Марта набрала номер Ивана. Долго не отвечали. Дело в том, что у Ивана был отдельный мобильник – для личных звонков. Именно мобильник, а не телефонный номер… Комплексы сиротские, что ли?..

– Алло. Марта!

– Ваня, я не отвлекаю?

– Полминутки тебе даю.

– Ваня, помнишь, твой начальник говорил, что у Яна есть покровитель?

– И что? – осторожно спросил Иван.

– Хочешь, я угадаю, кто это? – Иван молчал. – Это Люсин, замминистра, да?

Пауза. Потом Иван прокашлялся:

– Ты что-то узнала? Ты встречалась с Горским? Это секретная информация, ею владеем только мы.

– Я угадала! – поразилась Марта.

– То есть?

– Мне никто ничего не говорил, я сама догадалась. По лицу человека… Знаешь, я как будто вижу всех насквозь – кто врет, а кто нет.

– Марта, ты никому не должна говорить о Люсине!

– Я знаю.

– Марта!

– Я все поняла. Но ты должен признать, что из меня тоже получился бы неплохой спецагент… Что сильнее – мужская логика или женская интуиция, а? – Марта засмеялась и нажала на кнопку «отбоя».

Через полчаса она вышла из дома.

Марта шла по улице и смотрела на людей. У нее было странное ощущение, что она видит их насквозь. То есть не буквально – знает все их тайны, но зато – четко видит, кто из них лжет, лицемерит. Лжет своему спутнику (или спутнице), лжет себе. Лжет, даже не замечая, что лжет.

Вот навстречу двое, он и она. Идут рядом. У нее лицо обиженное, возмущенное – явно поймала своего спутника на каком-то проступке. Он горячо оправдывается – страстные глаза, вдохновенные взмахи рук, громкие, пафосные возгласы: «да никогда!», «тебе показалось, милая!», «она совершенно посторонний человек!» Врет. Все врет. Не верьте ему, женщина. Он вам изменил – с ней– и пусть не клянется, что она для него ничего не значит…

Вот две подруги средних лет. Мило щебечут, но глаза у них колючие, злые… Подруги-соперницы, и в чем они соперничают, не так уж и важно. Ни одна, ни другая не должны друг другу доверять.

Вот женщина постбальзаковского возраста. Шляпка, перчатки, яркая помада на губах, жгуче блондированные кудри, ядовито-черные тени у глаз, чудовищные силиконовые губы (в профиль – рот карпа), шпильки. Идет, кокетливо цокая каблучками, не ведая, что выглядит нелепо. Ей пойдет любой другой образ, но только не образ Барби. Она для него стара, но у нее нет сил признаться себе в этом. Она лжет себе и верит, что по-прежнему юна, очаровательна, соблазнительна… Но в ней соблазна еще меньше, чем в египетской мумии.

Все люди лгут.

…У адвоката.

Адвокат, которого порекомендовал Марте полковник Лосев, оказался женщиной. Очень полной женщиной в круглых очках. Вот у нее ничего не читалось по лицу. Видимо, постоянное общение с буквой закона стирает с лица все чувства.

Марта рассказала Диане Генриховне (так звали адвоката) свою ситуацию. Та внимательно выслушала, задумалась.

Марта вдруг пришла в отчаяние: «Ничего не получится! Боже, и на что я только надеюсь!»

– Только мы с Олегом развелись, официально причем! – добавила Марта хриплым басом.

– Признание брака недействительным существенно отличается от расторжения брака… – Диана Генриховна постучала ногтями по столу.

– Вот, я так и знала!

– Да погодите вы… Сейчас разберемся, только не торопите меня. Итак, в каком случае брак считается недействительным? Во-первых, брак с лицами, которых понудили к браку. Во-вторых, с лицом, которое не достигло брачного возраста и не получило разрешения в установленном законом порядке на досрочную регистрацию брака. В-третьих, если лица являются близкими родственниками… В-четвертых, если хотя бы один из супругов является психически недееспособным. И… – Диана Генриховна сделала паузу и отчеканила: —…и, если хотя бы одно из лиц состоит на момент регистрации брака в другом, нерасторгнутом браке.

– Но мы с Олегом развелись!

– Расторгается всегда действительный брак. У граждан, состоявших в недействительном браке, не возникает ни личных, ни имущественных прав и обязанностей. Имущество считается принадлежащим тому супругу, который его приобрел. Скажите, Олег Арефьев как-то участвовал в покупке квартиры?

Марта объяснила ситуацию – то же самое она рассказывала и Ивану.

– Понятно… – кивнула Диана Генриховна. – Конечно, гражданин Арефьев может попытаться предоставить доказательства вложения средств в приобретение квартиры, но не думаю, что это будет какая-то гигантская сумма… Его доходы на тот момент – мизерные. Когда вы узнали о том, что гражданин Арефьев так и не расторгнул свой первый брак?

– Недавно. Где-то неделю, две назад… – сказала Марта. – Я встретилась с первой женой Олега, и она мне вдруг призналась… Она очень простая, милая женщина. Она никак не пострадает? – встрепенулась Марта.

– Никак.

Затем Диана Генриховна принялась задавать Марте вопросы, что-то записывала на ходу.

– Я обычно не обнадеживаю своих клиентов сразу, но… дело ваше, Марта Витальевна, достаточно простое, и прогноз оптимистический… Вернете вы себе свою квартиру.

– Да?

– Да. – Диана Генриховна зевнула, не открывая рта.

В первый раз что-то человеческое мелькнуло на ее лице – адвокатше явно было скучно. И это вдруг обрадовало Марту. Если так скучно, то действительно дело простое… И она, Марта, сможет вернуть себе то, что отняла у нее Ксюша.

Далее Марта занялась заполнением бумаг – составление искового заявления и прочее… «Иван был прав. В принципе, все то, что он мне говорил, сейчас повторила Диана Генриховна – только официальным языком!»

…Марта вышла из дома, в котором располагалась адвокатская контора. Достала телефон и набрала номер Олега.

– Алло!

– Олег, это я. Марта.

– Марта, добрый день! – вполне благодушно отозвался бывший супруг. Впрочем, в свете нынешних обстоятельств «супруга» можно взять в кавычки. – Чего не заходишь? Светик о тебе часто спрашивает… Как у тебя дела? Как ты себя чувствуешь?

Олег еще ни о чем не подозревал. Конечно, было бы лучше сказать ему все то, что собиралась ему сказать сейчас Марта, глядя прямо в глаза, как она и думала раньше. Ну да уж ладно… Терпения у Марты больше не было.

– Олег, в ближайшее время состоится суд.

– Ка…какой суд?

– О признании нашего с тобой брака недействительным.

– Позволь, позволь… Но мы же с тобой развелись… Официально! – растерянно пролепетал Олег.

– Зато с первой женой ты так и не развелся. Официально. Помнишь Римму, Олег?

Пауза. Прерывистое дыхание в трубке. Наконец Олег заговорил – совершенно больным, срывающимся голосом:

– Ты… с чего ты взяла? Я… мы с ней…

– Вы с Риммой так и не развелись официально. Так?

– Но…

– Олег! Не ври. Состоится суд. Все будет очень серьезно, понимаешь?..

– А Ксюша…

– Брак с Ксюшей тоже признают недействительным. Ты многоженец, Олежка!

– Но я не знал… И вообще, двадцать лет прошло… Боже, боже! – воскликнул он с ужасом.

– Квартиру вернут мне. Все твои махинации с моей квартирой тоже недействительны.

– Но Ксюша… и Светозар… хоть что-то нам полагается, я знаю!

– Хрен вам чего полагается, – мрачно произнесла Марта.

– Это же ребенок! Ребенка не смогут выгнать на улицу!

– А с какой стати чужой ребенок должен жить у меня? – возмутилась Марта. – И зачем Светозару жить на улице? Сними квартиру… Я потому и звоню, чтобы ты заранее обо всем побеспокоился. И потом, насколько я знаю, и у тебя, и у Ксюши есть свои квартиры в других городах…

– Ты жестокая! Москва для москвичей, да? Фашистка!

– Олег, я не против приезжих! Но я против того, чтобы отнимали квартиры у их законных владельцев.

– Мещанка. Боже, какая ты мещанка… Вцепилась в эту квартиру! Молишься на нее, словно на бога… Недаром Булгаков говорил, что москвичей испортил квартирный вопрос… – задыхаясь, пробормотал Олег. – Впрочем, что я говорю, ты же классики не знаешь…

– Ты ее знаешь, но подлости все равно делаешь!

– Какие подлости? – простонал Олег.

– Ты выгнал меня из собственного дома!

– Но я сделал это ради Ксюши! И ради ребенка!

– Ну да, ну да… Тогда я тебе тоже из классики цитату приведу – путь в ад выстлан благими намерениями! И Ксюша твоя хороша.

– Ксюша ни о чем не знала! Она думала, что квартира – моя. И только потом… Ксюша – ангел, не смей ее вмешивать во все это, не смей так говорить о ней… – Олег уже рыдал в голос.

– Да, ангел она… Как же! Ангел. Что, скажешь, и в сортир она не ходит?

– Марта!!!

Треск в трубке, бессвязные вопли, затем гудки. Олег, вероятно, не в силах был продолжать этот разговор. Марта нажала на кнопку, спрятала телефон в сумочку.

…На конечной станции метро Марта обнаружила Стасю. Та ходила по платформе, прижимая к груди пухлый справочник, и приставала к прохожим.

– Мужчина, скажите, фонтаны на Поклонной горе уже выключили? Мужчина, куда же вы! Я инвалид, между прочим, неужели трудно ответить… Женщина! Женщина, скажите, как проехать к библиотеке? Как к какой? К главной! Нет, мне книги не нужны, я на памятник Достоевскому хочу посмотреть… Я искусство люблю. Да, я люблю искусство, хоть я и инвалид!

– Инвалид, домой пошли… – Марта немедленно подхватила Стасю за рукав зеленого пальто.

– Какая ты вредина, Марта! – насупилась Стася. Но послушно затопала следом.

У автобусной остановки к ним вдруг подъехали «Жигули». Из окна выглянула Светлана Евгеньевна, врач из психдиспансера.

– Стася! И Марта… Марта, вы ее – домой?

– Ага. Вот, отловила только что.

– Я гуля-ать хочу! – заныла Стася. – Я инвалид, я должна много гулять…

– Холодно уже гулять, – дружелюбно сказала Светлана Евгеньевна. – Садитесь-ка в машину, девочки. Я вас довезу. Нам по пути ведь!

Всю дорогу Марта глядела на отражение Светланы Евгеньевны. Светлана Евгеньевна тоже лгала. Себе. Что люди вокруг – злые, им нельзя доверять. Мужчины – сволочи. И только в мире безумных можно быть спокойной, ведь сумасшедшие не лгут…