Чудненько, чудненько! Конечно, можно было бы и поспорить, что это за дверь такая, если ее взломали трое сопливых второклассников? И почему за безалаберность школьных хозяйственников должны расплачиваться несчастные родители? Но, вспомнив, что моим детишкам еще в этой школе учиться да учиться, решила возместить школе понесенные убытки. А то как бы чего не вышло. Моего героического сыночка завалить на очередной контрольной вовсе не проблема. Так что ссориться со школой мне не резон.

Дома спросила сына, какой леший понес его в подвал. Он, краснея и нервничая, поведал драматическим голосом:

— Димка сказал, бабой буду, если не полезу! Вот и пришлось лезть.

Я даже не знала, что ему на эту глупость сказать. Но зато нашел что сказать Андрей. Он популярно объяснил младшему брату, во что вылилось нашей семье его доблестное стремление доказать, что он не баба. И его выходка доказывает лишь то, что у него с умом не всё в порядке, как и у придурковатого Димки. Пара безмозглых баранов.

Это заставило нашего великолепного мушкетера немного призадуматься, а я стала соображать, откуда мне взять деньги. Долги я патологически не любила, но, похоже, на этот раз без них не обойтись. До зарплаты еще десять дней, и все траты у меня рассчитаны до рубля. Таких денег у меня нет и не будет. Что же делать?

Убитый горем Серега делал всё, чтобы загладить свою вину, прибирал в комнате, без напоминаний мыл за собой посуду и даже умудрился получить пятерку по русскому языку, что для него было истинным геройством. За это в воскресенье я взялась постряпать грибные пирожки и картофельные шанежки, чтобы сделать детям приятное. Завела тесто, поскольку никогда не покупаю готовое, своё гораздо вкуснее, приготовила фарш и начала печь. В дверь позвонили, и кто-то из ребят пошел открывать. Послышался мужской голос, но чей, я не поняла из-за негромко певшего мне радио и шипения жарившихся пирожков. Отряхнув руки от муки, настороженно вышла в коридор. Там стоял заросший, но совершенно трезвый Михаил. Он подал мне объемный мешок. Андрей, не слишком доверявший папаше, сухо спросил:

— Это что?

— Ягоды. Я теперь вахтовым методом работаю на буровой. Сейчас вахта кончилась. Пару недель буду в городе. А это я в перерыве между сменами собирал. Там торфяники кругом.

Решив, что на безрыбье и рак рыба, я взяла мешок, пошла на кухню, переложила ягоды в морозилку и продолжила стряпать.

Михаил вымылся в ванной и осторожно, будто боясь оступиться на плохо промерзшем болоте, прокрался ко мне на кухню. Мне не нравилось, когда посторонние находятся в моем царстве, но он так боязливо забился в уголок стола, что мне стало совестно выгонять его отсюда. Он сидел и следил за каждым моим движением. Когда-то это уже было, но тогда мне это нравилось, а сейчас нет.

Я поставила перед ним тарелку с пирожками и индифферентно предложила:

— Ешь! Но потом сразу уходи.

Он покрутил в руке румяный пирожок с солеными рыжиками и сдавленно сказал:

— Да некуда мне идти, Яна.

— Что, столько подруг, и все тебе дали от ворот поворот?

Он откусил маленький кусочек пирожка и задумчиво, чуть слышно пробормотал:

— Как вкусно! — И чуть громче добавил: — Нет, я не получал от ворот поворот ни от кого, кроме тебя. Я просто еще нигде не был.

Замолчав, с удовольствием налег на еду. Поев, не ушел, как я наделась, а попросил:

— Расскажи, как живете. Что дети делают?

Узнав о героическом поступке младшего сына, успокаивающе проговорил:

— Ну, это мелочи. Кстати, мне зарплату выдали. Я тебе за три года алименты задолжал, так сейчас двадцать тысяч отдам.

Вытащил из кармана приличную пачку тысячных и положил на холодильник, как когда-то. Я не знала, как мне быть. С одной стороны, он действительно обязан так же, как и я, содержать собственных детей, а с другой, не попаду ли я в зависимость от него, если возьму эти деньги? Он догадался о моих сомнениях.

— Осторожная ты какая, Яна. Не бойся, никаких услуг я за эти деньги с тебя не потребую. Я же знаю, сколько всего нужно купить в дом.

В этом он был прав. Стиральная машина протекала, пылесос не пылесосил, микроволновка искрила, к тому же хотелось купить водонагреватель в ванную, чтобы не зависеть от прихотей наших коммунальных служб.

Я нехотя убрала деньги. Тут прибежали парни и с громкими воплями:

— А нам почему не даете? — сгребли все испеченные пирожки с шанежками и удрали в свою комнату.

Вечером Михаил боязливо попросил:

— Яна, можно я останусь, переночую в комнате у мальчишек? Я тебе мешать не буду. Просто если пойду к знакомым, тут же пьянка начнется. И пойдет — покатится.

Я укорила себя, а не надо было деньги брать! Но, вспомнив, что в понедельник в школу нужно отдать пять тысяч рублей, нехотя разрешила:

— Оставайся. Но чтоб я тебя не видела и не слышала.

Перед сном закрыла свою дверь на защелку. Не то, чтобы боялась, просто береженого Бог бережет.

Ночью слышала, как в моей двери осторожно поворачивается ручка. Михаил немного потоптался у двери, но, поняв, что она заперта, с несчастным вздохом ушел обратно. Что ж, моя предусмотрительность оказалась не напрасной.

Как водится, где ночь, там и две, и три. В общем, Михаил выпросился пожить у нас всё время до вахты. Это было неприятно, но полученные деньги заткнули мне рот. Через две недели он отчалил, и я наконец-то стала хозяйкой в собственном доме.

Всё это время Влад не появлялся, и я вдруг поняла, что мне отчаянно хочется его увидеть. Душа так затосковала, так замучило одиночество, которого до встречи с ним я почти не замечала, что я была согласна на все его условия, лишь бы оказаться с ним рядом. Почему он не идет? Я ведь у него просила на раздумья всего неделю?

Через месяц я уже так извелась, что была готова сходить наверх, в наш бывший читальный зал и узнать, где он и что с ним. Несколько раз доставала его визитку с телефонами и даже набирала номер. Но не до конца, на последней цифре не выдерживала и клала трубку обратно. Трусила, но оправдывала это гордостью, навязываться я ему не буду. Если нужна, он и сам придет.

Как-то перед обедом подошла к абонементу в крайне неудачный момент. Людмила, Ванда Васильевна и читательница обсуждали Влада. Кто-то из них укоризненно говорил:

— Сначала нашей Яне голову морочил, потом на Любашку перекинулся! Ну, она-то шалава известная, но вот зачем Яне-то мозги пудрил? Поразвлечься захотел? Но она-то тертый калач, не поверила ему и правильно сделала.

Схватившись за сердце, я на цыпочках уползла в свой кабинет и упала в кресло, жалея, что дверь не закрывается изнутри. В глазах настолько потемнело, что я невольно посмотрела в окно, ожидая увидеть большую грозовую тучу, заслонившую солнце, но оно светило по-прежнему, разбрасывая вокруг веселые лучи. Стараясь сдержать отчаяние, я сцепила пальцы в замок и положила на них гудящую голову. За что мне вновь такое наказание? Что я ужасного в этой жизни совершила? За что меня так наказывает судьба? Сердце болело всё сильнее, и я с трудом сдерживала рыдания.

Но немного погодя проснувшийся здравый смысл высветил рациональные стороны в поступке Влада. Если он такой же, как Михаил, то о чем мне жалеть? Радоваться надо, что легко отделалась.

Эта мысль не утешила, но зато напомнила мне о чувстве собственного достоинства. Сделав вид, что в моей жизни всё прекрасно, я здорово разочаровала наших дворцовых сплетниц, с пристальным интересом оглядывавших меня в поисках очередной сенсации. Спрятав слезы, я ходила с привычной усмешкой на губах, и так же, как прежде, подтрунивала над всеми вокруг, и они отстали, поняв, что для наблюдения я объект бесперспективный.

Зато Влад, не стесняясь, давал им пищу для сплетен в огромных количествах, причем в историях с всё новыми девицами. Казалось, он задался целью переспать со всеми красотками вокруг. Я не могла понять, почему он так упорно выбирает себе подруг из моего окружения. У меня мелькнула шальная мысль, что он делает это, чтобы досадить мне, но я сразу ее отбросила. Кто я такая? Да и не отвергала я его, с чего бы ему что-то мне доказывать?

Шло время. К нам еще раз приезжал экс, привезя деньги и снова выпросясь пожить у нас до вахты. Мне был так плохо, что было абсолютно всё равно, есть он или нет, и он снова прокантовался у нас две недели. Жил он в комнате у мальчишек, хотя много раз принимался уговаривать меня начать всё сначала. Но я даже смотреть на него не могла, и он уехал разобиженный и недовольный.

В католическое рождество на площади установили роскошную елку, ее огнями были освещены все здания вокруг. Из моего кабинета ясно были видны машины, ровными рядами стоявшие перед зданием, и веселая детвора, катающаяся с высоких катушек.

Вспомнив, что сегодня мои мальчишки тоже собирались пойти сюда после уроков, подошла к окну и стала высматривать их среди густой ребячьей толпы. Но на глаза попались не они, а Влад, выходящий из дворцового ресторана под руку с нашей звездой художественной самодеятельности. Я испуганно спряталась за тяжелой портьерой, но от окна отойти не смогла.

Влад с каким-то ожесточенным лицом, не глядя вокруг, подвел свою даму к автомобилю и распахнул перед ней переднюю дверцу. Вместо того, чтобы рыбкой нырнуть внутрь, она обхватила его за шею и жадно впилась в них чересчур откровенным поцелуем. У меня что-то забурлило в животе, и я прижала руку к диафрагме, чтобы уменьшить судороги. Наконец, оторвавшись от Влада, девица плюхнулась на сиденье, он захлопнул дверцу и пошел к месту водителя.

Будто почувствовав мой взгляд, помедлил и мрачно уставился прямо на меня. Я судорожно сказала себе, что меня он видеть не может, что меня от него скрывают тяжелые шторы, но всё равно чувство было такое, будто он видит меня насквозь. Отчего-то у меня возникло дикое чувство, что он чувствует себя одиноким испуганным мальчиком, заблудившимся в темном лесу. Это было так невероятно, что я потрясла головой, чтобы сбросить это странное ощущение. После настойчивого призыва подруги Влад наконец оторвался от моего окна, сел в машину и та легко умчалась, вздымая за собой искрящийся рой невесомых снежинок.