— Что?

— Она такая жгучая, но немного шумная.

— Ты бы тоже такой была, если бы я собирался сорвать одежду с твоего тела.

У меня отвисла челюсть.

У него тоже.

А потом он потер шею.

— Прости, зря я это сказал.

— Нееет, — поддразнила я. — Собираюсь сидеть здесь, есть и не смотреть на то, как ты изменяешь Понедельнику, Вторнику, Четвергу, Пятнице и Субботе, хорошо?

— Хорошо. — Он не двигался.

Игнорируя его, я начала доставать из пакета еду.

Слишком хорошо знаю Лукаса, чтобы понять, он хотел сказать что-то еще, но я больше не могла выносить этот разговор.

Когда спустя час Челси ушла, ее волосы не выглядели растрёпанными, а юбка мятой. Я ожидала, что она будет одета задом наперед или хотя бы разорвана.

Ничего не могла поделать — мои глаза жадно искали хотя бы что-то, указывавшее на прикосновения Лукаса. Но тщетно.

Я все еще смотрела в ее сторону, когда двери лифта закрылись.

— Любопытно? — спросил Лукас из-за спины.

Расправив плечи, я отказывалась смотреть на него и притворилась, что проверяю почту.

— Дай угадаю. Ты целуешь ее, она стонет, кричит твое имя, вы оба кончаете менее чем за полчаса. Ведь, если начистоту, тебе, похоже, нравится эффективность. А после ты отправляешь ее по своим делам смачным шлепком по попке.

Его смешок меня взбесил.

Ярость это хорошо.

Злость моя защита.

Она охраняет стены между нами.

Он ушел.

По крайней мере, я так думала и считала, что уже в безопасности. Но дьявол появился снова и бросил что-то на мой стол.

Это был золотой конверт.

Я посмотрела на него, а потом отодвинула ручкой к краю стола.

— Что это?

Он облокотился своими локтями на стол и пожал массивными плечами.

— Открой.

Я любила сюрпризы, о чем Лукас, конечно же, знал.

Поэтому я разорвала конверт, словно на мой день рождения, и чуть не расплакалась, когда увидела, что он мне дал.

— Знаю, у тебя туго с деньгами, и это единственный способ, который я смог придумать, чтобы убедиться, что ты поешь вечером. Прими это в качестве извинений. И, быть может, тогда ты хоть немного простишь меня за эпизод с гинекологом.

Я улыбнулась ему.

— Это мой любимый ресторан.

— Я в курсе.

— У них подают стейки.

— Другую еду тоже, но да, — он усмехнулся. — Уходи пораньше и иди поешь, закажи, что захочешь.

— Это подарочный сертификат на три тысячи долларов.

— Ага.

— Лукас, этого достаточно приблизительно для четырех очень хороших ужинов.

— Ага.

— Ты кормишь меня! — вскрикнула я.

Он сначала огляделся, а потом посмотрел на меня, его глаза сверкали.

— Мужчина с большими руками засовывал тебе между ног какую-то хрень, так что это минимум, который я могу сделать для тебя.

Глаза наполнились слезами. Он был таким милым. И это сбивало с толку. Я любила и ненавидела его за это.

Не думаю, что понимала до этого момента, как нервничала из-за фальшивой помолвки и перспективы встречи с Кайлой.

— Спасибо.

И прежде чем смогла бы остановить себя, я встала, потянулась через стол и поцеловала его в щеку.

Кожа была шершавой и восхитительно теплой.

Он медленно сглотнул, его взгляд, затуманенный желанием, встретился с моим.

— Повеселись.

— Почему бы тебе не пойти со мной? Я имею в виду на неделе или…

Он отступил и улыбка исчезла.

— Вечером я встречаюсь с Челси, и остаток недели у меня тоже забронирован.

— О. — Дерьмово, когда тебе отказывают. Очень. Возможно, с Лукасом так было всегда, просто раньше я не понимала, насколько сильно. И осознание этого словно ужалило, гордость получила сильнейший удар, когда он отступил еще дальше, ругнулся и ушел в кабинет, захлопнув дверь.

Один шаг вперед. Когда он показал, что действительно достоин спасения. Достоин любви.

И десять гигантских шагов назад.


Глава 24


ЭВЕРИ


Я решила, что ничто не помешает мне использовать подарочную карточку Лукаса для ужина сегодня вечером. Не то чтобы у меня были лишние деньги, а до получения первой зарплаты все еще оставалось чуть меньше недели.

И мои варианты трех блюд в день медленно превращались в холодные хлопья или овсянку, или в нечто в неприятно-пахнущей коробке в дальнем углу холодильника. Сколько можно хранить китайскую еду на вынос, прежде чем она убьет меня?

Я взяла себя в руки и остановилась перед «Лоуэллс». Туда были поставки напрямую из Сиэтла, и он мог похвастаться всем: от устриц до стейков, лосося, моллюсков… Ну, вы поняли, там было мясо и рыба, а это все, что действительно имеет значение.

К тому же цены у них не совсем заоблачные, так что, наверное, я смогу растянуть карточку. Если, конечно, сестра не решит заказать пару бутылок дорогого вина и запить все свои печали.

Я провела ладонями по короткому черному коктейльному платью и проверила красную помаду с помощью камеры на телефоне.

Время.

Я тянула время.

Но Кайла была… Кайлой. Я любила ее — она была прекрасным учителем и еще более прекрасной сестрой. Раньше я хотела стать похожей на нее, когда вырасту, и ради этого даже попыталась заняться чирлидингом, как и она. Но обнаружив, что мне не хватает координации, я вместо этого начала заниматься спортом, предпочитая повязки и баскетбольные шорты мини-юбкам и макияжу.

Я была паршивой овцой. Пацанкой. Теперь, став старше, я отбросила шорты и гигантские футболки. Но каждый раз, когда видела Кайлу или Брук, я снова чувствовала себя подростком, неловкой девчонкой с брекетами и отсутствием вкуса, которая мечтала стать такой же умной и привлекательной, как они. И хотя я знала, что не глупа, сестры всегда находили способ заставить меня ощущать обратное, когда я была младше.

Кайла никогда не делала ничего плохого, хотя и часто дразнила меня из-за моей неуверенности, особенно перед Лукасом. Я притворялась, что мне все равно, когда она хихикала и спрашивала, знаю ли я вообще, что такое помада. Но ее слова жалили.

А теперь я должна встретиться с ней, будто выиграла этот гигантский приз, и обо всем врать. Мне придется притворяться, что Лукас замечательный, а знаете, что самое хреновое? Он действительно такой. Я все еще видела в нем хорошее, в те маленькие моменты, которые он пытался от меня скрыть. Но он прятал их под гневом, а вкупе с бабничеством и излишней подлостью это грозило убить меня.

Я буду защищать его перед той женщиной, с которой никогда даже сравниться не смогу.

И должна все преподнести так, словно он меня любит.

Тогда как у меня никогда не было шанса. И не будет.

Застрелиться. Я все еще не знала, что собиралась говорить.

Я покусала губы и быстро набрала номер Лукаса, радуясь, что он действительно добавил его в мой контакт-лист.

— Уже соскучилась? — пробормотал он.

Я закатила глаза и абсолютно возненавидела собственные губы за то, что они растянулись в счастливой улыбке, пока сердце подскочило и застучало о ребра.

— Как мне объяснить все про нас?

— А?

— Мне предстоит ужин с Кайлой.

Полная тишина. А потом он произнес:

— Ты только что сказала, что ужинаешь с Кайлой?

— Да, — я прикрыла глаза и прогнала головную боль. — Потому что у твоей мамы длинный язык, без обид, и, не осознавая понятие секретности, она что-то рассказала моей маме, помнишь? Если учитывать голосовые сообщения от моей разгневанной матери, твоей матери потребуется меньше двадцати четырех часов, чтобы попытаться исправить отношения между нашими семьями и запланировать вечеринку в честь помолвки. Ну, знаешь, ту, которую мы не сможем устроить из-за поездки в Южную Америку для спасения детей?

— Не помню, чтобы этот разговор вообще был.

— Вот именно! — я подняла вверх палец. — Дважды я спасала твою репутацию, можешь поблагодарить потом. А точнее поблагодарить в форме потрясающего отзыва о моей стажировке. Этого будет более чем достаточно, Торн!

— Мы летим в Южную Америку?

— Нет, не совсем. Знаешь, у меня нет на это времени. Просто скажи мне, что я должна говорить Кайле, чтобы ей полегчало. Я всегда чувствовала себя с ней неловко, когда дело касалось отношений, особенно с тобой.

Он вздохнул:

— Она твоя сестра. Разве у тебя нет каких-нибудь волшебных приемчиков для разговора с ней?

Я помедлила.

— Нет, идиот, никаких! Мы совсем не близки. Прекрати задавать тупые вопросы и просто скажи, что говорить!

Он снова вздохнул:

— Ладно, эм…

— Вау, Лукас, не так быстро, я не успеваю запоминать!

— Не умничай. — Я практически услышала, как он закатил глаза. — Ладно, как насчет… — он нервничал. — Как насчет этого…

— Я жду.

— Ты меня тоже раздражаешь, но я все еще здесь и разговариваю с тобой.

— Торн!

— Я всегда что-то чувствовал к тебе. — Его голос был твердым и ровным. — Я игнорировал свои чувства, потому что никогда не встречался ни с кем, кроме Кайлы, и однажды мы с тобой снова встретились на работе, ну и все завертелось. Мы пытались сопротивляться…

— …примерно день, — закончила я, желая, чтобы все было правдой, и ненавидя себя больше, чем решалась признать. За слабость к мужчине, который говорил подобные милые вещи каждой девушке, с которой спал в течение недели.

— Верно, — согласился он. — И потом, ты не можешь такое контролировать или планировать. Некоторые вещи просто случаются.

— Ага. — Почему глаза наполнились слезами? ПОЧЕМУ? — Случаются.

Он кашлянул.

— Так достаточно хорошо, малявка Эвери?