— О да, — с улыбкой проговорил он. И это будет стоить всех лишений и непогоды. Сначала он постарается держаться с ней как можно более сурово, а когда она полностью раскается, он поцелует ее, вытрет слезы и отнесет в постель.

— Мой господин?

— В чем дело? — Гевина разозлило, что его мечтания были прерваны как раз в тот момент, когда он представлял, что Джудит будет делать в спальне, чтобы заслужить его прощение.

— Мы вот тут спрашиваем, сэр, когда мы отправимся домой и избавимся от этого чертового дождя.

Гевин начал кричать, что это, мол, никого не касается, но вскоре замолчал. Его губы тронула улыбка.

— Возвращаемся завтра.

Джудит пробыла одна восемь дней. Этого достаточно, чтобы научить ее благодарности… и покорности.


— Пожалуйста, Джудит, — взмолился Рейн, ухватив ее за руку. — За два дня, что я здесь, ты не уделила мне ни минутки своего времени.

— Не правда, — рассмеялась она. — Только вчера вечером я провела с тобой целый час за шахматами, и ты показал мне несколько аккордов на лютне.

— Я помню, — уныло проговорил он, но на его щеках уже стали появляться ямочки. — Просто мне так тоскливо одному. Я не могу двигаться из-за этой чертовой ноги, и нет никого, кто составил бы мне компанию.

— Никого! Да здесь более трех сотен человек. Наверняка хоть один из них… — Она замолчала. Взгляд Рейна, преисполненный такой неподдельной печали, заставил ее рассмеяться. — Ну ладно, но только одну партию. У меня много работы.

Рейн одарил ее ослепительной улыбкой, и Джудит села напротив него.

— Ты играешь лучше всех. Ни одному из моих людей никогда не удавалось победить меня. А тебе вчера удалось. К тому же тебе требуется отдых. Чем ты занимаешься весь день?

— Привожу замок в порядок, — просто ответила Джудит.

— А мне всегда казалось, что он в порядке, — заметил Рейн и двинул свою пешку. — Управляющие…

— Управляющие! — бросила Джудит и сделала ход слоном. — Они никогда не будут уделять замку столько внимания, как его владелец. Их все время приходится контролировать, проверять их подсчеты, прочитывать регистрационные книги и…

— Прочитывать? Ты умеешь читать, Джудит? Она была так удивлена его вопросом, что замерла с королевой в руке.

— Естественно. А ты разве нет? Рейн пожал плечами.

— Я никогда не учился. Братья учились, а меня это не интересовало. Я в жизни не встречал женщины, которая умела бы читать. Отец говорил, что женщины не способны научиться этому.

Джудит пришла в страшное негодование. Ее ход королевой поставил короля Рейна в крайне опасное положение.

— Ты должен уяснить себе, что женщина очень часто может одержать верх над мужчиной, даже над королем. Кажется, я выиграла. — Она поднялась.

Рейн ошарашенно уставился на доску.

— Не может быть, чтобы ты так быстро выиграла! Я даже не заметил. Ты заговорила меня и не дала мне собраться с мыслями. — Он искоса взглянул на нее. — К тому же у меня так болит нога, что мне трудно думать.

Джудит встревожилась, но тут же рассмеялась.

— Ах ты, хитрюга. Мне надо идти.

— Нет, Джудит, — продолжал настаивать он и, взяв ее руку, принялся целовать ее, — Джудит, не оставляй меня, — молил он. — Я могу от скуки сойти с ума. Пожалуйста, побудь со мной. Ну, еще одну партию.

Джудит весело смеялась над его мольбами. Он принялся клясться ей в вечной любви и благодарности, если она проведет с ним хоть один часок, а она ласково гладила его по голове.

Именно так и застал их Гевин. Он уже успел забыть, насколько красива его жена. Она была одета совсем не так, как на свадьбе, — в бархат и соболя. Сейчас на ней было незатейливое платье из мягкой шерсти, плотно облегающее фигуру. Волосы были забраны в длинный хвост. Простые одежда и прическа делали ее еще более очаровательной. Она была сама невинность, однако каждое ее движение свидетельствовало о присущей ей страстности.

Джудит первой заметила присутствие мужа. Улыбка немедленно исчезла с ее лица, она замерла.

Рейн почувствовал, как напряглась ее рука, и удивленно посмотрел на нее. Проследив за ее взглядом, он увидел брата. Не было сомнений, что за мысли посетили Гевина при виде этой сцены. Джудит попыталась выдернуть руку, но Рейн крепко держал ее. Нельзя допустить, чтобы у его разъяренного братца возникло впечатление, будто они в чем-то виноваты.

— Я пытался уговорить Джудит посидеть со мной, — весело сообщил Рейн. — Я уже целых два дня сижу безвылазно в этой комнате, и мне нечем заняться. Никак не могу заставить ее уделять мне побольше времени.

— Не сомневаюсь, что для убеждения ты использовал все возможные способы, — процедил Гевин, чей взгляд был устремлен на жену.

Наконец Джудит выдернула руку.

— Я должна заняться делами, — сухо произнесла она и ушла.

Рейн решил опередить Гевина и первым накинулся на него.

— Где ты был? — спросил он. — Через три дня после свадьбы ты бросаешь ее на ступеньках, как сундук.

— Как я вижу, она нашла выход из положения, — заключил Гевин, тяжело опускаясь на стул.

— Если ты намекаешь на нечто недостойное…

— Нет, не намекаю, — искренне ответил Гевин. Он хорошо знал своих братьев и был уверен, что Рейн никогда не сделает ничего предосудительного в отношении своей невестки. Просто он был шокирован тем, что его ожидания и надежды не оправдались. — Что с твоей ногой?

Смутившись, Рейн рассказал, как упал с лошади, но, к его удивлению, Гевин не рассмеялся. Он устало поднялся.

— Я должен осмотреть замок. Меня слишком долго не было, поэтому, боюсь, хозяйство пришло в полный упадок.

— Я бы так не сказал, — заметил Рейн, изучая расстановку фигур на шахматной доске и восстанавливая все ходы Джудит. — Я никогда не видел, чтобы женщина работала так, как Джудит.

— Ха! — снисходительно бросил Гевин. — Что можно сделать за неделю? Расшить пять эллов ткани?

Рейн удивленно взглянул на брата.

— Я не говорил, что она занималась женской работой, я сказал, что не видел, чтобы женщина работала так как она.

Гевин не понял, что он имеет в виду, но не стал настаивать на объяснении. У него было слишком много дел. Каждый раз после его непродолжительного отсутствия приходилось буквально заново восстанавливать замок.

Рейн знал, о чем подумал Гевин, и весело крикнул ему вслед:

— Надеюсь, ты найдешь себе какую-нибудь работу.

Гевин опять не понял, что подразумевал Рейн, но решил не заострять на этом внимания и вышел из дома. Он пребывал в страшной ярости оттого, что его мечты были так жестоко разрушены. Однако у него оставалась некоторая надежда. Джудит обрадуется его возвращению, когда он решит все возникшие в его отсутствие проблемы.

Когда сегодня утром Гевин ехал через внутренний и внешний дворы, мечтая поскорее вернуться к рыдающей жене, он не заметил никаких изменений. Сейчас же он видел, что кое-какие перемены все же произошли. Здания во внешнем дворе выглядели чище — чуть ли не новыми, как будто в них заделали все щели и побелили. Да и сточные канавы, тянувшиеся за домами, выглядели так, будто их недавно вычистили.

Гевин остановился возле конюшен. Здесь содержались соколы — дербники, сапсаны, ястребы, балобаны, кречеты. Сокольничий стоял перед зданием и крутил вабик[7] вокруг ястреба, который был за лапку привязан к шесту.

— Это новый вабик, Саймон? — спросил Гевин.

— Да, милорд. Он поменьше, и его легче крутить. Это заставляет птиц лететь быстрее и правильнее определять цель.

— Отличная идея, — одобрил Гевин.

— Это не моя идея, сэр, это идея леди Джудит. Она предложила такой вабик. Гевин был поражен.

— Леди Джудит рассказала тебе, главному сокольничему, о новом вабике?

— Да, милорд. — Саймон улыбнулся, приоткрыв щербатый рот. — Я не настолько стар, чтобы не разобраться, хороша ли идея. Миледи так же находчива, как и красива. Пришла сюда в первое же утро и долго наблюдала за мной. Потом очень ласково сделала несколько предложений. Зайдите внутрь, милорд, и взгляните на новые насесты. Леди Джудит сказала, что от старых у птиц болят лапы. В насест забираются крохотные клещи и кусают птиц. — Саймон направился к зданию, но Гевин не последовал за ним. — Вы не хотите посмотреть? — удрученно спросил он.

Гевин никак не мог прийти в себя оттого, что его своенравный сокольничий принял совет женщины. Он сам, как и его отец, сотни раз рекомендовал Саймону сделать кое-какие усовершенствования, но тот ни на что не соглашался.

— Нет, — ответил Гевин. — В другой раз посмотрю, что придумала моя жена. — Он не смог скрыть прозвучавшего в его голосе сарказма.

Кто дал право этой девчонке распоряжаться на его конюшне? Естественно, соколиная охота нравится женщинам не меньше, чем мужчинам, и, естественно, у Джудит будет собственный сокол, но забота о птицах — прерогатива мужчин.

— Мой господин! — позвала Гевина крепостная девушка, которая зарделась, стоило ему обратить на нее сердитый взгляд. Сделав реверанс, она протянула ему кружку. — Я думала, что вам захочется выпить что-нибудь прохладительное.

Гевин улыбнулся ей. Наконец перед ним женщина, которая знает, как себя вести. Он посмотрел ей прямо в глаза и взял кружку. Но его внимание сразу же переключилось на напиток. Он был выше всяких похвал!

— Что это такое?

— Это весенняя клубника, сок прошлогодних яблок, который предварительно прокипятили, и немного корицы.

— Корицы?

— Да, милорд. Леди Джудит привезла ее с собой.

Гевин резким движением сунул девушке кружку и отвернулся. Он уже начинал беспокоиться. Неужели все сошли с ума? Он поспешил в угол двора, где располагался оружейник. По крайней мере в жаркой кузнице он будет защищен от самоуправств жены.

Однако то, что он увидел, потрясло его до глубины души. Его оружейник, обнаженный до пояса огромный мужчина с налитыми силой мышцами, сидел у окна и… шил.

— Что это такое? — требовательным голосом спросил Гевин, у которого уже зародились некоторые подозрения.