— Будем, Эля.

Девочка вздохнула совершенно несчастно.

— И никогда-никогда не поедем домой?

Марина её к себе прижала и поцеловала.

— Мы теперь здесь живём, котёнок. Нам, конечно, пока грустно, но привыкнем. И тебе здесь понравится, вот увидишь.

Элька нижнюю губу снова выпятила и недоверчиво протянула:

— Ну не знаю…

— Марина.

Она вздрогнула и выпрямилась, как на пружине. На Грановича посмотрела, который вышел из гостиной, за ним неслышно ступала женщина.

— Это Надежда Михайловна. Она живёт в Суромне, помогает нам… — Дима неопределённо покрутил рукой в воздухе. — По хозяйству, в общем.

Женщина, седовласая, со строгой причёской и большими очками, закрывающими пол её лица, несколько боязливо кивнула.

— Очень приятно. Я прихожу два-три раза в неделю. Убираюсь, готовлю.

Марина сглотнула.

— Да?

Гранович посмотрел сначала на одну женщину, потом на другую, они показались ему одинаково испуганными, и сказал:

— Надежда Михайловна, вы идите домой. Марина Николаевна когда со всем разберётся, вы встретитесь и поговорите, обсудите, как вы теперь работать будете, когда приходить и что именно делать.

— Хорошо-хорошо, Дмитрий Алексеевич, ухожу. До свидания.

— До свидания.

Надежда Михайловна мимо них прошмыгнула, с вешалки пальто сняла и Эле улыбнулась, а та за мать спряталась, с настороженностью присматриваясь к незнакомым людям.

— Все вещи в гостиной, — объявил Гранович, когда за Надеждой Михайловной дверь закрылась. — Придётся их самим наверх переносить, Надежда Михайловна не знала, куда именно нести, и грузчики всё здесь оставили.

— Ничего, перенесём, — негромко проговорила Марина. Наклонилась и Элю на руки взяла, пошла за Дмитрием, осматривалась, и не замечала, как Гранович на неё смотрит. А тот вдруг удивился, когда она дочь на руки подняла, а та судорожно в неё вцепилась и зажмурилась. У него не было практически никакого опыта общения с детьми, особенно с маленькими, и поэтому эта девочка своим поведением его слегка смущала. Смотрела на него странно, и, кажется, боялась. Он что, страшный такой?

А Марина тем временем остановилась перед лестницей, посмотрела на резные перила, а потом на месте закрутилась, не зная, что в первую очередь разглядывать. Помещение было просто огромное, всю правую часть занимала кухня, одни шкафы, Марина даже толком не могла сразу определить, что там есть, наверное, всё встроенное, как в рекламах и журналах рассказывают. Окно большое, и стол овальный и достаточно большой, а слева уже мягкая мебель, телевизор на стене, опять же ковёр на полу, а в стене — камин. Марина только в первый момент почувствовала огромное удивление, а после решила, что раз это частный дом, то здесь вполне может быть камин, ничего удивительного. Вот в доме у её бывшей свекрови, при наличии газового отопления, ещё и печка есть. Справа и слева от лестницы двери, они тоже куда-то вели, что просто невероятно, и так до невозможности просторно, а оказывается ещё куда-то можно пройти. Просто огромный дом. Пока в гостиной их вещи, везде, куда не глянь, картину, конечно, портят, но и так понятно, что в доме явно не хватает уюта. Первая мысль, которая пришла, когда удивление начало отпускать: в доме только необходимая мебель. Кухня, стол, стулья, диван с креслами и пара журнальных столиков. Ну, ещё телевизор. А каких-то мелочей, создающих атмосферу домашнего очага, и в помине нет.

Дима наблюдал за тем, как она оглядывается, по лицу Марины понял, что она несколько обескуражена, и решил пояснить:

— Всё, что видите, в доме было при покупке. Некогда было заниматься разными глупостями.

— Понятно.

— Я попросил секретаршу, завтра привезут каталоги, посмотрите, выберете, что понравится, что надо… — Он в упор на неё посмотрел. — Всё на ваш вкус, Марина Николаевна.

Она совсем как Элька рот открыла и замерла, на него глядя.

— Зачем? И так хорошо…

Гранович усмехнулся.

— Это ваш дом, Марина. Обустраивайте, чтобы вам и детям было удобно.

— А вы…

— А я здесь в гостях. — Он прошёл мимо неё, убрал с дивана коробки и предложил ребёнка усадить. Марина Элю осторожно на диван опустила. Та на ноги встала, к спинке прислонилась, и палец в рот сунула. И снова на Дмитрия огромными глазами уставилась, не обращая внимания на то, что взрослый мужчина от этого взгляда нервничает. — Поживу некоторое время, пока вы не устроитесь, не привыкнете, Николай Викторович просил. А потом сниму другое жильё. Это не проблема.

Послышался жуткий топот. Антон вниз по лестнице сбежал и сообщил:

— Мама, там целых пять комнат. Пять!

Марина устремила на него предостерегающий взгляд.

— Я очень рада.

— Я тоже. С Элькой я точно больше жить не буду!

Марина заметила, как Гранович усмехнулся, отвернулась от него, а сыну ничего не ответила. Эля за неё уцепилась, подпрыгивать начала, и Марина поняла, что в туалет хочет, но при чужом мужчине молчит. И дело было не в том, что стеснялась, она вообще при чужих всегда молчала. Дочку забрала и ушла наверх.

К вечеру вещей внизу значительно поубавилось. Дети выбрали себе комнаты, Марина застелила им кровати, еле вспомнила в какой сумке постельное бельё. Правда, была уверена, что сегодня Эля спать будет с ней, одна в комнате так сразу не останется. Но пока что дочка вовсю развлекалась, носясь по дому, спотыкалась, только когда Дмитрия видела. Но, по крайней мере, больше не куксилась и не ныла, что хочет домой, а здесь ей совсем не нравится. Бегала то в свою комнату, то в комнату Антона, разглядывала вещи брата, которые он из коробок доставал, несколько раз от него нагоняй получила, но всё равно в коробки без спроса лезла.

— Мама, забери её! — кричал Антон. — Она сейчас всё растеряет!

— Антон, ну куда я её заберу? Нужно ужин готовить.

— А мне что делать?

— Включи Эле телевизор!

— Да? А ты думаешь, я найду её мультфильмы? Где диск?

— Ты меня спрашиваешь?

— А кого?

— Так, Антон, не серди меня!

Он ногой топнул и снова наверх ушёл, а Марина первый наугад ящик открыла и замерла, увидев посудомоечную машину. Открыла её и заглянула внутрь из любопытства. Потом головой покачала. Ко многому ей придётся привыкнуть.

Дмитрий вышел из двери, справа от лестницы, и Марину окликнул:

— Помощь нужна?

Она вздрогнула, посудомойку закрыла, а когда повернулась, постаралась улыбнуться.

— Нет, я просто… Не знаю, где что стоит. У вас есть большая сковорода?

Дима сделал пару шагов, голову поднял, когда сверху громкие голоса детей послышались, затем его взгляд вернулся к Марине, и Гранович плечами пожал.

— Я не знаю. А большая — это как?

— Ну… — Марина искренне растерялась, руками попыталась показать размер. — Вот такая, например.

Дмитрий прошёл на кухню, окинул все шкафы долгим взглядом, затем наклонился и наугад один из них открыл. Ошибся.

— Надежда Михайловна доставала откуда-то отсюда, кажется.

Марина наблюдала за ним, а когда он на корточки присел, и свитер на его спине натянулся и даже задрался немного, обнажая полоску кожи над самым ремнём брюк, глаза поспешно отвела.

— А вы никогда не доставали сковороду?

— Нет, а зачем? Готовить я не умею.

— А что же вы едите?

— В ресторанах. Или с собой привожу и грею в микроволновке. Она вон там.

— Микроволновку я нашла.

— Вот, сковородки. — Гранович дверцу нижнего шкафа пошире распахнул, и Марина увидела сразу несколько сковородок, разных размеров и подозрительно сверкающих, словно ими ни разу не пользовались.

— Хорошо, спасибо. Дмитрий Алексеевич…

— Дима.

Марина с мысли сбилась на мгновение, но всё-таки согласно кивнула.

— Дима, а что за теми дверями?

— Справа кабинет, а слева, там коридор, ещё ванная и выход на задний двор, в гараж.

— Понятно.

Марина открыла холодильник, продукты начала на стол выкладывать, а Гранович на широкий подоконник присел, за ней наблюдая.

— Вам понравился дом?

Она вынужденно улыбнулась.

— Очень большой, я ещё не во всех комнатах была.

— Ничего, обживёте, и уже большим казаться не будет.

— Это точно. Когда дети освоятся, в доме уголочка свободного не останется. Везде будут игрушки, ролики, лыжи, раскраски, карандаши и так далее. — Марина на Дмитрия глянула. — А у вас дети есть?

Он головой мотнул.

— Нет. Не случилось как-то.

— Будут ещё, — проговорила она несколько смущённо. И тут же отвернулась, достала нож. — Вы любите макароны и тушёные овощи? Больше ничего не смогу приготовить, продуктов не так много.

— Что очень странно, да? Для владельцев гипермаркета.

Марина улыбнулась.

— Может быть. Откуда мне знать? — Почувствовала запах дыма, голову повернула и увидела, что Гранович курит, у открытой форточки.

— Николай Викторович очень рад, что вы нашли общий язык. На самом деле рад.

— И я рада. Он появился… в очень сложный для меня момент. Очень вовремя, даже удивительно.

— Да, я знаю про развод, — совершенно спокойно, без всякого намёка на сочувствие, проговорил Дмитрий. Марина кинула на него быстрый взгляд, а он хмыкнул. — Я тоже разводился, Марина. Поверьте, очень скоро вы поймёте, что это не конец света. Хотя, женщине, наверное, труднее. Особенно, женщине с детьми.

Марина с ответом помедлила.

— Да. Самое трудное всё объяснить детям. Особенно, когда их отец объяснять ничего не хочет, и приходится самой объяснения придумывать.

— Ваши дети несчастными не выглядят.

Его тон был слишком небрежным. Марина кинула на Дмитрия возмущённый взгляд.

— Значит, я хорошо старалась.