— Ты чем-то подавился, парень?

— Э-э… а… нет.

Все к этому моменту уже забыли о еде и как зачарованные следили за переменами во внешности Дункана. К тому времени, когда он сумел выдавить из себя следующее слово, его лицо приобрело уже коричневый оттенок.

— Я… хрр… я хотел попросить твоего согласия, an fhearr Mac Dubh… на брак мистрис Джокасты Камерон со… со…

— С кем? — спросил Джейми, с трудом сдерживая смех. — С губернатором колонии?

— Со мной! — выпалил Дункан, схватил кружку с сидром и спрятал в ней лицо; он явно испытывал примерно те же чувства, которые обуревают человека, только что перебравшегося через бешеную горную реку.

Джейми расхохотался во все горло, что, конечно же, лишь усилило смущение Дункана.

— Мое согласие? А тебе не кажется, Дункан, что моя тетушка уже вполне взрослая девушка? Да и ты тоже, если уж на то пошло, совсем не мальчик.

Дункан задышал немного ровнее, хотя пурпур еще не начал сходить с его щек.

— Я подумал, это было бы правильно, — сдавленным голосом сказал он. — Ну, поскольку ты ведь ее ближайший родственник. — Он нервно сглотнул и немного расслабился. — И… и это было бы как-то нехорошо, Mac Dubh, если вдруг мне достанется то, что должно быть твоим.

Джейми улыбнулся и покачал головой.

— Я не претендую ни на малейшую долю владений моей тетушки, Дункан… и отказался от всего, когда она мне предлагала. Вы поженитесь во время Собрания? Ну, так скажи ей — я обязательно приеду, чтобы сплясать на свадьбе!

Глава 69

Джереми

Октябрь 1770 года

Роджер, вместе с Клэр и Фергусом, скакал рядом с фургоном. Джейми, не в силах доверить Брианне править экипажем, в котором ехал его внук, настоял на том, чтобы самому держать в руках волоки; Лиззи и Марсела сидели в фургоне, а Брианна — на козлах рядом с отцом.

Роджер, державшийся поближе к ним, слышал обрывки спора, продолжавшегося с тех самых пор, как он явился во Фрезер Ридж.

— Джон, точно, — говорила нахмурившаяся Брианна, глядя на сына, энергично копошившегося под ее шалью. — Но я не знаю, какое это должно быть имя. Первое? А если нет… может, первым именем должен быть Ян? Это ведь тоже «Джон», на гэльском… а мне бы хотелось его так назвать, но не получится ли тут путаницы? Наш Ян, дядя Ян…

— Ну, поскольку ни одного из них тут нет, я думаю, проблем не возникнет, — вмешалась Марсела. Она выглядывала из-за плеча своего приемного отца. — Но разве ты не говорила, что хотела бы дать малышу еще и одно из имен па, а?

— Да, но которое? — Брианна обернулась назад, обращаясь к Марселе. — Не Джеймс, конечно, потому что тут уж точно все запутаются. И мне что-то не слишком нравится Малькольм. Среди Маккензи вроде бы хватает уже Малькольмов… ну, может быть… — Брианна поймала взгляд Роджера и улыбнулась ему. — А как насчет Джереми?

— Джон Джереми Александр Фрезер Маккензи? — Марсела нахмурилась, произнося все эти имена и словно бы пробуя их на вкус.

— Я бы предпочла Джереми, — вставила Клэр. — Это, как-никак, связано с Ветхим Заветом. Джереми, Иеремия. И это ведь одно из твоих имен, правда, Роджер? — Она улыбнулась ему и заставила лошадь приблизиться к фургону, чтобы перекинуться словечком с Брианной.

— Кроме того, если Джереми покажется всем слишком официальным, мы сможем называть его Джемми, — сказала она. — Или это уж слишком похоже на Джейми?

По спине Роджера внезапно пробежал холодок; он вспомнил другого ребенка, которого мать называла Джемми… ребенка, отец которого был светловолос и высок ростом, с такими же зелеными, как у самого Роджера, глазами…

Он подождал, пока Брианна отвернется к своей дорожной сумке, чтобы найти свежую пеленку для малыша, временно доверив суетливого парнишку Лиззи. Он сжал коленями бока своего коня, заставив того подойти поближе к лошади Клэр.

— Не вспоминаешь ли кое-что? — сказал он, понизив голос. — Когда ты впервые приехала навестить меня в Инвернессе, с Брианной… ты перед тем получила мои генеалогические исследования.

— Да? — Клэр внимательно посмотрела на него.

— Это было довольно давно, да ты тогда могла просто и не заметить… — Он колебался, но он должен был знать, если такое вообще было возможно. — Ты мне показала одно место на моем фамильном дереве, где была сделана замена; вспомни, ребенок Джейлис Дункан… он был усыновлен вместо того, который умер, и ему дали то же самое имя.

— Вильям Буклейг Маккензи, — без задержки произнесла она и улыбнулась, увидев удивление Роджера. — Я это генеалогическое дерево изучила вдоль и поперек, — сообщила она довольно сухо. — Я могу назвать практически любое имя.

Роджер глубоко вздохнул, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы его спины и шеи.

— Вот как? Но я хотел спросить… знаешь ли ты имя жены подменыша… моей шесть раз прабабушки? Ее не было в моем фамильном дереве; там только Вильям Буклейг.

Длинные ресницы опустились, скрыв золотистые глаза, губы Клэр поджались.

— Да, знаю, — сказала она и посмотрела на Роджера. — Мораг. Ее звали Мораг Ганн. А что?

Роджер лишь покачал головой, слишком взволнованный, чтобы ответить сразу. Он посмотрел на Брианну; полуголый малыш лежал на ее коленях, мокрая пеленка валялась рядом с ней на сиденье, — и он вспомнил гладкую влажную кожу и отсыревшую одежду маленького мальчика по имени Джемми.

— А их сына звали Джереми, — сказал он наконец, так тихо, что Клэр пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать его слова.

— Да — Она удивленно посмотрела на Роджера, потом повернула голову и окинула взглядом извилистую дорогу впереди, терявшуюся между темными елями. — Я спрашивала Джейлис, — внезапно сказала Клэр. — Я спрашивала ее, зачем она это сделала.

— И что она ответила? — Роджер уставился на оленью муху, усевшуюся на его руку, явно не видя ее. — Что она сказала?

— Она сказала — «чтобы изменить ход событий». — Клэр улыбнулась, хотя и довольно сухо. — Не знаю, звучит это для тебя ответом или нет.

Глава 70

Ежегодное собрание

Прошло почти тридцать лет с тех пор, как мне довелось видеть ежегодное Собрание в Леохе, тогда приносил клятву клан Маккензи. Колум Маккензи давно умер, и его брат Дугал тоже — да и весь клан вместе с ними. Леох лежал в руинах, а в Шотландии больше не проводились Собрания кланов.

Но здесь сплошь были пледы и волынки, и все оставшиеся в живых шотландские горцы собственной персоной, — среди новых гор, ставшими их собственными; шотландцы, преисполненные все той же бешеной гордости. Макнейлы и Кэмпбеллы, Бакхэны и Линдсеи, Маклеоды и Макдональды; семьи, рабы и слуги, связанные договорами с лэрдами.

Я всматривалась в суету десятков шумных стоянок, надеясь отыскать Джейми, — но вместо него заметила знакомую высокую фигуру, легко передвигавшую длинные ноги и без труда проталкивавшуюся сквозь толпу. Я остановилась и замахала рукой, подзывая его.

— Майерс! Мистер Майерс!

Джон Куинси Майерс увидел меня и, просияв улыбкой, повернул вверх по склону, к нашей стоянке.

— Миссис Клэр! — воскликнул он, срывая с головы свою безобразную шляпу и склоняясь над моей рукой со своей обычной учтивостью. — Вот уж до чего я рад вас видеть!

— Взаимно, взаимно, — заверила его я, улыбаясь. — Я не ожидала вас здесь увидеть.

— О, но я всегда стараюсь приехать на Собрание, — сказал он, выпрямляясь и склоняя надо мной свою сияющую физиономию. — Ну, если, конечно, я к этому времени успеваю спуститься с гор. Тут уж очень хорошее место для продажи всех моих шкур; от каждого лоскутка избавлюсь, даже от самого маленького! Да, а кстати… — Он принялся медленно, методично рыться в содержимом своей большой сумки из оленьей кожи.

— Вы не собираетесь в ближайшее время на север, мистер Майерс? Далеко на север.

— О, конечно, миссис Клэр, конечно собираюсь. Туда, знаете… это на полпути к реке могавков, в то место, которое они называют Верхним Убежищем.

— К могавкам? — Мое сердце забилось чуточку быстрее.

— Мм… — Он извлек что-то из своей сумки, критически глянул на этот предмет и опустил обратно, после чего продолжил поиски. — Вы только представьте себе мое удивление, миссис Клэр, когда я остановился в одной деревне могавков на юге и увидел там знакомое лицо!

— Ян! Вы видели Яна! Как он там? — Я была настолько взволнована, что схватила Майерса за руку.

— А, нормально, — заверил меня мистер Майерс. — До чего симпатичный парень… хотя, пожалуй, я бы сказал, мне как-то странно было видеть его принаряженным, как эти индейские парни… да и загорел он так, что его запросто можно принять за одного из них, да я бы и принял, если бы он меня не окликнул по имени…

Наконец он отыскал то, что хотел, — и протянул мне этот небольшой сверток из тонкой кожи, перевязанный кожаным же шнурком; в узел было воткнуто перо дятла.

— Он мне передал вот это, мэм, — сообщил мистер Майерс, — чтобы я отнес эту посылочку вам и вашему доброму супругу. — Майерс любезно улыбнулся. — Наверное, вам захочется это сразу прочитать; я к вам зайду немного попозже, миссис Клэр. — Он торжественно раскланялся и ушел, то и дело на ходу здороваясь с кем-нибудь из своих многочисленных знакомых.

Но мне не хотелось читать послание Яна, не дождавшись Джейми; к счастью, он появился буквально через несколько минут.

Письмо было написано на чем-то вроде форзаца, чистого листа в начале или конце книги, вырванного не слишком аккуратно, а чернила были явно изготовлены из дубового орешка — они были бледно-коричневыми, — но прочитать это было вполне возможно.

Письмо начиналось с фразы на латыни: «Ian salutat avunculus Jacobus!» — и это вызвало улыбку на лице Джейми. А дальше следовало:

«Приветствую! Поскольку мои знания латинского языка на этом исчерпаны, вынужден перейти на примитивный английский, который я помню несколько лучше. Я прекрасно себя чувствую, дядя, и я счастлив — и прошу тебя в это поверить! Я тут женился, по обычаям могавков, и живу в доме моей жены. Ты должен, конечно, помнить Эмили, которая так здорово умеет резать по кости. Ролло тут уже наплодил множество щенков; по деревне они просто толпами бегают, эти маленькие волчата. Я, конечно, не могу надеяться на столь же многочисленное потомство, — но я надеюсь, ты с охотой сообщишь моей матушке, что даже если у нее и не появится десятка-другого внуков, то уж один-то точно скоро прибавится. Это событие должно состояться весной; и я пришлю вам известие об этом, как только смогу. А тем временем — примите мои уверения в том, что я всегда помню и Лаллиброх, и Речную Излучину, и Фрезер Ридж. Я всех помню и всех люблю, и всегда буду любить, пока жив. Передай мой самый горячий привет тете Клэр, кузине Брианне и всем, кому сам захочешь. Твой любящий племянник, Ян Мюррей. Vale, avunculus».