Я припала к земле, обхватив голову руками и бормоча что-то несвязное. Едва рассвело. Нежный неяркий утренний свет освещал темную шкуру… Ролло!

– Ох ты ж, Господи Иисусе, ты-то как здесь очутился, чертово проклятое чудовище!

Сильные руки подхватили меня, вытянули из убежища, отряхнули и принялись ощупывать, проверяя, цела я или нет. Я потерлась щекой о мягкую шерстяную рубашку. Она пахла сыростью, мылом и Джейми, я всей грудью вдыхала этот божественный аромат.

– Ты как? Саксоночка, ради бога, с тобой все хорошо?

– Нет, – ответила я. – То есть да.

И разрыдалась.

Я быстро успокоилась и попыталась объяснить, но Джейми не слушал. Он поднял меня на руки, перепачканную с ног до головы, и понес через ручей.

– Тише-тише, – приговаривал он, крепко прижимая меня к себе. – Тише, mo chridhe.[28] Все в порядке, ты со мной.

Я никак не могла прийти в себя после холода и кошмарных снов. Я долго не слышала другого голоса, кроме собственного, и слова Джейми звучали теперь как будто издалека, я не могла постичь их смысла. Лишь тепло, исходящее от него, было реальным.

– Подожди. – Я нервно теребила его за рубашку. – Стой, я кое-что забыла, мне надо…

– Господи, дядя, ты только посмотри!

Джейми повернулся, по-прежнему держа меня на руках. Юный Иэн выглядывал из ветвей, прикрывавших лаз в мое убежище, держа в руках череп.

Я почувствовала, как напряглись мускулы Джейми.

– Боже правый, саксоночка! Это еще что?

– Ты хочешь сказать – кто, – уточнила я. – Не знаю. Отличный парень, между прочим. Не подпускай к нему Ролло.

Пес возбужденно обнюхивал череп, черные ноздри подрагивали от возбуждения.

Джейми, слегка нахмурившись, внимательно вглядывался в мое лицо.

– Саксоночка, ты, случайно, умом не тронулась?

– Нет, – ответила я, потому что разум и в самом деле возвратился, когда я окончательно проснулась. – Я промерзла насквозь и, кажется, слона бы съела. Вы не прихватили чего-нибудь на завтрак?

– Нет. – Джейми опустил меня на землю и полез в сумку. – Мы торопились, и о еде я не подумал, зато есть бренди. Глотни, саксоночка, тебе полегчает. А потом расскажешь, – продолжил он, приподняв бровь, – как ты очутилась здесь, у черта на куличках.

Я села на камень и с благодарностью отпила бренди. Фляга дрожала у меня в руках, но дрожь потихоньку проходила, потому что от темно-янтарной жидкости, попавшей в желудок, кровь быстрей побежала по жилам.

Джейми стоял рядом, положив руку мне на плечо.

– Сколько же ты тут просидела, саксоночка? – спросил он с нежностью.

– Всю ночь. – Меня снова передернуло. – Наверное, со вчерашнего полдня, когда этот гадский конь – думаю, стоит назвать его Иудой – сбросил меня вон с того холма.

Я кивнула в ту сторону. «У черта на куличках» – подходящее описание местности. Все холмы походили друг на друга, как две капли воды. И тут я удивилась – мысль пришла бы мне в голову раньше, если бы я не так сильно замерзла и проголодалась.

– А как вы меня нашли? Неужто кто из Мюллеров следил за мной? Или… только не говорите, что вас привел чертов жеребец, словно Ариадна?

– Это мерин, тетя, – сумничал Иэн. – Какая еще Ариадна? Мы вообще его не видели. Нас привел Ролло.

Парень гордо указал на пса, который совершенно невозмутимо сидел рядом.

– Но если коня вы не видели, – начала я в замешательстве, – как вы вообще узнали, что я ушла от Мюллеров? И как Ролло…

Я запнулась.

Иэн пожал плечами и кивнул на Джейми. Тот опустился на корточки рядом со мной, приподнял подол платья и обхватил мои замерзшие босые ноги теплыми ладонями.

– Какие же у тебя ноги-то холодные, саксоночка, – тихо сказал он. – Где ты туфли потеряла?

– Где-то там. – Я кивнула на выкорчеванное с корнями дерево. – Должно быть, там и лежат. Я сняла их, чтобы перейти через ручей, и бросила туда. А найти в темноте не смогла.

– Их там нет, тетя, – сказал Иэн.

Голос парнишки прозвучал странно, и я удивленно на него посмотрела. Он все еще вертел в руках череп.

– Да, их там нет. – Джейми сидел, склонившись над моими ступнями, и солнечные лучи золотили растрепанные медные кудри, что ниспадали ему на плечи. – Я спал, – начал рассказывать он, отвечая на мой безмолвный вопрос. – И вдруг это чудовище словно сошло с ума.

Не глядя, он кивнул на Ролло.

– Начал лаять и завывать, и на дверь кидался, словно сам дьявол к нам в гости пожаловал.

– Я на него прикрикнул, схватил за загривок, чтоб успокоить, – вставил Иэн, – а он все равно бесновался, на меня ноль внимания.

– Ну да, у него даже пена из пасти пошла, я уж думал, он правда взбесился. Сказал Иэну, чтобы дверь открыл и выпустил его, пока нас не покусал.

Нахмурившись, Джейми стал обирать опавшую листву с моих ног.

– Может, и в самом деле дьявол пожаловал, – пошутила я.

– Мы обшарили всю поляну, под каждый камень заглянули и нашли… – Покачав головой, Джейми вытащил из сумки мои туфли. – Они стояли у порога.

У меня зашевелились волосы. Я схватила фляжку и допила бренди.

– Ролло залаял, как на охоте, и помчался куда-то, – Иэн подхватил нить рассказа, – но через минуту вернулся, обнюхал твои туфли и заскулил.

– Тут меня и самого завыть потянуло. – Хотя уголок рта у Джейми пополз вниз в ухмылке, я видела, что глаза его еще темны от ужаса.

Я сглотнула; во рту пересохло, несмотря на бренди.

Джейми натянул мне на ногу одну туфлю, потом вторую. Они были сырыми, однако хранили тепло его тела.

– Я ведь подумал, что ты погибла, – сказал он тихо и склонил голову, чтобы спрятать лицо.

Иэн, ничего не заметив, стал оживленно рассказывать дальше:

– Мой пес, вот умница, рвался по следу, словно почуял кролика. Ну, мы завернулись в килты и пошли за ним, только полено из очага захватили. Заставил он нас побегать, правда? – Иэн гордо потрепал Ролло за ухо. – Вот мы и пришли.

Бренди шумело в ушах, окутывало разум теплым, уютным одеялом, но остатки здравого смысла подсказывали: чтобы Ролло смог меня найти, кто-то должен был пройти весь путь до хижины в моей обуви…

Собравшись с духом, я спросила лишь с легкой хрипотцой в голосе:

– А вы никого не видели по пути?

– Нет, тетя, – ответил Иэн, и голос его прозвучал неожиданно серьезно. – А ты?

Джейми поднял голову. Я заметила, что щеки у него запали от тревог и огорчений. Не только у меня выдалась долгая, трудная ночь.

– Видела, – сказала я. – Я вам потом расскажу, а то у меня такое чувство, что вот-вот превращусь в тыкву. Пойдем домой.


Джейми привел с собой лошадей, но они не смогли спуститься в овраг, поэтому мы отправились вдоль разлившегося ручья, перешли его вброд, с трудом вскарабкались по каменистому склону и наконец добрались до того места, где он их привязал. После всех испытаний я еле держалась на ногах, так что особой помощи от меня ждать не приходилось. Джейми с Иэном по-мужски справились с ситуацией – по очереди несли меня на спине, как громоздкую, не слишком удобную ношу.

– Знаешь, не стоит поить бренди человека, пострадавшего от гипотермии, – слабо шепнула я на ухо Джейми, когда он снова поднес фляжку к моим губам во время одного из привалов.

– Мне все равно, от чего ты там пострадала, если тебе легче, когда в животе плещется бренди, – ответил он. Хотя все еще было прохладно, после подъема щеки у него раскраснелись. – И вообще, – добавил он, утирая пот со лба краем рубашки, – лучше спи. Господи, я как будто новорожденного теленка из болота тяну!

– Прости, – пробормотала я и улеглась на спину прямо на землю в надежде, что меня не стошнит. Небо вертелось в одну сторону, а мой желудок – в другую.

– Пес, поди прочь, – произнес Иэн.

Я приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, что происходит. Иэн с твердой решимостью отогнал Ролло от черепа, который он взял с собой по моему настоянию.

При дневном свете череп выглядел куда менее симпатично. Потемневший и покрытый пятнами, издалека он напоминал гладкий камень, изъеденный ветром и непогодой.

– И для чего тебе понадобился этот прекрасный принц? – спросил Джейми, критически глядя на мое приобретение. К нему уже вернулся нормальный цвет лица. Он взглянул на меня, потянулся и с улыбкой убрал мне прядь волос со лба. – Ты как, саксоночка?

– Уже лучше, – заверила я, приподнимаясь. Окружающий мир еще не совсем перестал вертеться перед глазами, но бренди заставило кровь быстрей побежать по жилам; ощущение было скорее приятным, будто ветви деревьев, шурша, скользят по оконным стеклам проносящегося мимо поезда.

– Наверное, стоит отнести его домой и похоронить по-христиански? – с сомнением протянул Иэн.

– Не думаю, что он оценит. Вряд ли он был христианином. – Передо мной возник яркий образ человека, которого я видела из своей норы прошлой ночью. Может, и правда, что миссионеры сумели обратить в христианство некоторых индейцев, однако, сдается мне, тот почти голый джентльмен с разукрашенным лицом и головным убором из перьев, остался язычником.

– Вот, вместе с ним закопали.

Из кармана юбки я извлекла онемевшими пальцами гладкий темно-коричневый камень, который нашла в земле. С одной стороны он был плоский, а с другой слегка выпуклый и такой гладкий, словно все это время его шлифовал водопад.

С плоской стороны на нем были высечены зазубрины и знак в форме закручивающейся спирали. Но Джейми с Иэном чуть не столкнулись лбами, склонившись над моей протянутой ладонью, отнюдь не из-за рисунка. Царапины на гладкой поверхности ярко мерцали зелеными, красными и оранжевыми бликами.

– Что это? – с трепетом выдохнул Иэн.

– Опал, – ответил Джейми, – причем огромный.

Он ткнул в камень длинным указательным пальцем, словно желая удостовериться, что опал настоящий.

Джейми задумчиво потер затылок и посмотрел на меня.

– Говорят, опалы приносят несчастье, саксоночка.