, чтобы еще раз пережить твое врачевание, Ты пойдешь со мной в лагерь?

— Нет, я еще немного побуду одна. Он огляделся по сторонам. Казалось, ей ничто не угрожает, но он не был полностью в этом уверен.

— Не оставайся здесь после заката. Если тебя не будет в лагере к этому часу, я сам приду за тобой.

Джудит кивнула, и Рейн ушел. Она перевела невидящий взгляд на тихо журчащую воду. Забота Рейна всегда позволяла ей чувствовать себя защищенной. Она вспомнила, как была рада, когда увидела его в замке. В его объятиях она сразу же ощутила себя в безопасности. Но почему же он не вызывает у нее страсти? Странно, что к человеку, который относится к ней с такой добротой и нежностью, она испытывает исключительно родственную привязанность, в то время как к своему мужу…

Она не будет думать о Гевине здесь, в этом уютном убежище. Мысли о нем вызывают в ней злость. Он поверил заявлению Уолтера о том, что она якобы носит его ребенка. Ее руки легли на живот, как бы пытаясь защитить неродившееся дитя. Ее ребенок! Что бы ни случилось, малыш всегда будет принадлежать ей.


— Что ты собираешься делать с ней? — спросил Рейн, войдя в палатку Гевина и развалившись в кресле.

С одной стороны от него сидел Стивен и Точил нож. С другой — Гевин, который ел. Это было его основным занятием с тех пор, как он покинул замок Демари.

— Полагаю, ты имеешь в виду мою жену? — уточнил он, подкладывая себе кусок жареной свинины. — Что-то вы стали уделять ей слишком много внимания, — с вызовом произнес он.

— А ты игнорируешь ее! — отрезал Рейн. — Она убила человека ради тебя. Это не так-то легко для женщины — а ты даже ни разу не заговорил с ней об этом, чтобы успокоить.

— Разве мои слова могут повлиять на нее после того, как ее успокоили мои братья?

— Ей больше не к кому обратиться за помощью.

— Очевидно, мне надо попросить своего оруженосца принести мечи, не так ли? — насмешливо поинтересовался Стивен. — Или вам понадобится полное вооружение и доспехи?

Рейн тут же расслабился.

— Ты прав, брат. Просто мне бы хотелось, чтобы и мой старший братец обладал таким же здравым смыслом.

Бросив на Рейна уничтожающий взгляд, Гевин опять все свое внимание сосредоточил на еде. Несколько мгновений Стивен наблюдал за ним.

— Рейн, ты пытаешься вмешаться в отношения между Гевином и его женой, так?

Рейн пожал плечами и поудобнее устроил больную ногу.

— Он плохо с ней обращается.

Стивен понимающе улыбнулся. Рейн всегда становился на сторону слабых. Он бросался на защиту каждый раз, когда чувствовал, что в нем нуждаются. Молчание, воцарившееся в палатке, становилось все более напряженным, пока Рейн не поднялся и не вышел.

Гевин посмотрел ему вслед и, наконец насытившись, отодвинул тарелку. Потом встал и подошел к раскладной кровати.

— Она носит ребенка того мерзавца, — спустя некоторое время произнес он.

— Ребенка Демари? — переспросил Стивен и присвистнул, когда Гевин кивнул. — И что ты с ней сделаешь?

Гевин опустился в кресло.

— Не знаю, — тихо ответил он. — Рейн говорит, что я не успокоил ее, но как я мог? Она убила своего любовника.

— А ее кто-нибудь заставлял? Голова Гевина поникла.

— Не думаю. Она могла бы этого не делать. В замке она имела полную свободу. Один раз она пришла ко мне, когда я сидел в яме, потом еще раз, когда меня перевели в подвал башни. Если бы ее держали там насильно, она не могла бы так свободно разгуливать по замку.

— Это правильно, но не думаешь ли ты, что ее действия свидетельствуют о том, что она просто желала помочь тебе?

Глаза Гевина блеснули.

— Я не знаю, чего она желала. Мне кажется, она принимает сторону того, в чьей власти находится. Когда она пришла ко мне, то сказала, что сделала все это только ради меня. Когда же она была рядом с Демари, то всем своим видом показывала, что принадлежит лишь ему. Она умная женщина.

Стивен провел большим пальцем по лезвию, проверяя, как оно заточено.

— Рейн очень высокого мнения о ней, да и Майлс тоже.

Гевин фыркнул.

— Майлс слишком молод, чтобы понять, что у женщины есть еще кое-что, кроме тела. А Рейн стал защищать ее с самого начала.

— Ты можешь объявить о том, что ребенок зачат от другого, и разделаться с ней.

— Нет! — с горячностью вскричал Гевин и отвел взгляд.

— Стивен рассмеялся.

— Тебя все еще тянет к ней? Она красива, но есть другие женщины, не менее красивые. А что с Элис, которую ты, как утверждал, сильно любишь?

Стивен был единственным, кому Гевин рассказал об Элис.

— Она не так давно вышла замуж за Эдмунда Чатворта.

— За Эдмунда! За этот кусок дерьма! А ты не делал ей предложение? — Ответом послужило молчание Гевина. — Женщины не стоят того, чтобы переживать из-за них, — заявил Стивен, вкладывая нож в ножны. — Бери свою жену да спи с ней и не позволяй ей думать о чем-либо другом. — Посчитав тему исчерпанной, он поднялся. — Хочу немного поспать. День был ужасно длинным. До завтра.

Гевин остался один в палатке, быстро погружавшейся в ночной сумрак. «Разделаться с ней», — подумал он. Он вправе сделать это, раз она носит чужого ребенка. Но он не мог представить, что больше никогда не увидит ее.

— Гевин, — прервал его размышления Рейн, — Джудит вернулась? Я сказал ей, чтобы она не оставалась в лесу после заката.

Гевин встал, челюсти его были плотно сжаты.

— Ты слишком много думаешь о моей жене. Где она была? Я найду ее. Рейн улыбнулся брату.

— Там, около ручья, — указал он направление.


Джудит стояла на коленях на берегу, ее руки были опущены в холодную прозрачную воду.

— Уже поздно. Ты должна вернуться в лагерь. — Она вздрогнула и подняла голову. Над ней возвышался Гевин. В сумерках его серые глаза казались темными. Трудно было понять, что они выражают. — Я не знаю этого леса, — добавил он. — В нем может таиться опасность.

Джудит встала и гордо расправила плечи.

— Тебя бы это устроило, не правда ли? Погибшая жена гораздо лучше, чем обесчещенная. — Приподняв юбку, она собралась пройти мимо него.

— Мы должны поговорить, — схватив ее за руку, произнес Гевин. — Серьезно и без злости.

— Разве между нами может быть другое чувство, кроме злости? Говори, что собирался… я сгораю от нетерпения.

Выражение лица Гевина смягчилось.

— Твоя беременность тяготит тебя?

Джудит руками прикрыла живот и вздернула подбородок.

— Этот ребенок никогда не будет мне в тягость.

Гевин перевел взгляд на реку. Создавалось впечатление, что он пытается разрешить мучившую его проблему.

— Оценивая все случившееся, я считаю, что ты руководствовалась исключительно благими намерениями, отдавая себя в руки Демари. Мне известно, что ты не любишь меня, но ведь в плену оказалась и твоя мать. Только ради нее ты шла на риск. — Джудит, нахмурившись, кивнула, — Я не знаю, что произошло после твоего появления в замке. Возможно, Демари был ласков с тобой, а ты нуждалась в добром отношении. Возможно, что он предложил тебе свою заботу еще на свадьбе. — Джудит охватила такая страшная ярость, что она лишилась способности произнести хоть слово. — Что касается ребенка, то можешь оставить его, я не прогоню тебя, как, очевидно, должен был бы. Если бы я знал всю правду, то, наверное, пришел бы к выводу, что в случившемся есть и моя доля вины. Я буду заботиться о ребенке как о своем собственном, и он получит в наследство часть твоих земель. — Гевин замолчал и взглянул на жену. — Ты ничего не хочешь сказать? Я попытался быть честным… и справедливым. Не могу поверить, что ты можешь потребовать большего.

Джудит понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки.

— Справедливым! Честным! — цедила она сквозь зубы. — Тебе не знакомы эти слова! Послушай, что ты несешь. Ты с готовностью признаешь, что я приехала в замок с добрыми намерениями, и тут же смертельно оскорбляешь меня.

— Оскорбляю? — удивленно переспросил Гевин.

— Да! Оскорбляешь! Ты считаешь, что я могу так низко пасть, по собственному желанию отдав себя человеку, который угрожает моей матери и мужу, — ведь перед лицом Господа ты являешься мне мужем! Ты говоришь, что я нуждалась в добром отношении! Да, правильно, потому что я никогда не видела подобного отношения от тебя. Но я не настолько безмозгла, чтобы нарушить данные перед Богом клятвы ради капли внимания. Однажды я нарушила клятву, но больше не сделаю ничего подобного. — При этом воспоминании щеки Джудит запылали, и она отвернулась.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — начал Гевин, распаляясь. — Ты говоришь загадками.

— Ты намекаешь на то, что я якобы нарушила супружескую верность. Что здесь непонятного?