Грохот ослабел, и почему-то лица Роджера коснулась волна теплого воздуха. Он ударился о землю, едва не разбившись в лепешку, и перевернулся на живот, раскинув руки. Под его пальцами была прохладная земля…

Он дышал. Механически втягивал воздух. Медленно, размеренно. И наконец ощущение, что мир вокруг вращается с бешеной скоростью, начало ослабевать.

Шум вдали продолжался, но именно вдали, а рядом с собой Роджер не слышал ничего, кроме звуков собственного тяжелого дыхания.

Очень осторожно он открыл глаза. Отсветы огня играли на шестах и кусках коры, из которых были построены стены, но это были только слабые отблески бушевавшего снаружи ослепительного пламени. Хижина. Роджер снова был все в той же хижине.

Собственное дыхание звучало в ушах Роджера громко и хрипло. Он попытался на несколько секунд удержать вздох, но ничего не получилось. Потом он вдруг сообразил, что действительно не дышит, а хриплые вздохи издает кто-то другой.

Кто-то, бывший за его спиной. Сделав над собой невероятное усилие, Роджер подтянул руки и ноги и встал на четвереньки, покачиваясь, жмурясь от безумной головной боли.

— Милостивый Иисусе… — пробормотал он. С трудом подняв руку к лицу, Роджер протер глаза и несколько раз моргнул, но человек все так же лежал на земле футах в шести от него.

И это был Джейми Фрезер. Он лежал на боку, свернувшись в клубок, обернутый в алый плед. Половина его лица была перепачкана кровью, но в остальном он вроде бы был в порядке.

Несколько мгновений Роджер просто тупо смотрел на него. Несколько месяцев подряд основную часть его мыслей занимали воображаемые картины встречи с этим человеком. И вот теперь это произошло, хотя и казалось просто-напросто невозможным. И никаких чувств, кроме полного и окончательного изумления, Роджер пока что не испытывал.

Он снова потер лицо, на этот раз энергичнее, заставляя развеяться адреналиновый туман, застилавший его взгляд. Что… что Джейми Фрезер делает здесь ?

Когда наконец мысли и ощущения Роджера связались воедино, он первым делом почувствовал не ярость или тревогу, а глупейший приступ радостного облегчения.

— Она тут ни при чем, — пробормотал он, и эти слова прозвучали в его собственных ушах как-то странно, как будто неправильно… ведь он так долго не говорил на английском! — О, Господи, она этого не делала, она тут ни при чем!

Джейми Фрезер мог явиться сюда лишь с одной-единственной целью: спасти Роджера. А если это так, то, значит, Брианна заставила своего отца сделать это. И что бы ни послужило причиной, ввергшей Роджера в ад последних месяцев, будь то простое недоразумение или недоброжелательство, Брианна тут все равно ни при чем.

— Это не она, — снова повторил Роджер. — Она этого не делала…

Он содрогнулся всем телом — и от облегчения, и от того, что от полученного удара его слегка подташнивало.

Он-то думал, что выпотрошен и опустошен навсегда, и тут вдруг почувствовал, что в глубине его души что-то шевельнулось… маленькое, но очень надежное. Брианна. Он вернул ее себе.

Снаружи донесся новый всплеск высоких, визгливых криков; там и тут раздавалось пронзительное улюлюканье, впивавшееся в кожу Роджера, как иголки. Он снова вздрогнул, и вновь обретенная радость отступила перед иными чувствами.

Умирать в убеждении, что Брианна его любит, было бы лучше, чем без оного… но прежде всего он вообще не хотел умирать. Роджер вспомнил то, что видел на центральной поляне деревни — и в нем снова всколыхнулась ярость, от которой перехватило дыхание.

Дрожащей рукой Роджер перекрестился… этот жест был ему практически незнаком, — и прошептал:

— Во имя Отца и Сына… — но продолжить не смог. И просто сказал едва слышно: — Пожалуйста, пожалуйста, пусть все будет хорошо…

Он с трудом подполз к Джейми Фрезеру, надеясь, что тот все-таки жив. Фрезер и в самом деле был жив; кровь, перепачкавшая его лицо, вытекла из довольно глубокого пореза на виске, но когда Роджер коснулся шеи Фрезера, он сразу почувствовал ровный, сильный пульс.

В одном из горшков, стоявших под разбитым вдребезги лежаком, нашлась вода, каким-то чудом не пролившаяся. Роджер обмакнул в воду край пледа и обтер лицо Фрезера. Процедура продолжалась две-три минуты, и вот веки Джейми затрепетали.

Фрезер кашлянул, выругался, повернул голову в одну сторону, в другую… Потом его глаза распахнулись — и прежде чем Роджер успел произнести хоть слово или просто пошевелиться, Фрезер уже стоял на коленях, а его рука тянулась к маленькому кинжалу, заткнутому за подвязку чулка.

Темно-голубые глаза впились в лицо Роджера, и тот невольно поднял руку, защищаясь. Потом Фрезер моргнул, потряс головой, застонал — и тяжело сел на грязный земляной пол.

— О, это ты… — сказал он. Потом снова зажмурился и застонал. И вдруг вскинул голову, распахнул темно-голубые глаза — но на этот раз в его взгляде вспыхнула сильная тревога.

— Клэр! — воскликнул он. — Моя жена, где она?

У Роджера отвисла челюсть.

— Клэр? Ты притащил ее с собой сюда? Ты вверг женщину во все это ?

Фрезер бросил на него крайне неодобрительный взгляд, но воздержался от каких-либо высказываний. Вытащив кинжал, он посмотрел на дверной проем. Шкура, закрывавшая вход, была опущена, увидеть что-либо снаружи было невозможно. Шум на поляне уже затихал, хотя еще были слышны отдельные голоса, что-то выкрикивавшие и как будто увещевавшие кого-то.

— Там стража, — сказал Роджер.

Фрезер мельком глянул на него и быстро встал, гибкий, как ягуар. Кровь еще слегка сочилась из раны на его виске, но, похоже, это его ничуть не беспокоило. Он бесшумно прокрался вдоль стены, скользнул к выходу и замер сбоку от него, а потом осторожно отодвинул завесу концом кинжала.

То, что он увидел на поляне, заставило его скривиться. Позволив оленьей шкуре упасть на место, он вернулся к Роджеру и сел, снова заткнув кинжал за чулок.

— Их там добрая дюжина, совсем рядом. Это вода? — он протянул руку, и Роджер молча опустил в горшок тыквенный черпак и протянул его Фрезеру. Фрезер сделал несколько жадных глотков, потом плеснул водой в лицо, а остатки вылил себе на голову.

Обтерев мокрое лицо ладонью, Фрезер снова устремил острый взгляд на Роджера.

— Уэйкфилд, значит?

— Я теперь предпочитаю свое настоящее имя, Маккензи.

Фрезер серьезно кивнул.

— Ну да, это я слышал. — У него был широкий выразительный рот… как у Брианны. Его губы на мгновение крепко сжались, потом расслабились. — Я ошибся на твой счет Маккензи, как ты уже понимаешь. И явился сюда, чтобы расставить все по местам, если получится, вот только не исключено, что у меня такой возможности не будет. — Он коротко взмахнул рукой, показывая на дверной проем. — Ну а пока что прими мои извинения. Если ты пожелаешь получить удовлетворение другого рода — я буду к твоим услугам при любом удобном случае. Но я бы попросил тебя подождать с этим, пока мы не разберемся с непосредственной угрозой.

Роджер несколько мгновений во все глаза таращился на Фрезера. Мысль о том, чтобы получить сатисфакцию за несколько месяцев мучений и неуверенности казалась такой же нелепой, как и мысль о спасении от «непосредственной угрозы». Роджер качнул головой.

— Забыто, — сказал он.

Они некоторое время сидели молча. Костер в хижине давно догорел, но дрова, которые можно было бы в него подбросить, находились снаружи; стражники вынесли из хижины все, что могло быть использовано как оружие.

— Что вообще случилось? — спросил наконец Роджер, кивком указав на дверь. — Там, снаружи?

Фрезер испустил глубочайший вздох. Роджер только теперь заметил, что тот прижимает правую руку к боку, обхватив локоть левой рукой.

— Черт меня побери, если я знаю, — сказал Джейми.

— Они сожгли священника? Он умер? — Вообще-то после того, что Роджер видел собственными глазами, у него не оставалось сомнений, но почему-то он все равно задал этот вопрос.

— Так он был священником? — Густые рыжие брови удивленно поднялись, потом снова опустились. — Да, он умер. И не только он. — Невольная дрожь пробежала по огромному телу шотландского горца.

Когда начали бить барабаны, Фрезер понятия не имел, что затеяли индейцы, но они все разом выбежали из вигвамов и собрались вокруг огромной кучи дров. Они все болтали, как сороки, но Фрезер слишком плохо знал язык могавков, так что не смог уловить из их разговоров, что тут происходит, а его племянник, говоривший на этом индейском языке, куда-то подевался.

Белых людей не приглашали присутствовать, но тем не менее никто и пальцем не шевельнул, чтобы заставить их уйти. И потому Фрезер и Клэр оказались стоящими в толпе, с краю, как обычные любопытные зрители, когда шаман и Совет племени в полном составе вышли к костру, и старик заговорил. И еще один мужчина высказался, очень гневно.

— Потом они вывели этого человека, голого, как лягушка… привязали его к здоровенному колу и набросились на него… — Фрезер помолчал немного, и его взгляд слегка затуманился, когда он посмотрел на Роджера. — Знаешь, парень, я видывал французских палачей, которые забивали человека до полусмерти — но тем не менее оставляли его в живых, хотя ему хотелось умереть… Ну так вот, тут было не хуже, чем там… но и не намного лучше. — Фрезер еще раз жадно воды и поставил тыквенный черпак на пол. — Я пытался увести Клэр… я ведь не знал, вдруг мы у них были следующими на очереди…

Но толпа вокруг них сбилась так плотно, что даже просто сдвинуться с места оказалось невозможно; и у них не осталось выбора, они просто стояли и смотрели…

У Роджера пересохло во рту и он потянулся к тыквенной чашке-черпаку. Ему не хотелось задавать этот вопрос, но его словно что-то подталкивало изнутри… он должен был знать, не то ради Александра, не то ради себя самого…

— Он… он кричал?

Фрезер снова удивленно посмотрел на него, потом в его взгляде мелькнуло понимание.

— Нет, — медленно ответил он, — нет. Он умер очень хорошо… по их понятиям. Так ты, выходит, знал этого человека?