— Елена!?

— Я, дорогуша, я собственной персоной. Вот решила посмотреть, во что тебя жизнь превратила. Все на чужое заришься, все тебе мало? И Гришина смерть тебя ничему не научила.

— Ты все врешь! Я не брала! — высоким голосом вдруг закричала Долорес.

— А как же эта вещь оказалась в доме твоего сынка?

Я не сразу поняла, что в руке Елена Петровна держит тот самый ножичек для разрезания бумаги, которым я потом вооружила Вояку. Не может этого быть! Вот и Долорес как будто хотела расхохотаться, но вместо этого издала какой-то гортанный клекот.

— Камушки повытаскивали, рукоять заменили, я не сразу его узнала… но эту вещь ни с какой другой не спутаешь. Уж не на эти ли деньги ты искусством занялась, дорогуша? Григорий, значит, умирал, а ты о прекрасном думала…

— Нет! Это была лишь шутка, глупая шутка! Я хотела только подразнить Григория, а нож исчез… Я не знала, где он, поверь, Елена! То есть я требовала, умоляла, но он не признался… — голос Долорес прервался, она прижала обе руки к трясущимся губам.

Я плохо понимала, о чем они говорят, но на Долорес было страшно смотреть, и я отвела взгляд. А Елена Петровна медленно кивнула.

— Ну вот видишь, эта вещь, — она медленно подняла стилет, — тоже из вашего дома. Прикажешь и ее вернуть на место?

Долорес ничего не ответила, она по-прежнему прижимала пальцы к губам и смотрела теперь как будто сквозь нас, но потом вдруг затопала тоненькими ножками, обутыми в черные атласные туфли:

— Вон! Во-он! Уходите! — Она тряслась всем своим тощим телом, и это было ужасное зрелище.

Елена Петровна громко стукнула палкой в пол и приказала: — Замолчи! Мы и сами тут ни на минуту не останемся. Ксения, пошли!

Мне не нужно было повторять дважды, я почти выбежала из салона и за нашей спиной с силой грохнула дверь. Кажется, Долорес заперла ее изнутри на ключ. В эту минуту даже молчание Люшки, тенью скользнувшей за нами, не казалось странным. Вообще, в первые секунды у меня было ощущение, точно кто-то выключил звук — люди и машины двигались мимо нас совершенно бесшумно.

Я сделала шаг и чуть не упала, споткнувшись о… Мими. Она по-прежнему тряслась всем телом и преданно смотрела на меня. Вот только этого еще не хватало! Судя по всему, дурочка решила отравиться со мной в изгнание, и что скажет по этому поводу ее хозяйка, когда придет в себя? Я прижала к себе джинсовое тельце и увернулась от красного козырька, норовившего заехать мне в глаз, пока его владелица пыталась облизать мое лицо. Нет, судебного разбирательства не избежать.

— Правильно, детка! — громко сказала Елена Петровна, и мне показалось, что она имела в виду нас обеих. Мы загрузились в машину, и тут меня точно ударило током — забыла!

— Забыла! — крикнула я, и все посмотрели на меня с недоумением. Я достала из сумки кольцо с ящеркой и уставилась на него чуть ли не с ужасом. Какие уж тут подарки. Но как теперь я могла вернуться туда, к Долорес с ее перекошенным лицом и остановившимся взглядом?

— Давай, отнесу! — Люшка потянулась к кольцу, но Елена Петровна вдруг жестом остановила ее.

— Нет, оставь! Теперь все правильно, пусть оно будет у тебя. Можешь мне поверить, Григорий бы не возражал. — Она даже не прикоснулась к перстню, только посмотрела и все. — Носи, девочка, вы друг другу подходите. — И тут Люшка фыркнула как дура.

В полном молчании мы подъехали к дому Елены Петровны, и Слава снова со всеми предосторожностями помог ей выбраться из машины.

— Денек зашибись! Семен, это надо отметить, — губы Люшки почти щекотали мне ухо. — Тебе сегодня досталось по полной программе, глаза вон как у чахоточной. — У Люшки было странное представление о чахоточных, а я себя чувствовала почти хорошо. Вот только как поступит Георг — загрызет Мими или объявит акцию протеста?

Елена Петровна повернулась к нам и сказала, обращаясь к Люшке:

— Да, иногда вы высказываете вполне разумные мысли. Это действительно надо отметить. У меня есть бутылка отличного вина и коньяк. Славочка, вы не с нами? Жаль. Заходите, когда сможете. Квартира сорок восемь.

— Захлопни рот, — тихо скомандовала я Люшке, рисковавшей потерять нижнюю челюсть. Она сделал это не без усилия, и мы втроем отправились обмывать мое чудесное спасение.

Праздник получился не особенно веселым. Люшка чинно отпивала из бокала коньяк, и вряд ли он ей понравился. Георг не стал ко мне подходить и не издал ни звука при виде соперницы, все это не сулило нам с ней ничего хорошего. Я сняла с Мими лишь бейсболку, джинсы не тронула — если у девушки снова критические дни, то лучше все оставить как есть. И с джинсовой тканью Георгу, если что, будет сложнее справиться.

Несмотря на странную пустоту внутри я все время чего-то ждала и, кажется, косилась на балконную дверь. По крайней мере, Елена Петровна вдруг произнесла:

— Да, нужно будет незамедлительно посоветоваться с Денисом. Я тоже об этом подумала.

Что значит "тоже"? Я схватила бокал, стоявший передо мной и сделала большой глоток. Странно, что я не умерла на месте а когда более или менее пришла в себя, Люшка и Елена Петровна смотрели на меня совершенно одинаково: внимательно и оценивающе, только Мими преданно облизывала мой подбородок.

— Нет! Не надо с ним советоваться! То есть ни с кем не надо… — кажется, я чересчур включила громкость, потому что Мими оставила мое лицо в покое и попыталась облаять компанию. Она решила, что новоявленную хозяйку хотят обидеть, а может быть, спутала мой голос с пожарной сиреной.

— Хорошо, хорошо, — неожиданно быстро согласилась Елена Петровна. — Мы это потом обсудим.

Последняя фраза мне не очень понравилась, но больше я возражать не стала, тем более что никак не могла сфокусировать взгляд ни на ком из присутствующих. Внутри разливалось приятное тепло, а теперь и снаружи будто кто-то обложил меня ватой. Невыносимо хотелось спать.

— Я поеду домой. — Чтобы выговорить эту простую фразу мне потребовались немалые усилия. Может, меня опоили? Какая разница, мне нужно домой.


Я открыла глаза и подумала, что на самом деле смотрю продолжение какого-то кошмара. В нормальных снах такие морды не сняться. Хорошо, что у меня не было сил заорать, потому что через секунду я сообразила, что это физиономия Георга, просто он сидит очень близко к моему лицу. Тогда кто же устроился на моих ногах? Я осторожно приподняла голову — какой-то уродливый ребенок… Он тут же приподнялся и приветливо завилял крошечным… хвостиком. Ах, да… Мими радостно тряслась, но приблизиться не смела, ведь мою царственную голову охранял сам… По крайней мере, она была жива и здорова. А вот я…

Чужой плед, чужая комната. Я, вспомнила, наконец, что лежу на диване в гостиной Елены Петровны. Значит, я так никуда не уехала. Позор! Видимо, хозяйка услышала нашу возню и мои тяжкие вздохи, потому что появилась на пороге комнаты.

— Проснулась, отлично! Завтрак готов.

Завтрак? Она сказала "завтрак"?! Ужасное подозрение, тенью скользнувшее у меня в голове, теперь перешло в уверенность. Я продрыхла в чужом доме всю ночь. Нужно еще было выпутаться из пледа, в результате чего Модные джинсы оказались на полу и меня облаяли. Георг смотрел на все это с явной иронией.

— Ты столько натерпелась в последние дни, тебе нужно было расслабиться. — Елена Петровна говорила все это из кухни, я была благодарна ей за деликатность. Нашла место, где расслабляться… Я потащилась в ванную, и Мими деловито засеменила следом.

Господи! То-то Георг разглядывал меня с таким видом — он просто не вполне уверен, что я это я. Волосы дыбом…, нет, не буду надевать очки и без линз обойдусь. Я могу не выдержать подробностей.

— Ты, возможно, будешь сердиться, но мой вины здесь нет, — Елена Петровна готовила для меня, кажется, уже третий бутерброд, — Денис сам вчера ко мне заглянул. Естественно, я в общих чертах обрисовала ему ситуацию. Он сказал, что эксцессы вряд ли возможны, если ты не будешь выдвигать каких либо претензий.

Волчий голод, обуревавший меня минуту назад, нервно дернулся и уполз куда-то вглубь, а я чуть было не подавилась куском хлеба. Заглядывал, значит. Пока я бесчувственным бревном лежала на диване, они обсуждали возможность эксцессов. "Если я не буду выдвигать какие-либо претензии"… Естественно не буду. Вопрос в том, что случится с награбленным мною добром: Мими, которая под столом усиленно пытается взобраться ко мне на колени, перстнем, так и оставшемся в сумке. Стилет…, ну он вернулся к законной хозйке. Пастушка…

— А где пастушка? — я чуть было не опрокинула чашку. Как раз главное яблоко раздора и не попалось мне на глаза.

— Я убрала ее в шкаф от греха подальше. Боялась, вдруг твое зверье устроит разборку и разобьет ненароком.

— Да, я тоже боялась, что они подерутся.

— Ничего подобного. Эта немыслимая собака уже готова полюбить твоего кота. Георг, конечно, держит марку, но она его добьет, вот увидишь.

Да, пожалуй, Елена Петровна была права. Вот только меня вряд ли впереди ожидала подобная идиллия с Аркадием. Нужно поскорее со всем этим покончить, а я еще даже не начинала.

— Нужно будет заявление подать. — Я постаралась, чтобы голос звучал уверенно.

— Я попросила Дениса помочь, он хоть и не адвокат…

— Денис будет помогать Аркадию, как и в прошлый его развод. — Мне уже начали надоедать эти постоянные дифирамбы всесильному юристу.

— Ничего подобного. Он сказал, что только посоветовал Аркадию адвоката, но не более того. Он юрист в очень крупной фирме, разводами, сама понимаешь, никогда не занимался. Но ты не волнуйся, он обещал мне это дело проконтролировать.

Меня определенно начало тошнить. Я-то знала, кем меня считает наш "контролер" — охотницей за богатыми мужьями. Вот первая жертва едва вырвалась из моих загребущих лапок. Кто-то на очереди?