— Наша цель — как можно скорее покинуть эту страну, — решительно проговорила Ребекка.

— Навсегда? — спросила Тереза.

— Тереза, я обещала тебе не лгать, — сказала Ребекка, сжимая пальцы девочки. — И не буду. Я не знаю, как у нас все получится. Может быть, даже навсегда. Но если мы в самое ближайшее время не покинем Штаты, полиция нас задержит. И тогда я ничем не смогу тебе помочь. — При этих словах Тереза потупилась. — У нас очень мало времени, — продолжила Ребекка, — и скорее всего они уже либо организовали погоню, либо сделают это в ближайшие полчаса. То, что мы уехали на этом автобусе, нетрудно вычислить. Для них совершенно очевидно, что мы в Майами. А выходов из этого города не так уж много. Наши приметы сообщат полицейским, патрулирующим аэропорты, автобусные станции и железнодорожные вокзалы. Видишь, как просто?

Тереза побледнела.

— И что же нам делать?

— Попытаемся добраться до Мексики, — сказала Ребекка. — Там передохнем и посмотрим, что делать дальше. В любом случае, оттуда мы можем попасть в любое место. Куда захотим.

— Мексика? — Тереза посмотрела на Ребекку. — Может быть, останемся, Ребекка? Еще не поздно вернуться!

— Возвращаться нельзя, разве ты не понимаешь! — горячо проговорила Ребекка. — Я знаю, что делаю. — Она сжала виски пальцами. Попытка вытащить Терезу из этого переплета может дорого обойтись. Вряд ли удастся не потревожить и без того болезненно воспаленную психику девочки. — Я прошу тебя, Тереза, доверять мне, — продолжила она уже более спокойно. — Есть много причин, заставляющих нас бежать отсюда, о которых я пока не могу тебе рассказать. Но умоляю тебя, дорогая, верь мне!

Тереза закусила губу и отвернулась.

— Ладно, — сказала она после небольшой паузы.

— Когда мы сойдем с автобуса, нужно будет немедленно найти ближайший банкомат и получить наличные. Сколько возможно. Потому что своими кредитными картами я могу воспользоваться только один раз. Потом всякий раз, как только я рискну вставить карту в банкомат, будет раздаваться сигнал тревоги. Ты поняла?

— Да, — тихо ответила Тереза.

— Вот почему нам нужно уехать из Штатов.

Тереза кивнула. Ребекка же спешно перебирала в уме варианты. За окном пробегали громадные белые здания отелей, на улицах было многолюдно. Еще бы — бархатный сезон. Солнце клонилось к закату, окрашивая стены зданий в розовато-желтоватый цвет. Слово «Мексика» сорвалось с губ почти автоматически. Потому что в Мексике жил Райан. Но имела ли она право везти Терезу к Райану? Будет ли это справедливо по отношению к девочке, и к Райану тоже? И все же единственным человеком, который мог им сейчас помочь, во всем этом огромном мире был Райан. Последние десять минут Ребекка тасовала в памяти имена близких людей. Ее адвокат? Бывший муж, Малкольм? Может быть, Роберт? Отец? Вряд ли хоть кто-то из них мечтает принять непрошеных гостей. Да не просто принять, а, по существу, стать соучастником преступления. Оставался только Райан.

Может быть, подсознательно она уже давно приняла решение привезти Терезу к нему. Райан был ее последней надеждой.

* * *

На данный момент главным было пережить ночь.

Они сошли с автобуса в Конвеншн-сентре и довольно быстро нашли банкомат. Используя несколько кредитных карт, Ребекка получила две с половиной тысячи долларов, максимально возможную сумму. Через несколько часов, а может быть, и раньше эту операцию зафиксируют. Затем ей удалось обменять итальянские лиры, которые она приготовила для побега из Урбино. В итоге получилось чуть больше трех тысяч. Теперь надо как можно скорее уезжать с острова. Но прежде поесть. Тереза изнемогала от голода и усталости. Они влетели в переполненную закусочную, быстро наполнили поднос хот-догами, булочками с сыром, бургерами и еще всякой всячиной и поспешили в кабинку.

Поесть горячего было приятно. Ребекка наблюдала за Терезой, которая жадно поглощала бургер с жареной картошкой, как будто не ела неделю.

— Тереза, паспорт у тебя с собой? — спросила она.

Девочка подняла глаза, продолжая жевать.

— Да, но только фальшивый. Настоящий у папы.

— Что значит фальшивый?

— Папа заготовил для нас поддельные паспорта, по которым мы вылетели из Канады в Италию. Он у меня остался.

— Дай посмотреть.

Тереза порылась в рюкзачке и протянула Ребекке паспорт. Он был на имя Терезы Форбес, и все остальные данные, кроме фотографии, тоже были фальшивыми. Ребекка задумалась. Хорошо это или плохо? Майкл вряд ли решится сообщить полиции о существовании этого паспорта. Значит, можно надеяться, что Тереза пройдет паспортный контроль на границе.

Ее собственный паспорт был оформлен на девичью фамилию — Ребекка Кэри. Майклу же она была известна как Ребекка Бернс. Чтобы догадаться, кто она такая, и сообщить ее настоящую фамилию полицейским, потребуется не меньше суток. И это в том случае, если он решит сотрудничать с полицией. Но каким-то образом Ребекка чувствовала, что, догадавшись наконец обо всем, Майкл не станет делиться этим знанием с властями. Он начнет охоту сам и постарается расправиться с ней своими собственными методами. Мысль эта заставила ее похолодеть. Впрочем, это будет потом. А в данный момент, когда ситуация только раскручивается, она вполне может использовать свою девичью фамилию.

— Ребекка.

Она подняла глаза. На нее пристально смотрела Тереза.

— Почему ты это делаешь?

— Ради тебя.

— Но почему? Ты ведь нам не родственница и вообще никто. И знакомы мы вроде совсем недавно. Разве не так?

В ресторане было шумно, их окутывали запахи пищи. Ребекка молчала. Тереза тоже. Довольно долго они смотрели друг на друга, как бы стоя на противоположных краях пропасти. Выбора нет — нужно прыгать.

— А почему я это делаю, как по-твоему?

— Нет! — почти выкрикнула Тереза.

— Что нет?

— Не знаю. — Она закрыла глаза руками. — Извини, у меня в голове все перепуталось. Я просто хочу знать правду.

Ребекка посмотрела на ее поднос.

— Ты поела?

Та кивнула.

— Тогда пойдем пройдемся по берегу и поговорим. Там удобнее.

Они пересекли Коллинз-авеню и через ущелье, образованное громадами отелей, вышли к берегу. Там сейчас было пустынно — всего несколько пар прогуливались, любуясь закатом. Они сияли туфли и двинулись по направлению к морю. Заходящее солнце прочерчивало волны красными и золотыми полосками. Необъятное пространство неба, его невероятная чистота подарили Ребекке — во всяком случае, ей так показалось — временное ощущение надежды.

— Когда мне было семнадцать лет, — начала она спокойно, — я влюбилась в парня по имени Райан Фостер. Ему было девятнадцать. Мне казалось, что мы любим друг друга по-настоящему. Даже сейчас, оглядываясь на прожитую жизнь, я понимаю, что никого не любила так, как его. Моя любовь к нему была настолько сильна, что вскоре я ему отдалась. Но мы были не слишком осторожны, и вскоре я обнаружила, что беременна. Мы оба страстно хотели стать врачами и знали, что если оставим ребенка, то на наших планах придется поставить крест. Кроме того, нам казалось, что мы слишком молоды, чтобы стать хорошими родителями. Поэтому ребенка решили отдать на усыновление. Это было нелегким решением, Тереза. Да, теперь все наши тогдашние аргументы кажутся эгоистичными и глупыми. Мы проявили непростительную слабость. Но в юности люди порой бывают большими эгоистами.

Они подошли к кромке прибоя. Ребекка повернулась к Терезе.

— Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Пытаюсь, — отозвалась Тереза слабым голосом.

— Хорошо. Итак, мы с Райаном начали искать нужное агентство. Это оказалось не очень сложно. Вскоре я родила ребенка. Девочку. Чудесную маленькую девочку. После кормления она мирно засыпала у моей груди. — Ребекка бросила взгляд на Терезу. Та стояла, повернувшись лицом к морю. Ее кудрявые волосы трепал легкий вечерний ветерок. В глазах Терезы стояли слезы. — Райан приходил каждый день. Обычно он садился на стул у моей постели и молча наблюдал за спящим младенцем. Мы почти ничего не говорили друг другу. Не было слов. Иногда он брал малышку из моих рук, поднимал и долго всматривался в ее лицо. В этот момент мое сердце разрывалось на части. Мы очень любили нашу крошку и тем не менее знали, что оставить ее не можем. Этим ребенком была ты, Тереза.

Еще до того, как она закончила, Тереза начала плакать. Ребекка обняла ее за плечи, чувствуя, что и у нее самой слезы жгут глаза. Но давать им волю было никак нельзя. Впереди предстоял долгий путь.

Волны набегали на берег и пенились у их босых ног.

— После этого мы с Райаном встречались всего несколько раз. Не хватало сил, настолько было больно. Тереза, я перестала ощущать себя по-настоящему живой с того самого момента, как отказалась от тебя, но к тому времени когда я действительно осознала свою трагическую ошибку, было уже слишком поздно. Возврата назад не существовало.

— Почему ты мне сразу не сказала? — прошептала Тереза.

— Как? Заявить с порога: «Привет, я твоя мама»? Нет, это было бы очень плохо для нас обеих.

Тереза пыталась вытереть со щек слезы.

— А почему именно теперь? Я имею в виду, зачем ты приехала к нам в Италию?

— Я прочла в газетах о происшествии в Сан-Франциско, — ответила Ребекка. — И решила тебе помочь.

— Папа знает?

— Пока нет.

— Тебе надо было ему сказать!

— Придет время, скажу. Обещаю.

Тереза схватила Ребекку за руку.

— Позвони папе! Скажи ему, что ты моя мама. Он что-нибудь придумает! Обязательно!

— Сейчас нельзя, — ответила Ребекка. — Придется иметь дело с полицией. Если мы возвратимся, меня, наверное, арестуют. И самое главное, сделают так, чтобы на будущее исключить малейшую возможность побега. Этот шанс у нас с тобой, Тереза, единственный. Мы найдем время рассказать все твоему приемному отцу, я обещаю.