– Так он же новый! – вытаращился Грумов. – И между прочим, не какой-то ширпотреб, а фирменный.

– А я говорю, надень нормальные брюки, – гнула свое старушка.

– А если у вас нет, то у Анфисы Львовны спросите, может, у нее и для вас одежонка отыщется, – подкалывали физрука его же подопечные.

– Ой, как смешно… – с досадой кривился физрук.

В маленьком домике тоже шли суматошные приготовления. Готовилась к демонстрации прелестей Сонечка. Она вывалила на диван содержимое всех чемоданов и только сейчас обнаружила, что набрала всякого барахла, в то время как совершенно необходимые вещи остались дома.

– Просто катастрофа! – заламывала она руки. – Совсем нечего надеть, то есть абсолютно!!

– Сонечка, я никуда не поеду, – быстро предупредил Антон. – Я уже и пива напился. Придется тебе идти… ну, хоть в этом платьице.

– Ты что?! – налетела на него супруга. – Это же не платье вовсе, а ночная рубашка. Какой ужас… Арин, ты чего сидишь молчишь, будто белка в колесе? Сама-то в чем пойдешь?

– Да я вовсе и не хочу никуда идти, – вяло пробормотала Арина. – Чего я там не видела?!

Сонечка от ее заявления даже про тряпки забыла.

– Анто-он! Быстро неси аптечку! У Арины бред. Она на танцы решила не ходить!

– Уже натанцевалась, – бурчала Арина, бессмысленно щелкая пультом от телевизора.

– Нет, это невыносимо! – вскочила Сонечка, выхватила пульт из рук сестры и швырнула его за кровать. – Ты что, так расстроилась из-за этого Грумова?! Гос-с-споди! Подумаешь – не пришел!..

– Я его и не ждала.

– Ждала-ждала, – отмахнулась Сонечка. – А он, паразит, не появился. Ну и что?! Подумаешь! Фи! Вчера ты все сделала правильно. Не стала просить милости у природы, повесилась ему на шею, и пожалуйста – прекрасный романтический вечер, а сегодня… Сегодня ты тоже кому-нибудь повесишься!

– Да как ты не понимаешь?! Я вчера повесилась только из-за того, чтобы Диана успокоилась. А с чего я теперь-то стану к нему липнуть?

– А почему бы и не прилипнуть? – округлила глаза Сонечка. – Диана наверняка еще не до конца убедилась, сегодня ее тоже надо… в общем, надо пыль в глаза пустить. А ты тут опять! Кинься на кого-нибудь другого, если тебе Грумов осточертел. Хотя я… так на нем и висела бы.

– Со-о-онечка, – с укоризной протянул Антон. – Не забывайся!

– Какое тут «забывайся»! У моей сестры судьба рушится. Забудешься с вами! Я бы, может, тоже уехала бы домой, в тишину… Налила бы полную ванну воды, включила бы телевизор…

Перед Антоном мелькнул лучик надежды:

– Так что тебе мешает?! Мне уже давно надоело спать на этом кухонном диванчике, – осторожно намекнул он.

– Что мешает?! – вскинулась супруга. – А Арина? Как она отметит Рождество, если мы с тобой запремся дома? Она ж… Да она одна тут просто с ума сойдет! Я ее знаю.

Арина подняла глаза и с удивлением посмотрела на Антона:

– Ты тоже хочешь домой? А я думала, что тебе… Но здесь же Сонечка, Юлия?

– Юлия?! Вот это меня и гнетет! Ты видела, как она на меня смотрит?! И потом… – выкрикнул Антон. – Постоянно видеть женщину, у которой ты похоронил последнюю надежду, это невыносимо!

Сонечка быстро приумолкла и только сопела. Как-то неудачно она упомянула эту домашнюю ванну. Вон какие бурные ностальгические чувства всколыхнула! Того гляди, уедут, да еще и ее с собой прихватят.

– Ладно, поговорили, пора и честь знать, – решила она наконец прервать дебаты. – Так во что мы будем себя наряжать?

– Я – ни во что, – тут же проговорила Арина. – И убедительная просьба: не надо мне заказывать мальчиков на дом, все равно не пущу, а тебе, Сонечка, будет стыдно!

– А чего это мне стыдиться?! – фыркнула сестра.

– Потому что я тебя знаю. Ты как только покажешься на танцах, сразу же начнешь приглашать всех мужиков подряд. Исключительно, чтобы устроить мою судьбу.

При этих словах Антон не на шутку разволновался.

– Я не хочу на танцы! Я хочу домой!

– Ты не можешь хотеть домой, ты пиво пил, сам только что сознался, – напомнила Сонечка.

– Я лгал. Соня, я такой врун!

– За это будешь сегодня наказан, – мимоходом обронила супруга. – А сейчас наряжайся. В конце концов, мы же не можем оставить Арину без праздника.

– Сонечка, думаешь, будет лучше, если мы Арину оставим одну в домике без… внимания и даже ванны на этот самый праздник, а сами отправимся веселиться? И это в рождественскую ночь?!

Сонечка ничего не ответила, а попросту решила переждать на кухне нездоровое рвение Антона домой. Она даже принялась что-то напевать и зачем-то резать подсохший хлеб. Делать было нечего. Антону все же пришлось влезть в парадные брюки, нацепить галстук-бабочку и надеть к ним новые носки.

– Что ты напялил, горе мое! – вскинулась Сонечка. – Эти носки совсем не подходят к галстуку. Немедленно поменяй!

Она так разволновалась из-за носков, что не сразу заметила, что сестрица с кем-то разговаривает по телефону и глаза у нее с каждой секундой становятся все круглее.

– Да что ты?! Ой, как здорово! Да, я слушаю. Сколько она будет? Уедет через два дня? Как жалко…

Теперь Сонечка толклась возле Арины, потому что телефонная трубка поведала ее сестре какие-то необычайно приятные новости.

– Ну?! – нетерпеливо теребила она сестру. – Хватит болтать. Что стряслось-то? Предложили руку и сердце?!

– Сонечка, ты свихнулась, – весело ухмылялась Арина. – Зачем тебе еще какие-то руки, у тебя уже своих пара, да Антоновы вон… Это мама звонила, сказала, что Аленка с мужем приехали, хотят здесь Рождество отметить. Она думала, мы в городе, вот и спрашивала у мамы, не приедем ли мы.

Антон даже взвизгнул от счастья. Ему так хотелось домой, подальше от всяких любовных передряг. Но уже, казалось, никак не вырваться, ведь Сонечку даже им вдвоем с Ариной не перетянуть, а тут вдруг такое счастье!

Дело в том, что Аленка – бывшая мамина соседка и самая лучшая подруга Сонечки и Арины. Они так замечательно дружили, но пять лет назад Аленка вероломно выскочила замуж и покинула пределы страны, потому что уехала к мужу в Австрию. Сестры были раздавлены, и даже хотели поклясться на крови, что никогда не простят подруге измену. Но Аленка поступила очень мудро. Раз в год она непременно возвращалась и привозила подругам столько подарков, что ее преступление было скоренько забыто. И к тому же, прибывая на родину, Аленка пускалась в такое буйное веселье, что всем троим совместных приключений с лихвой хватало до ее нового посещения. Поэтому Антон теперь был твердо убежден, что в «Барсе» они не задержатся.

– Надеюсь, ты сказала маме, что мы уже собираем чемоданы?! – забеспокоилась Сонечка. – Что вы с Антоном хотите в ванну, а я умопомрачительно соскучилась по Аленке?

– Как я могла такое сказать? – притворно вздохнула Арина. – Я же понимаю, до чего тебе хочется встречать Рождество здесь…

– Ты с ума сошла!!! – завопила Сонечка. – Немедленно звони маме! Нет, я сама. – И через секунду ее голос уже прорывался через телефонные провода: – Мамочка, это я, Соня. Аленка еще у тебя?

Антон молчком пошел вытаскивать чемоданы, а Арина стала набирать номер на своем сотовом телефоне.

– Вася, сынок, ты сейчас сильно занят? Я понимаю. Да. Может, ты забежишь? Я сейчас уезжаю домой. А ты приедешь только через два дня. Ты не слишком будешь без меня скучать? Хорошо, жду.


Грумов стоял перед зеркалом и поправлял галстук.

– Анфиса Львовна, на кой черт мне напяливать эту петлю?! Можно я его сниму и буду в джинсах и пуловере?

– Как студент, честное слово, – недовольно бурчала пожилая женщина. – Нет чтобы костюмчик, галстучек…

– Здесь же лес. И потом… чего я, как жених, – бубнил Грумов, стягивая ненавистный галстук. Потом резко обернулся и ухватил за рукав пробегающего мимо мальчишку.

– Васька, стой! Тебе, между прочим, надо ботинки почистить. Я понимаю, фрак можно не надевать, но обувь должна быть…

– Арсений Михайлович, да я быстро, – вырывался парнишка. – Я только с мамой попрощаюсь.

– Так ботинки-то… – снова начал было физрук и вдруг отпустил парня. – Как это – попрощаюсь?! Она уезжает? Когда?

– Не знаю. Просила, чтобы прибежал, значит, сейчас, наверное, – здраво рассудил мальчишка.

– А-а… Тогда да. Конечно. Беги.

И ему стало вдруг все равно – галстук на шее болтается или вязаный воротник…

– Арсений, ты же хотел в джинсах? – остановила его Анфиса Львовна.

– Да какая разница, – хмуро отмахнулся тот, – можно подумать, я на танцы!


Васька помогал матери таскать вещи, а сам не закрывал рта.

– Мам, жалко, что ты не остаешься. Знаешь, какую мы елку приволокли?! Класс! А еще… Мам, у вас в этой сумке кирпичи, что ли?

Возле машины Арина прижала сына к себе, несколько раз расцеловала в щеки и даже приготовилась всплакнуть.

– Сыночек мой, если тебе станет здесь невыносимо плохо, сразу же звони… слышишь, детка?! Я приеду и заберу.

– Ну отчего мне станет невыносимо-то?! Мне, наоборот, – классно. Ты езжай. Мам, не плачь! Все нормально у меня будет. Через два дня приедем!

Она отпустила Ваську и вдруг… увидела его.

Грумов в распахнутой дубленке, без шапки стоял в пяти шагах от Арины, возле большой елки, и, прищурившись, смотрел, как она суетливо прощается с сыном.

– Арсений Михайлович… – растерянно пролепетала Арина. – А мы вот… решили домой.

Он подошел совсем близко. Совсем. Вгляделся в глаза и тихо спросил:

– Почему?..

Она отвела взгляд, а потом пожала плечами и сказала:

– Теперь это уже ни к чему. Мне надо было… успокоить Диану, доказать, что у меня ничего нет с ее отцом. У меня и правда с ним ничего не было и нет. И чтобы бывший муж понял, что он теперь в самом деле мне не нужен. Мне вообще никто не нужен. Только Васька.

– Так, значит, все, что тогда было, это только для мужа? Для этой девчонки?

Арина вдруг притянула его за воротник и поцеловала в щеку.