Девушка мгновенно пришла в себя и увидела дуло ружья, нацеленное на нее. Оно медленно опустилось вниз, а затем бандит подошел к ней поближе и, прикоснувшись кончиком дула к ноге Тедди, начал его медленно поднимать вверх вдоль внутренней стороны девичьего бедра. Девушка задрожала от страха, чувствуя холодок металла у себя между ног. Она изо всех сил старалась не показать этому мерзавцу, что боится. А Тавиз, между тем, облизнул свои толстые губы и, ухмыльнувшись, хрипло сказал:

– Ты слишком много болтаешь, детка, но думаю, мне понравится то, что я сейчас получу, хе-хе…

Тедди резко оттолкнула ружье и, гневно посмотрев на бандита, сказала:

– Ты ничего от меня не получишь! Тавиз, откинув голову, громко захохотал.

– Ах, какая упрямая. У меня давненько не было таких упрямых и непослушных девочек.

Тавиз еще раз окинул девушку взглядом с ног до головы, словно оценивая ее и мысленно уже представляя, как будет срывать с нее одежду и мять ее тело. Бандит снова облизнулся, представив, как эта своенравная молодая женщина будет лежать под ним, визжать и отбиваться, а потом затихнет и будет только всхлипывать, а он… Нет! Тавиз больше не мог ждать. Он оглянулся на неподвижно лежащего француза и на всякий случай предупредил его не двигаться, если хочет жить. Тедди снова выкрикнула в его адрес что-то оскорбительное, однако бандит только расхохотался. Он перехватил ружье левой рукой и, положив палец на спусковой крючок, протянул к ней свою правую руку. Одним резким движением преступник рванул рубашку на груди девушки и запустил ей за пазуху свои грязные пальцы.

– А-а-а, как тут мягко! – снова облизнулся он.

Однако теперь Тедди уже оправилась от шока, вызванного его грубостью, и, почувствовав на своем теле жесткую мужскую ладонь, она решительно оттолкнула наглеца.

– А ну убери от меня свои поганые лапы, ублюдок!

Тавизу нравилось, когда женщина, которую он насилует, слегка сопротивляется. Но слишком энергичный отпор вызвал у него бешеную ярость. Поэтому он, переменившись в лице, снова схватил девушку за воротник и с силой швырнул на каменную стену пещеры, затем, указав на Риса, он прорычал:

– Ну, ты! Поласковей с Тавизом, а не то я убью твоего дружка.

– Адамсу это не понравится, – с ненавистью прошипела ему Тедди, но Тавиз, прижав ее к стене всей своей тяжестью, проговорил, дыша пленнице прямо в лицо:

– А может, Адамсу от меня вообще ничего не достанется. Может, я сам захотел стать владельцем компании. А? Что ты на это скажешь?

Однако бандит не был глуп и помнил о втором пленнике, поэтому, только оглянувшись и убедившись, что раненый по-прежнему не двигается и даже, похоже, потерял сознание, только тогда мексиканец полностью занялся женщиной.

– Я сейчас прикончу твоего друга, – пообещал он, – если ты не станешь со мной поласковее и будешь дальше сопротивляться.

И в доказательство серьезности своих намерений он направил ружье на Риса.

– Оставь его в покое, – упавшим голосом сказала Тедди, понимая, что бандит не шутит. – И я не буду… я сделаю, что ты захочешь…

Усмехнувшись, Тавиз начал срывать с нее рубашку. Когда его грубые руки сжали ее груди и стали их мять, она только часто задышала, изо всех сил стараясь не ударить негодяя. А тот довольно хмыкнул.

– Ага! Вот что ты прячешь под мужской одеждой, Тедди Геймбл. Ты ведь это для меня приберегала, правда? Ну-ну, не волнуйся… Тавиз покажет тебе, что со всем этим делают… Я сейчас объясню тебе, для чего нужны женщины…

Какие у него грязные, мерзкие руки! Как зловонно его дыхание! Тедди боялась, что сейчас взорвется от ярости и омерзения, что надает ему по поганой физиономии, и она из последних сил старалась сдержаться, надеясь, что бандит все же не собирается насиловать ее здесь, в пещере, да еще на виду у Риса, слишком слабого, чтобы защитить ее. Тедди сдержалась, теперь уже не сомневаясь, что если только она попытается оказать сопротивление, негодяй тут же пристрелит Риса. И все же, когда его мокрые губы оказались там, где только что были его руки, она не смогла этого дальше вынести и, оттолкнув мужчину, бросилась от него к другой стене.

Тавиз, сгорая от похотливого желания, сжигавшего его, грязно выругался, попытался снова схватить девушку. Однако, к счастью для Тедди, после того, как он пропьянствовал целую ночь, его реакция несколько притупилась, и ему этого не удалось сделать сразу. Грубо захохотав, бандит бросился за своей жертвой, понимая, что ей все равно никуда отсюда не деться и, рано или поздно, она окажется снова у него в руках.

Он уже перестал опасаться, что неподвижно лежащий в углу Рис вмешается, и поэтому без опаски гонялся за Тедди, громко объявляя ей, что он с нею сделает, когда, наконец, схватит.

Тедди удалось от него увернуться, потом еще раз и еще… Она несколько воспрянула духом, чувствуя, что если понадобится, то сможет так уворачиваться от бандита хоть целый день. К тому же он, похоже, и думать забыл о Рисе. Однако, как оказалось, это она сама кое о чем забыла. Тедди могла бы уворачиваться долго, но Тавиз внезапно вспомнил о своем ружье. Он поднял его и направил на пленницу. После этого ей ничего не оставалось, как только подчиниться его команде и прекратить сопротивление.

Она крикнула ему, что он грязное животное, но мужчина только захохотал в ответ и стал приближаться к ней, собираясь, наконец, получить то, что хотел. Он снова грубо схватил Тедди и так сжал, что чуть не сломал ей грудную клетку. Его небритый подбородок с грязной щетиной царапнул кожу на щеке девушки, а в следующее мгновение Тавиз начал гнуть ее к земле, стараясь повалить.

Впрочем, Тедди тут же поняла, что, по крайней мере, в эту секунду у бандита не было желания падать на пол, но от его намерения тут уж ничего не зависело. Просто это Рис, которому каким-то образом удалось прийти в себя, бросился Тавизу в ноги, и тот, не удержавшись, рухнул на земляной пол пещеры, увлекая за собой и Тедди. Однако Тедди упала очень неудачно. Она тяжело рухнула вниз и, ударившись головой о какой-то камень, тут же потеряла сознание. Бандит упал сверху на Нее, но и он на какую-то долю секунды растерялся и не сразу понял, что происходит. Громко звякнув, ружье Тавиза отлетело в конец пещеры так, что его теперь не смог бы достать ни один из них.

Но Тавиз был не из тех, кто рассчитывает только на оружие, и, чтобы опомниться от падения, ему не понадобилось слишком много времени. Уже через мгновение он выхватил из висевшего на боку кожаного чехла нож с длинным, тонким лезвием и, отшвырнув Тедди, резко ударил Риса. Однако лезвие разорвало рубаху на Делмаре, но кожи его не коснулось.

Рису пришлось несколько отклониться, чтобы увернуться от ножа, и этого мгновения Тавизу оказалось достаточно для перехода в атаку. Бандит пригнулся и бросился на француза, снова выбросив вперед руку с зажатым в ней ножом и пытаясь поразить противника в живот. Но Рис и на этот раз сумел увернуться, потом еще, еще… Он отчаянно увертывался от мексиканца, внимательно следя за ножом, которым тот размахивал, и терпеливо ожидая, когда бандит допустит хотя бы малейшую оплошность, чтобы успеть перехватить его руку и увернуться от смертельного лезвия.

В этот момент Тавиз решил, что ему следует вызвать подкрепление. Он громко позвал Ренни, однако его призывы не возымели никакого эффекта, и бандиту пришлось рассчитывать только на себя. Дело в том, что Ренни провел всю ночь без сна, охраняя пленников, и, как только приехал вожак, Ренни полез в соседнюю пещеру отсыпаться, предварительно опорожнив почти целую бутылку виски. Хуан, составивший ему компанию, так страдал от раны, что нуждался в «обезболивании». Он тоже надрался до полной неподвижности. Женщина-мексиканка еще раньше покинула лагерь, не желая видеть, как Тавиз будет в ее присутствии забавляться с другой женщиной. Но ни Рис, ни его противник всего этого не знали и продолжали поединок, ставкой в котором была их жизнь, а для Делмара еще и жизнь Тедди.

Их дуэль длилась уже целую вечность. Мексиканец яростно полосовал перед собой воздух лезвием ножа, заставляя француза отступать и уворачиваться. Со стороны могло показаться, что противники танцуют какой-то страшный, загадочный танец, музыкой к которому были проклятия и тяжелое дыхание, вырывавшееся из их глоток. Через какое-то время Рис с ужасом почувствовал, что у него появился еще один странный противник – слабость. Он потерял слишком много крови и понимал, что если в ближайшее время не сможет что-нибудь придумать, то Тавиз просто порубит его своим длинным ножом на куски. И мексиканец, казалось, тоже заметил состояние Риса, потому что стал еще яростнее нападать на Делмара. Наконец бандиту удалось добиться своего. Во время одной из атак лезвие ножа вонзилось в руку Риса, следующий выпад, и нож пробороздил грудь француза. Рис задыхался, ему не хватало свежего воздуха, глаза заливал пот. Однако и для мексиканца этот смертельный танец не прошел даром. Он тоже жадно глотал ртом воздух. Его движения стали судорожными и не всегда расчетливыми.

Конец поединка наступил неожиданно и не без помощи Тедди, лежавшей без сознания. Тавиз угадал то место, куда попытается подскочить его противник и, бросившись наперерез, нанес удар. Лезвие скользнуло по груди Риса, и он вскрикнул от боли, но все-таки удержался на ногах. А вот Тавиз, находившийся по-прежнему под воздействием выпитого виски, от резкого движения покачнулся и слегка отступил назад, чтобы удержать равновесие.

В следующее мгновение он споткнулся о ноги лежавшей на земле Тедди и упал на спину. В ту же секунду Рис одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от ружья, валявшегося у самой стены пещеры. Он не успел даже подумать о том, что произойдет, если будет осечка. Просто, не раздумывая, вскинул ружье и, увидев, как мексиканец делает замах, чтобы метнуть нож, не целясь, выстрелил.

Нож пролетел мимо цели. Пуля – попала. Почти одновременно с выстрелом во лбу Тавиза появилась огромная багровая дырка, из которой хлынула кровь, и бандит рухнул, не издав ни звука. Все кончилось. Рис, тяжело дыша, постоял секунду-другую, собираясь с силами, а затем поднял Тедди на руки и выбрался с нею из пещеры. Большая чалая лошадь Тавиза стояла оседланной неподалеку. Вокруг все было спокойно, никого не было видно, костер затух. Рис подсадил Тедди на лошадь, затем сам взобрался в седло позади девушки, обхватил ее безвольное тело и хлестнул лошадь.