«О боже мой, я же только что не сказала это».

От моего комплимента на его лице появилась огромная улыбка.

— Пошли, — потребовал он, хватая меня за руку и ведя к столику в конце зала, где было достаточно приватно. Его теплое прикосновение вызвало во мне дрожь, пока он вел меня. Его сильная рука держала крепко, не прилагая большого давления, достаточно, чтобы дать мне понять, что он удерживает контроль.

— Вот, дорогая, позволь мне выдвинуть для тебя стул.

Как джентльмен, Алехандро выдвинул для меня стул и помог сесть. Как только его удовлетворило мое положение, он занял собственное место напротив меня. Я сидела спиной ко входу в ресторан, так что могла сфокусироваться лишь на нем. Я задавалась вопросом, сделал ли он это намеренно.

— Для меня честь, что ты согласилась поужинать со мной.

— Спасибо, что пригласил. Это место очаровательное, — добавила я, оглядываясь.

— «Manny’s» — мой любимый ресторан.

К нам подошла довольно симпатичная официантка, чтобы принять наш заказ. Ее волосы были черными, и уложены в длинную французскую косу с цветком за ухом. Она была великолепной, и когда я повернулась, чтобы увидеть, как Алехандро отреагирует на нее, я была удивлена увидеть, что его глаза сосредоточены на мне.

— Могу я предложить вам обоим выпить?

— Две «Маргариты» с солью, пожалуйста, — заказал Алехандро, не отводя от меня глаз. Как только официантка ушла, он спросил меня: — Надеюсь, тебе нравится «Маргарита».

— Нравится, — призналась я, но чувствовала себя немного подозрительной, так как Филип сказал мне, что от них сильно пьянеешь. Я поклялась себе, что выпью лишь одну. Я хотела больше опыта в своей жизни, но не пьяный опыт с абсолютным незнакомцем.

— Не против, если я закажу нам тако?

— Ни в коем случае, ты эксперт.

Очень скоро вернулась официантка с нашей «Маргаритой», и я слушала, как Алехандро на испанском заказывает тако. То, как слова слетали с его языка, заставило меня опереться на руку и просто смотреть на темного и экзотичного мужчину.

Когда официантка ушла, Алехандро повернулся ко мне и произнес:

— Скажи мне, Рози, почему такая красивая сеньорита, как ты, зарегистрирована на сайте знакомств? Клянусь, миллионы мужчин выстроились в очередь, чтобы встречаться с тобой.

Лесть, я знала, когда слышала ее, но, черт побери, если я не таяла от нее каждый раз.

— Тяжело встречаться с парнями в Нью-Йорке, — солгала я. Я не хотела, чтобы он знал, что неделю назад я жила отшельником в своей комнате, и мечтала о прикосновении мужчины, а не испытывала его.

— Да, это правда, не так ли? Сценарий свидания сложен. Я считаю, что трудно встретить искреннюю женщину, настоящую женщину, такого человека как я сам, Рози. Теперь, расскажи мне об этих gatos.

— Gatos? — спросила я, пытаясь понять его микс из английского и испанского.

— Ты знаешь, gato. Эх, это слово, полностью вылетело из головы. Ну, ты понимаешь, мяу, — произнес он милым голосом, заставляя меня хихикать.

— О, кошки.

— Да, кошки. Это слово убежало от меня. Расскажи мне о кошках.

— На самом деле, не о чем рассказывать. Они раздражают и поглощают всю мою рабочую жизнь. Прежде чем прийти сюда, я избежала конфронтации с их главарем. Он пытался испортить мои штаны, но я смогла перехитрить его.

— Складывается ощущение, что тебе не нравятся эти кошки, — усмехнулся он.

— Нет, я их не люблю, но некоторые из них милые.

— Значит, в твоем офисе есть кошки?

Не самый романтичный разговор, который у меня когда-либо был, но я сделала пару глотков «Маргариты» и продолжила.

— Да, их слишком много. Наш босс, Глэдис, считает, что нам нужно жить в среде кошек, когда мы пишем о них.

— Должно быть... они пахнут иногда, — скривился он.

— О, у них целая комната, чтобы делать свои дела. Я держусь от этой комнаты так далеко, как это возможно. С этим приходится справляться бедным интернам.

— Интернам?

— Да, эмм, обычно это студенты в колледже, которые работают там в свободное время. Нечто хорошее, чтобы добавить в резюме.

— А, понял. Значит корм и кошачьи лотки хороши для резюме, — подразнил он, заставляя меня смеяться.

— Иногда, ты берешь то, что можешь получить.

— Тогда я рад, что не интерн.

Посасывая соломинку, я отстранилась и спросила:

— Так чем ты занимаешься, Алехандро? — я знала, что он делал; это было в его анкете, но я пыталась отойти от разговора о кошках.

Он небрежно сделал глоток своего напитка и поддерживал со мной зрительный контакт, пока говорил; это было довольно впечатляюще, вообще-то.

— Я художник. Моя квартира сразу за углом. Если тебе и дальше будет со мной комфортно, я могу показать тебя некоторые свои работы.

Довольно странно, но мне было комфортно с ним, даже если иногда он мог быть резким.

— Звучит потрясающе. С чем по большей части работаешь?

— Масла, только масла. Я считаю, что смешивание цветов и работа с густой краской дает мне больше движения на холсте.

— Уверена, твое искусство сказочное.

Сказочное? Я посмотрела на свой напиток и заметила, что почти прикончила его. Филип был прав, она хороша, но я уже чувствовала, что она подкрадывается ко мне. Время притормозить.

— Я никогда не слышал «сказочное» в свой адрес, но у меня есть галерея в Сохо.

— Правда? Должно быть, ты очень хорош.

— Делаю все, что могу, — ответил он, скромно, учитывая, что у него галерея в Сохо.

— Так откуда ты? Ты точно не коренной житель Нью-Йорка с этим прекрасным акцентом?

Он улыбнулся мне и взял за руку, так что наши пальцы переплелись.

— Я родом из Испании. Мой отец не слишком гордился моими художественными способностями, так что когда мне исполнилось восемнадцать, я решил жить собственной жизнью, где отец не будет смотреть на меня свысока. Я был в состоянии переехать в Америку, заработать гражданство, и обеспечивать себя. И я, вроде как, горжусь этим.

— Ты и должен. — Я хотела ему поаплодировать, но подумала, что это будет слишком, к тому же наши руки были соединены, и я наслаждалась мягкими кругами, которые он вырисовывал на тыльной стороне моей ладони.

— А вот и мы, — сказала официантка, расставляя тарелки с тако.

На трех маленьких лепешках лежали рыбные тако со сливочным соусом, шинкованной капустой и лаймом. Сбоку небольшая чашеобразная лепешка с бобами. Это был новый взгляд на мексиканскую еду, чем я очень наслаждалась.

— Выглядит потрясающе.

— Да, дорогая. Это будут лучшие в мире тако, которые украсят твой прекрасный ротик. Хочешь, чтобы я показал тебе, как их есть, да?

— Пожалуйста, — я показала ему, чтоб он продолжил.

К сожалению, он отпустил мою руку и взял лайм со своей тарелки. Я наблюдала, как его сильные руки выдавили сок лайма на тако, и затем, быстрым движением, он поднял тако и откусил.

— Просто.

— Полагаю, что так.

Как Алехандро, я взяла лайм, выжала сок на тако и укусила. Сначала мой язык ударила кислота лайма, затем специи соуса и приятный вкус рыбы. Пищевой-газм ударил мне в голову, когда я почувствовала, что закрыла глаза, и с моих губ слетел маленький стон.

— Они потрясающие, — признала я, как только проглотила.

— Наблюдать, как их ешь ты, намного лучше, — ответил он.

О, я попала в беду.

Остаток ужина мы ели свои тако, легко разговаривали о своих жизнях в Нью-Йорке и бросали взгляды друг на друга при каждом удобном случае. Делани была права. Алехандро был в списке: «Нужно пойти с ним на свидание». Лишь от того, как он смотрел на меня, я чувствовала, как Вирджиния хлопает с согласием, и мои груди кричат: «Да, пожалуйста».

Алехандро оплатил наш счет, не обращая внимания на мое предложение помочь. Он поднялся со своего стула и протянул руку.

— Ты не хотела бы посмотреть мои работы, дорогая?

— С удовольствием, — ответила я, когда поднялась и поняла, что меня пошатывает. После одной «Маргариты» я была уверена в этом.

С его рукой, сжимающей мой локоть, он вывел меня из ресторана, за угол, и вверх по лестнице. Он не шутил, что близко живет.

Я ждала, пока он открыл дверь и провел меня на второй этаж, где была запертая раздвижная металлическая дверь. Снова, он открыл дверь, отодвинул ее в сторону, включил свет и завел меня внутрь.

Цвет захватил мои чувства, когда я рассматривала картину за картиной, красочных, но очень голых женщин.

О боже мой!

11 глава

Беличий хвост

— Тебе нравится мое искусство? — спросил Алехандро, заводя меня в свою квартиру.

Большие соски, маленькие соски, квадратные соски, абстрактные соски, волосатые вагины, абсолютно голые вагины, широко раскрытые вагины, вагины, с пальцами внутри...

— Вау, — ответила я, осматривая множество обнаженных женщин, украшающих каждый сантиметр стен. — Я не знала, что вагина может быть зеленой.

Он хихикнул у моего уха и прошептал глубоким, хриплым голосом:

— Это искусство, дорогая. Вагина может быть любого цвета, каким ты хочешь, чтобы она была.

Кивая, я подошла к одной из самых маленьких картин, чтобы получше разглядеть.

— Ты рисуешь лишь голых женщин?

— Нет, еще я рисую автопортреты.

— Правда? — спросила я, с интересом и весельем. Я чувствовала, что раскачиваюсь взад и вперед.

— Да, хочешь посмотреть?

— Пожалуйста, я бы хотела увидеть, как ты запечатлел себя.

— Сюда, дорогая, — он повел меня в заднюю часть квартиры, где в центре комнаты стояла огромная кровать, с самым пушистым одеялом, которое я когда-либо видела.

— Вау, твоя кровать выглядит удобной. Могу я попрыгать на ней?

Я услышала, как говорю это, и меня не волновало, что прозвучала я как подросток.

— На моей кровати ты можешь делать все, что хочешь.