— Ну, я полагаю, вы не намерены снова мне угрожать, а? — доверительным тоном поинтересовался лорд Джон. — Потому что если вы намерены…

— Конечно, нет. — Но все же Брианна соизволила слегка порозоветь при этом.

— Ну, ладно… но должен признаться — я не совсем понимаю, что вы…

— Я заявлю своей тетушке, что Стефан Боннет — отец моего ребенка. И скажу об этом Фархарду Кэмпбеллу. И судье Элдердайсу. А потом отправлюсь в казарму местного гарнизона… ну да, его должны там держать… и расскажу обо всем сержанту Марчинсону. И если он не захочет меня впустить, я обращусь к мистеру Кэмпбеллу и потребую, чтобы он выдал предписание о свидании. Я имею право увидеть его.

Лорд Джон, прищурившись, всмотрелся в Брианну; непохоже было, что это пустая угроза. Брианна сидела напротив него, массивная и неподвижная, как мраморная статуя, и столь же неспособная поддаться каким-либо убеждениям.

— И вы ни за что не откажетесь от идеи раздуть грандиознейший скандал? — Вопрос был явно риторическим и ответа не требовал; лорд Джон задал его только затем, чтобы получить минутку на раздумье.

— Нет, — благодушно откликнулась Брианна. — Что я, собственно, могу потерять? — Она чуть приподняла одну бровь, насмешливо глянув на лорда Джона. — Полагаю, вы тогда расторгнете нашу помолвку. Но если вся колония будет знать, кто является настоящим отцом моего ребенка, то, я думаю, это лучше всякой помолвки удержит мужчин от того, чтобы приставать ко мне с предложениями руки и сердца.

— Но ваша репутация… — начал было лорд Джон, сам понимая, что надеяться тут не на что.

— Ну, это уж и совсем неважно, если всерьез говорить. Какая разница? Почему для меня хуже оказаться беременной потому, что меня изнасиловал пират, чем потому, что я просто шлюха, как меня любезно назвал отец? — Легкая нога горечи прозвучала в голосе Брианны при этих словах, и лорд Джон воздержался от дальнейших высказываний. — В любом случае, тетушка Джокаста вряд ли выгонит меня на улицу, просто потому, что это лишь усилит скандал. Так что с голоду я не умру, и мой ребенок тоже. А если вы о том, что скажет какая-нибудь миссис Макнейл или еще кто-то, так мне на это плевать.

Лорд Джон схватил бокал и снова хлебнул виски, на этот раз куда более осторожно, при этом одним глазом поглядывая на Брианну, поскольку не представлял, чего еще можно от нее ожидать. Он был весьма удивлен, услышав о том, что произошло между ней и ее отцом… но расспрашивать подробнее не решился. Вместо этого он снова поставил бокал на стол и спросил:

— Почему?

— Что — почему?

— Почему вы чувствуете необходимость в разговоре с Боннетом? Вы говорите, я не понимаю ваших чувств, и это, безусловно, правда. — Лорд Джон позволил себе произнести эти слова с заметной сухостью в тоне. — Но каковы бы ни были эти чувства, они явно подталкивают вас к энергичному действию, иначе вы не стали бы прибегать к столь драматическим средствам достижения цели.

Губы Брианны изогнулись в улыбке, потом и в ее глазах вспыхнул смех.

— Мне ужасно нравится, когда вы вот так говорите, — сообщила она.

— Готов говорить так с утра до ночи. Однако вы уходите от ответа на мой простой вопрос.

Брианна вздохнула, достаточно глубоко, чтобы заставить колыхнуться огонек свечи. Потом величественно поднялась и принялась рыться в складках своего пеньюара. Где-то там скрывался карман, — потому что в конце концов Брианна извлекла на свет небольшой клочок бумаги, потершийся на складках и сильно замусоленный; его явно сворачивали и разворачивали много-много раз.

— Прочтите это, — сказала она, протягивая листок лорду Джону. А сама отвернулась и отошла в дальний конец комнаты, туда, где возле камина стояли ее холсты и мольберт.

Взглянув на письмо, лорд Джон вздрогнул; черные буквы показались ему знакомыми… Он до сих пор лишь однажды видел почерк Джейми Фрезера, но ему и одного раза было достаточно; уж очень характерным было начертание букв.

«Доченька…

Я не знаю, увижу ли тебя когда-нибудь снова. Конечно, я горячо надеюсь, что это случится, и что все недоразумения между нами уладятся, — но это все теперь только в руках Божьих. Я сейчас пишу как раз на тот случай, если он рассудит иначе.

Ты как-то раз спросила меня, правильно ли будет убить из мести за ту великую беду, что случилась с тобой. Я сказал тебе, что ты не должна этого делать. Ради твоей собственной души, ради твоей жизни, ты должна найти в себе силы, простить. Свободу завоевать трудно, но она уж никак не является плодом убийства.

Но не бойся, что он избежит мщения. Такие люди в самих себе несут семена собственной гибели. И если он умрет не от моей руки, так его убьет кто-нибудь еще. Но только не твоя рука должна нанести ему последний удар.

Послушайся меня, ради той любви, которую я испытываю к тебе».

А чуть ниже было приписано: «Твой любящий и преданный тебе отец, Джейми Фрезер». Но эти слова Джейми зачеркнул, заменив простым «Па».

— Я с ним так и не попрощалась.

Лорд Джон, изумленный, поднял голову. Брианна стояла спиной к нему; она смотрела на незаконченный пейзаж, водруженный на мольберт, как будто это было окно.

Он подошел к Брианне и встал рядом с ней. Огонь в камине давно погас, в гостиной стало довольно прохладно. Брианна медленно повернулась к лорду Джону, прижав руки к животу, словно защищая ребенка от холода.

— Я хочу стать свободной, — тихо сказала она. — Что бы ни случилось. Вернется Роджер или нет — я хочу быть свободной.

Ребенку не сиделось спокойно; лорд Джон видел, как он вертится я дергается под ладонями Брианны, как кот в мешке. Лорд глубоко вздохнул, восторгаясь Брианной и вполне одобряя ее.

— Так значит, вы уверены, что хотите увидеть Боннета.

Брианна одарила его еще одним долгим взглядом голубых глаз.

— Я должна найти для себя способ простить его, так говорит па. Я и пытаюсь, с того самого дня, как они уехали, но у меня не получается. Но может быть, я смогу, если увижу его. Я должна попробовать.

— Хорошо. — Лорд Джон покачал головой, его плечи обвисли, словно под костюмом ничего не было. Он сдался.

Какой-то огонек — возможно, от облегчения? — вспыхнул в глазах Брианны, и лорд Джон попытался улыбнуться.

— Так вы это сделаете для меня? — спросила она.

— Да Бог знает, как, но я это сделаю.

Лорд задул все свечи в канделябре, кроме одной, необходимой для того, чтобы осветить Брианне дорогу к спальне. Он предложил ей руку, и они неторопливо пошли через пустой холл, сквозь тишину дома, в котором все обитатели давно уже мирно спали. У подножия лестницу лорд Джон приостановился, пропуская Брианну вперед.

— Брианна…

Она вопросительно обернулась, стоя на ступеньку выше него. Он замялся, не зная, как попросить о том, чего ему вдруг отчаянно захотелось. Потом осторожно протянул вперед руку.

— Можно мне?

Брианна молча взяла его руку и прижала к своему животу. Живот был теплым и очень твердым. Несколько мгновений они стояли молча, и ладонь Брианны лежала на руке лорда Джона. А потом случилось это, то самое, чего ожидал лорд… что-то сильно толкнуло в его ладонь, и сердце лорда Джона замерло от восторга.

— О Боже! — негромко произнес он. — Да он там живой!

В глазах Брианны мелькнула на этот раз горестная насмешка.

— Да, — сказала она. — Я знаю.

Уже почти стемнело, когда они подъехали к казарме местного гарнизона Это было маленькое, приземистое, непропорциональное строение, приткнувшееся к огромному пакгаузу, возвышавшемуся позади него, и Брианна посмотрела на казарму весьма неодобрительно.

— Они держат его здесь? — Руки у нее замерзли, несмотря на то, что она прятала их под плащом.

— Нет.

Лорд Джон огляделся по сторонам, ища, где можно привязать лошадей. В окне казармы горел огонь, но маленький грязный двор был пуст, а узкая улица перед зданием — молчалива и пустынна. Поблизости не было ни жилых домов, ни лавок, а все служащие склада давным-давно уже ушли по домам, чтобы поужинать и лечь спать.

Лорд Джон протянул руки, чтобы помочь Брианне спуститься на землю; высаживаться из фургона было проще, чем выбираться из коляски, но все равно это был тяжкий труд.

— Он в камере под складом, — пояснил лорд Джон, стараясь говорить как можно тише. — Я просто-напросто подкупил того солдата, что стоит на карауле, чтобы он пропустил нас.

— Не нас, — поправила его Брианна, тоже тихо, низко, но тем не менее весьма твердо. — Меня. Только меня. Я встречусь с ним наедине.

Она заметила, как лорд на мгновение поджал губы, — но в следующую секунду он согласно кивнул.

— Ладно, солдат Ходжепайл заверил меня, что Боннет закован в кандалы, иначе я вас и слушать бы не стал. Ну, а так… — Он пожал плечами и взял Брианну под руку, чтобы проводить ее через изрезанную следами колес площадку перед складом.

— Ходжепайл?

— Рядовой Арвин Ходжепайл. А что? Вы с ним знакомы?

Брианна покачала головой и свободной рукой подобрала подол юбки.

— Нет. Вообще-то я слышала это имя, но…

Дверь казармы распахнулась, во двор выплеснулся свет.

— Это вы будете, милорд? — Солдат осторожно всматривался в темноту. Ходжепайл оказался хилым человечком с узким лицом, двигавшимся напряженно, как марионетка. Увидев Брианну, он вздрогнул и отшатнулся.

— О! Я и не думал…

— Тебе и незачем думать, — холодно прервал его лорд Джон. — Покажи нам дорогу, если тебе нетрудно.

Осторожно покосившись на огромное тело Брианны, нависавшее над ним, рядовой Ходжепайл вынес фонарь и повел их к маленькой боковой двери склада.

Ходжепайл был не только хилого сложения, но и невысокого роста, и, явно желая компенсировать эти недостатки, держался неестественно прямо. Ходит, словно аршин проглотил. А и правда, подумала Брианна, с интересом рассматривая вышагивавшего впереди человечка. Это должен быть тот самый, кого Ронни Синклер описывал ее матери. В конце концов, сколько тут может быть Ходжепайлов? Наверное, ей следовало бы поговорить с ним, когда она покончит… и тут ее размышления прервались, поскольку рядовой Ходжепайл отпер дверь пакгауза.