Тот же дух современного комфорта и радостной общительности вытеснил прежний ресторанчик, который сочли слишком торжественным с его порционным меню и персоналом, выбегающим навстречу клиенту, чтобы его заполучить (поймать на живца, говорил Лоик, используя жаргон профессионалов). На самом деле клиенты предпочитали длинные стойки, уставленные разнообразными блюдами; не переодевая купальников, отдыхающие накладывали на тарелки по своему усмотрению овощи, фрукты, мясо или пирожные. От этой системы самообслуживания между людьми устанавливалась дружеская фамильярность, которая быстро упрощала отношения туристов между собой. Доказательство: через два дня только единицы не позволяли обращаться к себе на «ты». Не считая экономии на рабочих местах и на продуктах. Ведь только в первый день своего пребывания туристы набрасывались на блюда, предложенные в неограниченном количестве, — некоторые даже запасались впрок, уносили с собой в номера, — но они быстро наедались, и в последующие дни потребление продуктов снижалось. Дядя Лоик был доволен: эта новая форма гостиничного обслуживания успешно работала. «Зеленая лагуна», в которой раньше лишь изредка останавливались экипажи с аэродрома или редкие влюбленные парочки, теперь ломилась от немецких и итальянских туристов, направляемых сюда турагентствами. Заказывать номера надо было заранее. Людям даже приходилось отказывать, и гостиница приносила стабильный доход. Успех крепнет день ото дня, с довольным видом утверждал Лоик. Новые клиенты были в восторге и рекомендовали гостиницу своим знакомым. Секрет такого успеха был прост: избавить клиента от необходимости принимать утомительные решения, освободить его от малейшего усилия, даже нянчиться с ним и развлекать. По утрам из кровати он попадал в бассейн, где мог поплавать в полной безопасности. Только самые отважные бороздили лагуну на досках с парусом или на водных лыжах. На вечер нанимали затейника, он создавал обстановку веселья и организовывал развлечения. Проводились конкурсы красоты, бег в мешках, лотереи и даже вечера любительского театра, которые позволяли туристам дать волю своей фантазии, переодеваясь и изображая героев, которыми они не являлись. Блаженство для одиноких и уставших семейных пар. Все соглашались с тем, что затейник с Реюньона был душой компании и свою зарплату он не крал. Достаточно было взглянуть, как в иные дни он потел у своего микрофона. Стоило появиться тому, кого все фамильярно звали Гербертом, и лица сразу оживлялись. Этот красивый метис имел обыкновение похлопывать по животу мужчин и ласковой рукой поглаживать по шейке женщин, к которым он обращался «мой цыпленочек», невзирая на возраст, и это сразу приводило их в прекрасное настроение. И, поскольку он никогда не волочился за женщинами, мужья относились к нему благосклонно.

О чем еще можно было мечтать в течение одной-двух недель, проведенных на острове? Отдыхающим даже обеспечивали успокоение туристической совести, устраивая экскурсии по острову для тех, кто того желал. Автобусы с кондиционерами катали их по местам, пригодным для туристов. Большой рынок Порт-Луи, с его резкими запахами и неизменным и загадочным торговцем травами, у которого запасались настойками от запоров и бессонницы или же возбуждающим зельем. В саду Памплемусса они восторгались веерными пальмами, любовались цветной почвой Шамареля, в Казелле им показывали животных в вольерах и тигров в клетках. Автобус останавливался даже на «смотровых площадках», чтобы они сфотографировались там. Некоторые осмелевшие туристы требовали, чтобы автобус остановили возле магазина сувениров. Это было предусмотрено, и шофер послушно останавливался перед любым указанным магазином, как правило китайским, где можно было купить в наборе скатерти с дюжиной салфеток, вышитых вручную, или же салфетки, вязанные крючком, по вполне доступным ценам.

Но большинство отдыхающих довольствовались магазинами в отеле, где находили все для счастья: причудливые раковины, обработанные кислотой до перламутра, выловленные ныряльщиками из самых глубин моря, куски от кораллового рифа и ночники, сделанные из оленьих рогов, различное тряпье с эмблемами «Поль-и-Виргиния» и все виды додо: из дерева, бронзы, плюша и даже изображенные на кожаных или пластиковых кошельках. Они могли также найти там коллекцию открыток, в основном с видами пляжей, окруженных кокосовыми пальмами, где туристы нежились под соломенными зонтиками, — отели их сети, таким образом, делали себе дополнительную рекламу. Также были виды бассейнов при ночном освещении, в окружении кокосовых пальм, напоминающих китайские тени, с изображением красоток, плавающих в воде или пьющих разноцветные коктейли в декольтированных платьях с разрезами по бокам. Им влюбленно улыбались загорелые мужчины, под пиджаками которых угадывалось безупречное сложение, улыбки демонстрировали ослепительную белизну зубов. Картина воплощенного счастья.

Годами из обращения изымались открытки, которые могли усложнить маршрут прогулок, наводя туристов на мысль о независимости и вызывая у них желание самостоятельно отправиться в затерянные уголки острова, где их пребывание не приносило отелям никакой прибыли. Дикий или бродячий туризм не предусмотрен в программе их компьютеров. Только темные деревенские китайские лавки сохранили на своих витринах устаревшие открытки, старые снимки солеварен, Порт-Луи, обширных полей сахарного тростника, пагод или телег с быками, подгоняемыми туземцами. Все эти открытки были покороблены и засижены мухами. Вивьян коллекционировал их с отчаянным рвением, которое сильно раздражало его отца. Тот считал его снобом и обвинял в том, что он не хочет идти в ногу со временем. Вивьян был подавлен. «Вас что, совсем не волнует, — спрашивал он, — что наши пляжи захвачены, что они попраны этими рядами отелей, что в этой куче будут процветать шум, вульгарность и грязь?» На что Лоик заметил, что его поведение говорит о недостатке реализма и что это очень печально. Туристы и их деньги были в некотором смысле нефтью Маврикия, и для развития экономики страны выгодно привлекать их и предлагать им все, что они желают здесь найти. И не его вина в том, что главный колодец этой нефти — Европа. А как насчет того, что Европа не только демократизировалась, но и постарела? Лоик опытный бизнесмен, он не зацикливается на пустой ностальгии. Он идет на шаг впереди, он планирует будущее. (Речи старого идиота, читала Бени в выразительном взгляде своего кузена, только старые идиоты утверждают, что идут на шаг впереди!) Эти туристы кажутся тебе жалкими, продолжал Лоик, но это просто подарок по сравнению с теми, кого мы получим через десять лет. По статистическим прогнозам, которыми мы располагаем, это будут те же туристы, только постаревшие. Люди «третьего возраста», пенсионеры, и нам потребуется полностью изменить инфраструктуру. Но эту нефть можно сделать еще более доходной, чем сегодня: она будет заполнять наши отели круглый год.

И тогда он начал описывать остров Маврикий, заполненный стариками более или менее здоровыми, обеспеченными необходимым медицинским обслуживанием. Водные лыжи и доски для виндсерфинга будут заменены катамаранами на педалях и тримаранами со стеклянным дном и крышей. Оркестр будет исполнять танго, будут организованы игры в слова и партии в бридж, будут диетические буфеты, медпункт с центром реанимации. Усилят массажную терапию. Откроют аптеку. Архитекторы уже проектируют будущие здания, планируя на склонах пандусы для инвалидных колясок. Авиакомпании заключат контракты с международными похоронными агентствами, чтобы обеспечить доставку на родину тел усопших ночными рейсами, чтобы не травмировать живых.

Бени пересекает холл «Зеленой лагуны», где служащие подвешивают к потолку электрогирлянды и связки разноцветных резиновых шариков, некоторые из них в форме непристойных сосисок, прижатых друг к другу мерцающими волосками гирлянды. Как только стемнеет, Рождество будет наводить ужас.

В этот утренний час все лодки вышли в море, кроме лодки Марко. Сидя на корточках в своей пироге, он перебирает рыболовные снасти, и Бени заранее знает, что он ей скажет, как только заметит ее. Одна и та же шутка в течение стольких лет. Она снимает сандалии, входит в воду и приближается к лодке.

— Здравствуйте, как дела, Марко?

Старик поднимает голову, и лицо его расплывается от удовольствия.

— Поедешь к матери на парусной доске? Не страшно?

— Нет уж, спасибо, — говорит Бени. — Ты меня перевезешь?

Она садится в пирогу, а Марко складывает удочки, тянет стартер, и мотор заводится.

Ей было двенадцать лет, когда Марко ни больше ни меньше как спас ей жизнь. Она поехала к матери на выходные, и шофер из «Гермионы» оставил ее в «Зеленой лагуне», где на пляже она ждала, пока шофер Морин приедет за ней на лодке. На песке рядом с лодочной станцией лежали доски для виндсерфинга, и Бени решила на одной из них пересечь узкий рукав моря, отделяющий пляж «Зеленой лагуны» от островка Два Кокоса, где находится дом Морин. В виндсерфинге Бени была очень сильна, она даже выигрывала соревнования, которые на Маврикии устраивали для детей. На моторной лодке можно было меньше чем за десять минут добраться до островка, который с пляжа отеля выглядел, как зеленый куст, растущий на море. Бени была уверена, что на доске приплывет еще быстрее, Морин обрадуется и Бени наградят аплодисментами.

Она сняла платье, завернула в него сандалии и обмотала все это вокруг пояса, оставшись в купальнике. Потом толкнула на воду одну из досок и уверенно заскользила к островку. Для своего возраста Бени была высокой, и никто из отдыхающих на пляже не удивился, увидев подростка, выходящего в открытое море. Хороший легкий бриз надувал парус, но довольно скоро она попала в сильное течение бухты и, вместо того чтобы плыть прямо к Двум Кокосам, ее понесло на риф. До этого она плавала только по спокойной лагуне Морна и не знала о коварных течениях Блу-Бей. Пытаясь изменить направление, она крутила доску, но все было бесполезно. Ее несло все дальше и дальше. При неудачном маневре она соскользнула с доски, и та оглушила ее ударом по голове. Вскарабкавшись назад, обессиленная, своими маленькими ручками она пыталась поднять тяжелый мокрый парус, а течение продолжало тащить ее прямо к месту, где давным-давно во время урагана барка «Дельбер» потерпела крушение, и это ее совсем не утешало. Это и еще акулы, которые иногда пересекали буруны, чтобы прогуляться с этой стороны рифа.