В отдел технико-хозяйственного обеспечения зашел Горский – на него тоже обрушился поток новостей. Словом, значительная часть сотрудников Росагронадзора оказалась в курсе дел Марты.

Зачем эта шумиха была нужна Марте?

Из-за Яна Горского в первую очередь. Затем, что она автоматически становилась персоной, решающей СВОЮ ПРОБЛЕМУ. Ей теперь не до романтических свиданий, ей, бедной женщине, предстоят суды и разборки с бывшим мужем. Ее нельзя отвлекать. Ей можно сочувствовать, подбадривать, но лезть с ухаживаниями – фи, как неуместно… Горский был человеком деликатным и трепетным, поэтому, как только Марта объявила, что ей сейчас не до того, он немедленно утихомирил свой пыл. Что и надо было Марте. Не становиться же всерьез любовницей Яна?..

Вообще, все окружающие – и Горский, и экономист второй категории Андронов, и «девочки» (Нина, Оля, Катя, Раиса Петровна) – все очень трепетно относились к квартирному вопросу. Это – святое. Даже язва Сан Саныч беспрекословно, по первому требованию, согласился дать Марте небольшой отпуск за свой счет!

Таким образом, полезное (решение квартирного вопроса) совместилось с приятным (поползновения Яна Горского отодвигались на некоторое время).

Итак, свободная от Горского и работы, Марта выпорхнула из здания Росагронадзора. Она собиралась ехать к Олегу. Надо же было «обрадовать» его… Его и Ксюшу.

…На Садовом Марта увидела Георгия.

В первый момент Марта даже не узнала брата – мрачного, чубатого, в дутой куртке, делавшей его еще больше, массивнее. Не узнала не потому, что он изменился, а потому, что Георгий сроду не появлялся здесь.

Брат тоже ее не узнал и прошел мимо.

– Гоша!

Тот обернулся, с недоумением посмотрел на Марту.

– Гоша, это же я! Ты что, не узнал меня? – Глядя на его угрюмую, недоверчиво-недоуменную физиономию, она не смогла удержаться от смеха. «Слава богу, что я его заметила, перехватила вовремя… Он ведь ко мне шел… На старую квартиру!»

– Марта? – Он подошел ближе, оглядел сестру со всех сторон. – Это ты?

– Я! А что?

– Бли-ин… Ты похудела, что ли?

– Ага! – радостно кивнула Марта. Но Георгий веселее не становился. Насупившись, пощупал рукав ее нового пальто.

– Шикарное пальтецо… Сколько стоит?

– Всего восемь тысяч. Причем заметь, я покупала его на распродаже, с пятидесятипроцентной скидкой… – оживленно поведала Марта.

Но брата такое удивительное везение вовсе не вдохновило. Он вытаращил глаза:

– Восемь тысяч?! За пальто? Совсем обалдела… Тебе деньги, что ли, некуда девать?..

– Ты ничего не понимаешь! – возмутилась Марта и принялась объяснять, что это кашемир, что фасон необыкновенный, что на ее рост, что это совсем недорого для хорошего пальто, а скорее даже наоборот, – но Георгий даже не стал ее слушать.

– Ладно, хрен с ним, с пальто… – отмахнулся он. – Короче, едем к нам. Я за тобой.

– А что такое? Я, в общем, специально с работы отпросилась… – Марта хотела сказать, что направляется к Олегу, но вовремя прикусила язык. В семье о ее проблемах знать не должны! – У меня… дела разные! Я не домой, я по делам сейчас… Мне некогда!

– Больно деловая. Ничего, подождут твои дела. Маринка родила две недели назад. Сегодня утром крестили, а вечером отмечать будем… Матери поможешь, она там на кухне зашивается буквально.

Марина – жена Глеба, самого младшего брата Марты. «Точно, у нее пузо буквально на нос лезло, когда я к ним в начале ноября приезжала… с Иваном!» – вспомнила Марта.

– Поздравляю!

– Ты не меня, ты Глеба поздравляй, я тут ни при чем… – криво усмехнулся Георгий. – Короче, едем, без разговоров. Тачка твоя где?

– Моя тачка? – вздрогнула Марта. – А, ну да, моя тачка… Послушай, Гоша, а почему вы заранее меня не предупредили? Позвонил бы, что ли… Я ведь уже убегала, и просто чудо, что мы встретились!

– Я и собирался сейчас звонить, чтобы ты сейчас спустилась ко мне… – Георгий помахал пред носом Марты сотовым телефоном. – Короче. Разговор есть, я потому специально и приехал сюда, чтобы лично, значит…

– Какой разговор?

– Важный. В общем, одолжи мне денег. Ты ж у нас крутой дизайнер…

– Денег? – Марта полезла в кошелек. – Вот, три тысячи есть с собой.

– И все? – холодно спросил брат.

– И все…

– Ты издеваешься? – сморщился Георгий, словно от зубной боли. – Мне тысяч сто надо.

– У меня нет таких денег. Честно, – пробормотала Марта. Она солгала. У нее были деньги – дома. Ровно та сумма, которая потребовалась на оплату всех судебных издержек. Все то, что осталось после покупки ноутбука (на покупке компьютера и подключении к Интернету настоял Иван). Но про ноутбук Гоше лучше было не упоминать – брат ее бы совсем не понял. – А что случилось, Гоша?

– С работы меня поперли, вот что… Новую пока не нашел. Кризис, итить твою мать! Всех посокращали на фиг…

– Гоша… мне так жаль! Но ничего, ты найдешь новую работу…

– Щас! Пока найду… Вот деньги и нужны. Кредитов набрал, блин… Дома пока не знают.

– Дома не знают, что тебя уволили?

– Ага. Делаю вид, что на работу хожу, а сам шляюсь по улицам… Короче, денег дай, и еще чтобы днем у тебя можно пересидеть, лады?

– У меня дома? – потерянно повторила Марта.

– Ну да… Ты ж одна живешь? Художника того к себе не привела, нет? Че те, жалко, что ли, – родной брат днем квартиру сторожить будет! И насчет денег, пожалуйста, не жадничай… Ну где авто-то твое? Как, получилась аэрография? А если Ванька у тебя живет, так ничего, мировой парень, мы с ним сразу общий язык нашли… Он поймет!

Вот он, момент истины. Час расплаты!

– Гоша… Гоша, ничего не получится, – пробормотала Марта.

– В смысле? – Брат даже побледнел. – Ты это… ты совсем скурвилась, что ли? По€льты за безумные бабки покупаешь, а родному брату, безработному – шиш?! У меня двое детей на шее, Лизка еще в декретном сидит с младшенькой… Один я кормилец!

От его голоса у Марты сжалось сердце.

– Братик… братик мой! – Она хотела его обнять, но Георгий ее оттолкнул.

– Ну ты сука, Марта… Не ожидал!

– Гоша! Да погоди ты… Клянись, что не расскажешь! Клянись, что отец с матерью ничего не узнают! – в последнем отчаянии завопила Марта.

– Чего не узнают? – мрачно спросил брат. Вгляделся в ее лицо. – Колись давай…

– Я уже шестой год… шестой год как… В общем, Олег отнял у меня квартиру, – с трудом произнесла Марта.

– В смысле? Разменялись, что ли? А мать тебе говори-ила, чтобы ты его не прописывала…

– Мы не разменялись, Олег отнял у меня всю квартиру. Я теперь живу в Грязищах, в коммуналке. Дом барачного типа… Три часа езды… Я сейчас к Олегу шла, но… потом схожу, не горит.

– Всю квартиру отнял? Охренеть! – ошеломленно прошептал Георгий.

– Это еще не все. Работу я тоже потеряла. Я не могу работать дизайнером, у меня нет сил… Вдохновение куда-то пропало! В общем, я сейчас в одном госучреждении, помощницей завхоза… Платят мало, особенно по сравнению с моими прошлыми гонорарами… Машины тоже нет. Я ее разбила. Вдребезги.

– Шутишь? – захлопал глазами Георгий.

– Нет. Все правда.

– А… а что Иван твой?

– Иван – не мой. Я наврала, он не жених мне вовсе. Надо же было кого-то предъявить отцу-матери, а то они меня совсем запилили бы…

– Охренеть… Ну ты, Марта, даешь…

– Гоша, ты обещал – никому!

– Лады… Только все равно к нашим ехать сейчас надо. Крестины же!

…В родительской квартире было душно, словно в бане. Окон не открывали – боялись простудить младенчика. Типичная ситуация! От постиранного белья и кастрюль на кухне, в которых варились ингредиенты для салатов, валил горячий влажный пар. Марта поздравила Глеба с Мариной, подарила им гигантскую упаковку памперсов (купили по дороге с Георгием, Георгий настаивал, что памперсы – это самый лучший подарок, а «на барахло нечего деньги тратить!»).

Марина выглядела томной, вялой, почти не разговаривала. Отросшие, темные у корней волосы скрутила на затылке резинкой. Лицо лоснящееся, бледное, одутловатое. Халат, тапочки… У Глеба были красные глаза – не высыпался по ночам, сам вставал к младенцу, названному Виталиком – в честь дедушки.

Зато сам дед, Виталий Викторович, выглядел чрезвычайно довольным:

– Внук. Мальчик! У Гошки девчонки, а тут – внук! Мальчик.

– Ты, бракодел… – дразнил брата Глеб.

– Виталий… уважили деда! – гудел Виталий Викторович. – Пацан! Мальчик то есть. Мужик! На мальчика вся надежда, а девки что, девки – это несерьезно…

Лиза, жена Георгия, мать двух девочек, кисло молчала. Спорить с Виталием Викторовичем – себе дороже…

Марта ушла на кухню – помогать матери.

– Марта, а Ивана что не взяла? – спросила Нина Павловна.

– Он в командировке… На эти… на этюды уехал! – соврала Марта. «Только бы Гошка не проболтался!»

В седьмом часу все сели за стол.

– Марта, а ты чего не ешь? Совсем кожа да кости… Ну-ка, оливье себе накладывай! – скомандовал отец.

– Ужас во что превратилась… – поддакнула мать. – Мода у них сейчас такая – на диете сидеть.

– Девки – дуры! – Виталий Викторович на радостях опрокинул в себя сразу целый стакан водки и моментально побагровел. – А вот мальчик… У меня двое пацанов. Я – не бракодел!

– А я? – вырвалось у Марты.

– Что – ты?

– Ты про меня забыл. У тебя же еще есть дочь… – сказала Марта и тут же пожалела о том, что не промолчала.

– Ну, ты отрезанный ломоть… Была да сплыла. Если б не Гошка да Глебка… – фыркнул отец.

– Сокровища мои! – Мать потрепала сыновей по кудрявым чубам. – Красавцы, умницы… Надежда наша, да, отец?..

Марту вдруг затрясло. Эти разговоры, эти лица, эта обстановка…

– Марта, когда замуж? – спросил Глеб. – Когда матери внуков еще родишь? А то я, видишь, за всех отдуваюсь…

– Я не хочу детей, – вырвалось у Марты.

– Совсем плохая… – отец покрутил пальцем у виска. – Мать, ты слышишь, что она говорит?