— Одевайся. Мама скоро придёт, а нас дома нет.

— А можно, я возьму утёнка? Тош, можно? Пап, можно?

— Конечно, можно, — проговорил Игорь, наконец, сумев выдохнуть. От сына взгляд отвёл, и громко сообщил: — Даша, я их отвезу.

— Ну, конечно, — тихо проговорила та, только для себя, всё ещё находясь на кухне. — Отвези. Как не отвезти таких милых детишек. — Поднялась из-за стола и начала посуду убирать.

Всё то время, пока Игорь отсутствовал, она кипела изнутри. Мысленно с ним разговаривала, злилась, доводы приводила, по её мнению, очень разумные, которые оспорить просто невозможно. А как только он домой вернулся, то не выдержала, и принялась на Антона жаловаться.

— А я тебе говорила, говорила, что он меня ненавидит! Он всегда на меня так смотрит!..

— Это как? — Игорь на кухню вошёл и открыл холодильник, достал бутылку пива.

— Снисходительно.

— Снисходительно? Даша, ему двенадцать! Он даже не знает, как это слово правильно пишется.

— Что совсем ему не мешает! У него ужасный характер.

Игорь пиво открыл и глотнул прямо из горла.

— Как Марина говорит: весь в деда.

— Вот знаешь, почему-то я в это верю. Он и тебя ненавидит!

— Не говори ерунды. Он просто злится на меня, потому что я ушёл от них.

— Да не от них, а от неё, от Марины. Даже Нина Владимировна говорит, что он её больше всех на свете любит. А ты его мамочку не оценил!

— А ты теперь слушаешь мою мать и повторяешь за ней? Не стоит.

— А что, она не права, по-твоему?

— Даша, они мои дети. И это никто и никогда не изменит.

— Даже если они тебя не уважают?

Игорь красноречиво поморщился.

— Хоть Эльку не вмешивай. Она мелкая совсем.

— Мелкая, — проворчала Даша с усталым вздохом. — Может, и мелкая, но сравнивать тебя с дядей Димой уже научилась. И не в твою пользу, я тебе скажу.

— Ты зачем мне это говоришь?

— Зачем? — Даша к нему повернулась. — Да потому что мне не нравится то, что происходит в последнее время. Ты как с ума сошёл!

— Неужели?

— Прекрати отвечать вопросом на вопрос. Ты думаешь, я ничего не замечаю? Ты теперь без конца говоришь о своей бывшей жене. Ты ей звонишь, тебе интересно где она и с кем она. И не понимаешь, что она с другим мужчиной, и твои звонки, скорее всего, ей без надобности!

— Это ты так решила?

Она от возмущения даже вскочила.

— А тебя это, как посмотрю, беспокоит?

— Конечно, меня это беспокоит! — повысил он голос. — Этот мужик неизвестно откуда взялся, и теперь имеет огромное влияние на моих детей! Ты что, не замечаешь?

— Всё я замечаю. И замечаю, что тебя это не просто беспокоит, тебя это злит! Что у твоей бывшей кто-то появился. Ревнуешь, да?

Игорь бутылку пива на стол поставил, и зло на Дашу глянул.

— А ты этого добиваешься своим разговором, чтобы я заревновал?

— Не сваливай всё на меня! Это ты у нас всегда отказываешься замечать очевидные вещи, а не я! Сколько раз я просила тебя поговорить с Антоном, а ты мне что в ответ говорил? Этого не может быть, — передразнила она его. — А как он себя во всей красе показал, так ты за голову схватился? А раньше ты о чём думал?

— Ладно, — он отмахнулся от неё, — это мой сын. Я всё решу.

Даша кивнула, стараясь перевести дыхание.

— Решай. Решай, любимый. А до этого момента я не хочу, чтобы этот мальчишка появлялся в нашем доме. Он, может, тебе и сын, но я не обязана терпеть его хамство. Он на меня смотрит, как на грязь, а я, значит, должна ему улыбаться и котлеты ему жарить? Не дождёшься. У него отчим есть, вот пусть он его фокусы и терпит. В бассейны его записывает, за ручку водит, а я его характер терпеть не буду.

— Какой отчим? Что ты выдумываешь?

— А что, не так? — Даша усмехнулась. — Всё к этому идёт, по-моему. А вообще, он на самом деле мужик не глупый. Сколько ему времени понадобилось, чтобы твою бывшую охмурить? Вот женится на ней, а он женится, вот посмотришь, и всё получит в комплекте. И жену, которая лучше всего умеет пироги печь, и детей парочку, чтобы самому не мучиться, и Стеклова в качестве тестя. И замом быть перестанет. — Даша кивнула со знанием дела. — Умный мужик.

— А ты и рада позлорадствовать, да?

— А чего мне злорадствовать? Мне с ней делить нечего. Я надеюсь.

Они взглядами столкнулись, Игорь ещё помедлил немного, а потом пиво своё схватил и, очень аккуратно обойдя Дашу, вышел из кухни. А она ему вслед кухонное полотенце бросила.

— Сволочь ты!

Он вернулся.

— Ты просто не понимаешь. У тебя своих детей нет, и ты не понимаешь!..

— Чего это я, интересно, не понимаю? Как можно территорию делить?

— Я не делю с ней территорию, это наши общие дети! И я не хочу, чтобы их воспитывал кто-то чужой!

— Поздно спохватился, не находишь? Они только и твердят о дяде Диме. — Даша насмешливо улыбнулась. — И что ты будешь теперь делать? Мне даже интересно.

— Я сделаю, — немного зловеще проговорил Игорь. Он ушёл в комнату, и Даша услышала, как громко захлопнулась дверь спальни за ним. Кажется, даже стены вздрогнули.

— Не просто сволочь, — проговорила она чуть слышно, — а ещё и идиот.


Войдя в дом, Дмитрий сразу прислушался. Было подозрительно тихо, и только на кухне свет горел. Он ещё с улицы заметил, что почти все окна дома тёмные, что было довольно странно, и даже в первый момент заставило его забеспокоиться. А теперь вот вошёл и замер в прихожей, принюхался зачем-то.

— Я пришёл, — не слишком громко, но достаточно для того, чтобы его услышали везде, сообщил он, и тогда уже входную дверь захлопнул. На кухне что-то задвигалось, зашумело, и ему навстречу Эля выбежала. В перепачканном чем-то тёмном платье, ещё руки о грудь и живот вытерла, и тогда уже к Грановичу кинулась, подняв руки.

— Тоша, он пришёл! — закричала она, что есть силы. Дима даже поморщился, поразившись силе её голоса, и рассмеялся. Пальто снял и взял девочку на руки. Она его за шею обняла и начала рапортовать:

— Мы дома одни, уже давно! А так темно! И на улице темно, а Тоша говорит, что я глупая, потому что боюсь. Мы ведь дома, и бояться нечего. Он кормил меня горячим хлебом с сыром и кетчупом, а мамы всё нет и нет, — в итоге свалила всю информацию в одну кучу Эля.

— Ой, тараторка, — изумился Гранович, прошёл на кухню, кинув в тёмную гостиную только один взгляд, уловив на диване небольшое движение. Но Семён лишь голову поднял, посмотрел на него одним глазом, и снова скрутился в клубок, спать. — И не горячий хлеб, а бутерброд. Повтори.

Элька тут же губы надула и отвернулась от него, как только Дима её ногами на стул поставил. А он Антону руку протянул, совершенно по-взрослому. Тот от своих тетрадок оторвался, и на рукопожатие ответил.

— Как дела? — поинтересовался Дима.

— Нормально. Нас папа привёз, часа два назад.

— А мама звонила?

— Да, сказала, чтобы мы ели то, что есть в холодильнике.

— Хорошо.

Антон концом ручки почесал в затылке.

— Хочешь, я тебе суп погрею? — предложил он. — А ты мне за это поможешь уравнения решить. А то у меня не получается.

— А мне нарисовать черепаху, — тут же влезла Эля. Голову назад закинула, чтобы на Диму посмотреть. — Ниндзю.

— Кого? — смеясь, протянул Гранович, и они вместе с Антоном рассмеялись. Затем он мальчику кивнул. — Давай суп. А я пока переоденусь. И это, свой шедевр с кетчупом мне тоже сделай!

— Горячий хлеб!

— Бутерброд, Эля.

— Когда ты только научишься? — фыркнул Антон, за что получил от сестры ощутимый тычок.

— Сам ты глупый!

На запах из гостиной появился заспанный Семён. Ему перепал кусок сыра, он его съел, а потом улёгся прямо у своей миски, довольно щурясь. Дима ел суп и внимательно наблюдал за тем, что Антон в тетради пишет, иногда подсказывая или указывая на ошибки. Эля тоже заинтересовалась, почти легла на стол, чтобы поближе к ним быть, и смотрела, что делает брат.

— А когда я пойду в школу, я тоже буду это делать? — заинтересовалась она.

— Не сразу, но будешь, — кивнул Дима.

Эля сунул в рот кончик своей косички.

— Тоша, ты тогда хорошо запоминай, что делаешь, — сказала она наконец. — Потому что мне это не нравится.

Дима даже супом поперхнулся и закашлялся, приложил ко рту салфетку.

— Мама теперь всегда будет поздно приходить? — спросил Антон чуть позже, когда собирал со стола учебники и тетрадки.

— Нет, конечно. Просто завтра первый день, вот она и задерживается. А потом всё войдёт в свою колею, и столько времени уже не потребуется. Так всегда бывает. Да и мама попривыкнет.

— Мы сегодня только суп ели, — пожаловалась Эля.

Дмитрий усмехнулся.

— Ничего, вот мама вернётся и всё будет, как всегда.

— У папы были котлеты, но Антон даже попробовать мне не дал.

— Почему это? Сам всё съел? — Дима кинул на мальчика насмешливый взгляд, а тот вдруг вскочил и чайник на газ грохнул.

— Будешь чай? Эля, ты будешь? — спросил Антон. — Я знаю, где мама конфеты про запас держит.

Гранович на предложение о чае кивнул, но сам насторожился.

— А что ещё было у папы? — поинтересовался он у Эли.

— Антон с ним ругался, — тут же рассказала девочка.

— Ругался?

— Да не ругался я!

— Ругался, ругался! Папа на тебя разозлился! Как раньше.

— Что было не так? — Дмитрий к мальчику повернулся.

Антон замешкался, его подбородок выдвинулся вперёд и он с едва заметным возмущением принялся оправдываться, указав рукой на сестру:

— Он не повёл её в сад! Я прихожу, а Эльки нет, и воспиталка говорит, что не было. А если бы мама пришла или позвонила? Она бы с ума сошла!