— Ну хватит уже, ты скоро во мне взглядом дырку протрёшь. Чего тебе надо?

— Наметились очень крутые кастинги, у меня есть шанс, — замогильным голосом объявила Люшка.

— Так это же хорошо! Или нет? — я никак не могла понять её настроения.

— Это клёво, это отпадно! — завопила Люшка так, что мы с Георгом вздрогнули. — Но всё это не у нас, а в Питере. И займёт примерно неделю, а может и меньше. А у меня работа… И я упущу такой шанс засветиться… И ехать уже послезавтра, — мне даже показалось, что она вот-вот начнет заламывать руки.

Было нечто прямо таки трогательное в том, как трепетно Люшка стала относиться к своим обязанностям. И я попалась:

— Надо что-то придумать, Люшь.

Ясное дело, что только я по своей наивности могла предположить, будто Люшка может хотя бы однажды растеряться или впасть в уныние. Сама того не подозревая, я подала нужную ей реплику, и подруга тут же за неё ухватилась.

— Конечно! Мы и сделаем, Семён! Ты меня на недельку подменишь, по тихому.

— Что ты болтаешь? Как это я тебя подменю, да еще без подготовки? Я же ничего не знаю и не умею!

— Чё ты не умеешь, ну чё ты не умеешь? Полы пылесосить и пыль протирать?

Я не сразу сообразила, про что это Люшка толкует, и с удивлением уставилась на неё.

— Ну да, — сказала она, — а ты думала, я там отделом заведую? Я убираюсь. Пока. Потом видно будет.

Да уж, полы я мыть умела, но тут мне пришла в голову другая мысль:

— И что ты предлагаешь? Я должна буду напялить черный парик, затянуться бинтами как мумия и встать на ходули? И мне там любой скажет: привет, Люша! Ты сегодня выглядишь на все сто!

На Люшку описанная сцена никакого впечатления не произвела:

— Какие бинты, какие ходули? Ты чё, ненормальная? — деловито спросила она. — Я говорила с Костиком из охраны, он сказал, что пропустит.

— Да причём здесь какой-то Костик, нашла себе начальника! Полковник меня тоже пропустит?

— Успокойся, нет там твоего Полковника, я тебе уже говорила. Он у них в охране вроде за главного и в главном офисе торчит. И не на проходной, естественно. Я сколько работаю, его ни разу не видела.

Сколько она работает… Во-первых, работала Люшка без году неделя, во-вторых, это была она а не я. Стоит мне только появиться, как Полковник материализуется из воздуха и спросит: а ты что здесь делаешь?!

— Да ну и что? — взвилась подруга, — пусть даже и так. А что тут такого, вдруг я заболела. И это только на неделю, даже на пять дней, если уж точно. Пойдешь в понедельник, а я тебе щас всё расскажу, где что и как.


В день "икс" я чувствовала себя знаменитой шпионкой Мата Хари и еще шкодливой кошкой, кем в большей степени, сказать трудно. Я шла заступать на трудовую вахту и сама себя успокаивала — час ранний, все Костики, Игорьки из охраны предупреждены о том, что придет как бы не совсем Люша. Короче, придет одна идиотка.

Утро было под стать моему состоянию — вчера вовсю светило солнце, а тут нате вам — зарядил мелкий гнусный дождик. Только для вас!

Цитадель была уже недалеко, я невольно замедлила шаг. Все, осталось только перейти неширокую улицу и отступать будет некуда. Пропуская машины, а невольно засмотрелась на бабульку, стоявшую на противоположной стороне.

Господи, куртка как у меня и очки точь-в-точь мои — найди десять отличий… Разве что только скомканный белый пакет в руке. Короче, бабушка выглядела пугало пугалом, но ей это было простительно, а вот мне… При этом старушка вела себя очень, я бы сказала, раскованно — она вовсю размахивала этим своим пакетом, вроде бы регулировала движение, показывая: проезжайте, проезжайте! А потом, видимо, выбрав подходящий автомобиль, предпринимала робкую попытку броситься ему под колёса. По крайней мере, так это выглядело со стороны. Наконец негустой поток машин иссяк, и бабуля тронулась в путь.

Из ниоткуда слева от меня совершенно бесшумно появилась черная иномарка и… дисциплинировано затормозила, давая бабке пройти. Тут и бабуля затормозила посреди дороги и начала энергично семафорить своим пакетом — езжай, мол, езжай, а уж я под тебя кинусь. Водитель, судя по всему, видел бабку насквозь и лишь коротко нетерпеливо ей посигналил.

Ну я-то что стою, глазею, спохватилась я. Мне же на работу! И рванула вперед — а бабушка, видно недовольная таким поворотом событий, — назад, на исходную позицию.

В общем, я с опозданием поняла, что водитель уступал дорогу именно сумасшедшей бабусе-камикадзе, а не мне. На меня он вроде как вообще не обращал внимания и поэтому, как только упрямая старушка отправилась на свой пост, тихо так, аккуратно на меня наехал. Нет, скорее, несильно толкнул в бок. Я выронила сумку и зонт, и вот он-то как раз и отлетел под колеса другого автомобиля и приказал долго жить.

Бабуля, замахав пакетом как флагом, начала торжествующее орать — не её, так хоть меня попытались задавить, олигархи поганые, скоро весь простой народ передавют… То обстоятельство, что я даже не упала, бабушку, по-видимому, немного разочаровало, но ведь был еще погибший зонтик и моя нога, наконец. Да, а еще упали очки, и я попыталась их найти и поднять. Ну хотя бы то, что от них осталось.

— Да ёшкин кот, это что же такое, а?! Вы куда все лезете, а?! — орал выскочивший из машины водитель.

Вообще-то я тоже не очень понимала, что здесь такое творится. И вообще, ёшкин кот это кто, я что ли? А водитель к этому моменту уже разошелся вовсю, я ждала, что он вот-вот попытается завершить только что начатое им дело, то есть меня прибьёт. И рядом с ним появился еще кто-то в тёмном.

Я и в лучшие минуты не была зорким соколом, а уж в такой-то момент, да еще без очков… Этот кто-то наклонился и поднял то, что я искала, да еще и спросил типа как я себя чувствую. Я чувствовала себя чудесно, поэтому зажала в руке предмет, бывший только что моими очками и, стиснув зубы, захромала прочь.

Водитель и бабуля всё ещё дуэтом орали у меня за спиной каждый свою партию, но я сосредоточилась на главном — не упасть на глазах у всех. Я прихромала в ближайший скверик и рухнула на мокрую скамью. Славненько начался мой первый трудовой день! Если так и дальше пойдет, через неделю Люша обнаружит только мои составные части. Как удачно, что сумка все-таки снова оказалась у меня в руках, хотя бы и такая перепачканная. Я высморкалась в бумажный платок, немного отдышалась и осторожно поднялась — боль в ноге была вполне терпимой. Можно ковылять дальше.

Ну что же, Костик, или как там его, встретил меня очень вежливо, по крайней мере голос его был именно таким. Лицо я видела не очень отчетливо, и это было приятное лицо, без лишних подробностей.

Да, обслуживающий персонал в лице Люши был не сильно обременен работой, подумала я, приступив к делу. Бумаги трогать нельзя, с места на место ничего не переставлять и не перекладывать, ничего не включать и не выключать и так далее. Протёр, пропылесосил, мусор вынес и свободен. Но так упруго и шустро всё это выглядело только с Люшкиных слов.

Я, приволакивая скулящую ногу, осторожно ползала среди столов, чуть ли не обнюхивая полы — а вдруг я что-то не замечу? В очках одно стекло вылетело напрочь, другое треснуло вдоль, и я попыталась воспользоваться им как моноклем. Нет, не стоит — треснувший пополам кабинет выглядел просто плачевно. Волосы все время выбивались из-под шарфа, и я с шумом их сдувала: пошли прочь, и так ни черта не вижу!

И кресла здесь были какие-то совершенно легкомысленные, стоит чуть задеть, как они тут же начинают крутиться. Я бы, пожалуй, посидела на таком, но не в этот день — нога всё время просилась домой, ей хотелось покоя. А вот любопытно, в кабинете у Полковника тоже стоит такое кресло? И вдруг он, прикрыв свои свинцовые глазки, вертится на нем туда-сюда? Мысль о Полковнике подействовала на меня как холодный душ. Я велела ноге заткнуться и лихорадочно принялась за дело. Не хватало еще, чтобы меня здесь застукали сотрудники.

"Обслуживающий персонал должен быть невидимым" — вспомнила я. Этот девиз Люшка выдала без запинки, а уж если ей что-то смогли внушить, значит, дело серьёзное.

— Но если тебя там никто не видит, то зачем ты так красишься? — удивилась я.

— Во-первых, я ТАК крашусь всегда, даже ночью, — оскорбилась Люшка, — а во-вторых, я должна выглядеть классно в любую минуту, мало ли что.

Вообще-то Люшка выглядела действительно классно без вороньего гнезда на голове и без своего боевого раскраса, но такой я видела её только в "помывочные" дни, то есть когда она пользовалась нашей ванной. Вот тогда оттуда выходила очень симпатичная девчонка с нормальным лицом, и даже выражение глаз было совершенно другим — оттаявшим и беззащитным. Но это бывало не часто.

Покончив, наконец, с уборкой, я пробиралась к дверям чуть ли не размазываясь по стенкам — разведчик выходит с вражеской территории с важным донесением. Пусть никакого донесения не было, ощущала я себя именно так.

— Порядок? — приветливо спросил парень у входа, когда я попыталась прошмыгнуть мимо него не хромая.

Но что бы я, да еще "прошмыгнуть"… Чего уж там, я прошептала "до свидания…" и поковыляла к двери. Он, конечно, хороший парень, поэтому не стал смеяться вслух, глядя мне вслед.

Дома я оценила нанесенный мне урон — колено сгибается плохо, болят локоть и бок, а на бедре расплылось огромное синее пятно. Ну что же, я никогда не любила толстые белые окорочка? Вот, получи для разнообразия окорочок разноцветный.

У Бабтони конечно же нашлась какая-то подходящая штука для растираний: моя персональная скорая помощь стучала дверцами шкафчиков, разглядывала на свет и нюхала содержимое бесконечных баночек и скляночек и при этом успела поведать историю некой Галины, которая просто так упала, не сильно, потому что тут же встала, лечить ногу ничем не стала, а через месяц — всё, она уже была без ноги, пришлось резать.