— Джудит, послушай меня, — стал он увещевать ее — Я сейчас отцеплю твои руки и опущу тебя на землю. Доверься мне Не бойся.

Но стоило ему оторвать руки Джудит от ветки, как она тут же схватилась за его плечо. Перегнувшись через ветку, он опустил Джудит на землю и спрыгнул сам Гевин прижал ее к себе и почувствовал, как она дрожит. Она не отпускала его от себя, продолжая отчаянно цепляться за его руку.

— Успокойся, — шептал он и гладил ее по голове. — Ты в безопасности Колени Джудит подогнулись, и Гевин, подхватив ее, направился к старому пню Сев, он стал баюкать ее, как ребенка. Он совсем не умел обращаться с женщинами в другой обстановке, кроме постели, а тем более с детьми, однако догадывался, что причина ее страха кроется в чем-то необычном.

Он нежно прижимал ее к себе, стараясь при этом не сделать ей больно. Убрав с лица волосы, он увидел, что ее лоб покрылся испариной. Если бы кто-нибудь сказал ему, что человек может испытать такой смертельный ужас на высоте всего в несколько футов, он рассмеялся бы, но сейчас ему было не до смеха. Джудит была охвачена совершенно реальным страхом, и сердце Гевина сжималось при виде ее страданий. Ее крохотное тело сотрясала дрожь, дыхание судорожно вырывалось из груди, и Гевин понял, что должен как можно скорее вернуть ей ощущение безопасности. Он запел, сначала тихо, не уделяя особого внимания словам. Его голос звучал низко и мягко. Он пел о любви, о рыцаре, вернувшемся из крестового похода и встретившемся с любимой, которая верно ждала его все это время.

Постепенно Джудит начала расслабляться. Она уже не так крепко держала Гевина за руку. Уткнувшись в ее волосы, он продолжал напевать. Дыхание Джудит выровнялось, она подняла голову и тут же попыталась оттолкнуть его, но Гевин не выпустил ее. Ее потребность в нем вселила в него какую-то непонятную уверенность в себе, хотя он терпеть не мог, когда женщины висли на нем — Тебе может показаться, что я самая настоящая дура, — еле слышно проговорила она. Гевин промолчал. — Я не люблю высоты, — добавила она.

Он улыбнулся и прижал ее к себе.

— Я догадался об этом, — ответил он. — Осмелюсь заметить, что «не люблю» — это слишком мягко сказано. Почему ты боишься высоты? — Он был страшно рад тому, что она пришла в себя. Поэтому его удивило то, что ее тело опять напряглось. — Что я такого сказал? Не сердись.

— Я не сержусь, — печально проговорила она, опять расслабляясь и умащиваясь у него на коленях. — Просто мне не хочется вспоминать об отце — вот и все.

Гевин прижал ее голову к плечу.

— Расскажи мне об этом, — совершенно серьезно попросил он.

Когда Джудит наконец заговорила, ее голос звучал так тихо, что он с трудом расслышал ее.

— Я мало что помню — во мне остался только страх. О том, что случилось, мне рассказали мои горничные. Мне было три года, когда однажды ночью я проснулась. Я вышла из комнаты и спустилась в большой зал, который был залит светом и где гремела музыка. Там веселился мой отец со своими приятелями, и все они были пьяны. — Казалось, все это не касается ее, настолько ледяным был ее тон. — Отец воспринял мое появление как веселую шутку. Он потребовал, чтобы принесли лестницу, приставил ее к высокому окну и, взяв меня под мышку, взобрался на самый верх, а потом усадил меня на подоконник. Вскоре отец и его собутыльники заснули Утром горничные бросились меня искать. Прошло довольно много времени, прежде чем они нашли меня, хотя я наверняка слышала» как они звали меня. Но, я была так испугана, что не могла говорить.

Гевин опять стал гладить ее и укачивать. Его охватила ярость по отношению к человеку, который способен так издеваться над трехлетней малышкой, посадив ее на высоту двадцати футов и оставив ее там на всю ночь. Гевин взял Джудит за плечи.

— Но сейчас ты в безопасности. Смотри, земля совсем рядом.

Она робко улыбнулась.

— Ты очень добр. Спасибо.

Однако ее слова благодарности не доставили Гевину удовольствия. Он с грустью признал, что теперь, после той жестокости, с которой ей пришлось столкнуться за свою короткую жизнь, она воспринимает заботу мужа как подарок.

— Ты так и не видела моего леса. Как ты относишься к тому, что мы еще немного посидим здесь?

— Но работа…

— Ты очень много работаешь. Неужели ты никогда не развлекаешься?

— Боюсь, я просто не умею, — честно призналась она.

— Значит, сегодня ты будешь этому учиться. Мы будем собирать цветы и смотреть, как спариваются птицы. — Он многозначительно приподнял бровь, и Джудит в ответ издала совершенно не характерный для нее смешок. Это привело Гевина в восторг. Его глаза потеплели, ее красота подействовала на него возбуждающе. — Тогда пошли, — сказал он, помогая ей подняться. — Тут неподалеку есть холм, покрытый ковром из полевых цветов, а вокруг летают удивительные птички.

Когда Джудит встала, ее нога подвернулась, и она ухватилась за Гевина.

— У тебя повреждена нога, — проговорил он и, встав на колено, принялся ощупывать ее щиколотку. Он заметил, что Джудит закусила губу. — Опусти ногу в холодную воду. Это не даст ей распухнуть. — Он поднял ее на руки.

— Я могу идти, если ты поддержишь меня.

— С каких это пор меня перестали считать рыцарем? Насколько тебе известно, нас обучали, как ухаживать за дамой. Что касается красавиц, с которыми случилось несчастье, то тут очень строгие правила. Дозволяется только носить их на руках.

— Значит, ты используешь меня, чтобы упрочить свой статус рыцаря? — совершенно серьезно спросила Джудит.

— Естественно, ведь ты слишком тяжела, чтобы таскать тебя просто так. Ты весишь не меньше моего коня.

— Нет! — бурно запротестовала Джудит, и тут заметила лукавый блеск в его глазах. — Ты дразнишь меня!

— Разве я не предупредил тебя, что сегодня день веселья? — Джудит улыбнулась и положила голову ему на плечо. Ей была приятна его близость. Гевин усадил ее на берегу ручья и осторожно снял туфельку. — Надо снять чулок, — ухмыльнувшись, заметил он и принялся с удовольствием наблюдать, как Джудит, приподняв подол своей юбки, распускает подвязку на чулке. — Если тебе нужна помощь… — Его взгляд с вожделением следил; как спускается тонкий шелк.

Джудит удивило, с; какой нежностью Гевин, погрузив руки в воду, гладил ее ногу. Кто этот человек, который так басков с ней? Невозможно, чтобы это был тот, кто ударил ее, кто выставлял перед ней напоказ свою любовницу, кто буквально изнасиловал ее в первую брачную ночь.

— Кажется, болит уже не так сильно, — сказал Гевин, взглянув на жену.

— Да, ты прав, — тихо ответила она.

Внезапный порыв ветра бросил прядь волос ей на лицо. Гевин осторожно убрал их.

— Как ты смотришь на то, что я разожгу костер и мы зажарим того страшного кабана?

— Это будет великолепно, — с улыбкой ответила Джудит.

Гевин взял ее в охапку и легонько подбросил. Джудит испуганно вцепилась в его шею.

— Мне уже начинает нравиться твой страх, — смеясь заметил он и крепко прижал ее к себе.

Перешагнув через ручей, он направился к Холму, и в самом деле покрытому ковром из полевых цветов, и под нависавшим карнизом развел костер. Через несколько минут он вернулся с разделанной тушей кабана и насадил ее на вертел. Он запретил Джудит двигаться, не разрешил помогать ему. Заготовив достаточно дров для костра, Гевин опять ушел, а когда вернулся, его кафтан топорщился так, словно он что-то прятал под ним.

— Закрой глаза, — сказал он и осыпал Джудит цветами. — Ты не могла пойти за ними, поэтому они сами пришли к тебе.

Когда она открыла глаза, ее колени и трава вокруг были покрыты яркими цветами, источавшими сладкий аромат.

— Спасибо, милорд, — проговорила она, радостно улыбаясь.

Он сел рядом, оперся на руку и прислонился к Джудит.

— У меня есть еще один подарок, — заявил он, вытаскивая три хрупких водосбора. Их бледно-фиолетовые с белым лепестки были прекрасны и нежны. Джудит потянулась за цветами, но Гевин отдернул руку, и она удивленно взглянула на него.

— Не бесплатно. — Он дразнил ее, но выражение, появившееся на ее лице, явно свидетельствовало о том, что она не поняла этого. Его охватили угрызения совести за то, что он столь ужасно обошелся с ней. Теперь у нее были все основания так смотреть на него. Внезапно Гевин спросил себя, отличается ли он чем-то от ее отца. Он осторожно провел пальцем по ее щеке. — Тебе придется заплатить совсем немного, — ласково произнес он. — Я хотел бы услышать, как ты называешь меня по имени.

Ее взгляд смягчился, глаза залучились.

— Гевин, — тихо сказала она, когда он протянул ей цветы. — Спасибо, мой… Гевин.

Он облегченно вздохнул и растянулся на траве, подложив руки под голову.

— Мой Гевин! — повторил он. — Звучит неплохо.

Он поднял руку и принялся накручивать ее локон на палец. Она сидела спиной к нему и собирала цветы в букет. У нее во всем порядок, подумал он.

Вдруг он сообразил, что уже много лет он не проводил такого спокойного дня на своей земле. Над ним всегда довлела ответственность за замок и связанные с этим обязанности, а сейчас его жене удалось за несколько дней так наладить дела, что он получил возможность полежать на траве и ни о чем не думать, только слушать жужжание пчел и гладить шелковистые волосы красивой женщины.

— Ты действительно рассердился из-за Саймона? — спросила Джудит.

Гевин не сразу вспомнил, кто такой Саймон.

— Нет, — улыбнулся он. — Просто мне не понравилось, что женщине удалось то, что не получалось у меня. И я не совсем уверен, что новый вабик лучше старого.

Она резко повернулась к нему.

— Лучше! Саймон тут же согласился. Я не сомневаюсь, что теперь ястребы будут охотиться гораздо успешнее и… — Она замолчала, когда увидела, что он смеется. — Ты слишком тщеславен.

— Я? — переспросил Гевин, поднимаясь на локтях. — Я не видел человека менее тщеславного, чем я.

— Ведь ты секунду назад утверждал, будто твое недовольство было вызвано тем, что женщина сделала то, что не удавалось тебе, разве не так?