— Заработало! — завопила она.

Он кивнул и улыбнулся.

— Заработало.

Теперь ворота были полностью открыты, и турбина завертелась с постоянной скоростью, а вместе с ней весело засвистел генератор. К этому дуэту присоединился и стоящий в углу большой трансформатор, который начал издавать восхитительное жужжание. Сарай наполнился светом.

— Просто не верится, — выдохнула она. — Майкл, ты гений.

Он заключил ее в объятия и поцеловал в ледяные губы.

— Пошли. Пошли посмотрим.

Они вышли во двор, и Ребекка зажмурилась от яркого света. Вечерами старый дом был всегда таким темным. Лишь одно или два окна бывали слабо освещены свечами, а если кто-то работал во дворе, то над дверью вешали керосиновую лампу.

Теперь же каждое окно ярко сияло, и дом походил на волшебный замок. Ребекка была поражена, даже немного испугана.

Майкл обнял ее за плечи.

— Ну как?

— Прекрасно! Просто не могу поверить.

— Я включил в доме все лампы, какие есть. Хочу проверить систему при полной нагрузке. Пошли. — Он посмотрел на нее с участием. — А то ты вся трясешься, как лист.

Девочки радостно носились по дому. Девон вихрем скатилась вниз по лестнице.

— О, папа! Я даже и не представляла себе, что это будет так хорошо!

Дрожащая, промокшая Ребекка осмотрелась. Дом у мельницы в одночасье превратился в современное жилище. Исчезли мягкие тени, и каждый угол заливал свет. Скоро поставят холодильник, морозильник, стиральную и посудомоечную машины, а затем и все остальное. Но одновременно с этим отсюда уйдет очаровательная романтическая атмосфера. Правда, Ребекка не знала, стоит ли печалиться по этому поводу.

— Пока я не проверю выходную мощность, ничего больше не включайте, — предупредил Майкл Девон. — Потом можно будет увеличивать нагрузку. — Его слова перекрыл взрыв музыки сверху. Это Тереза включила свою стереосистему. — Тереза! — завопил Майкл.

Кудрявая головка Терезы свесилась с перил.

— Что?

— Выключи это сейчас же и не включай ничего, пока я не разрешу. — Он повернулся к Ребекке: — Ребекка, тебе нужно немедленно снять с себя мокрое. Предвидя это, я заготовил достаточно горячей воды. Деви, проводи Ребекку ко мне в ванную и покажи, где что.

— Тебе оказали большую честь, — сказала Девон и, взяв Ребекку за ледяную руку, поспешила с ней наверх.

Прожив в доме уже достаточно долго, Ребекка еще ни разу не видела комнату Майкла. Как и ожидалось, это была самая большая комната в доме. Но, наверное, и самая простая. То есть совершенно без всякой роскоши. Здесь доминировали всего три предмета: обширная кровать, прислоненный к стене старый гранитный мельничный жернов, метра два в диаметре, и висящий на другой стене вполне исправный средневековый арбалет. Вот, пожалуй, и все. Девон повела Ребекку в просторную ванную комнату, выложенную мраморными плитками. Сама ванна, полуутопленная в пол, размещалась посередине. Девон протянула Ребекке огромное полотенце, открыла на полную мощность краны, а затем щедрой струей выстрелила туда зеленую пену.

— Мыло и все остальное вот здесь, — сказала она. — Я ухожу помогать папе. Наслаждайся.

Оставшись одна, Ребекка стащила с себя промокшую одежду и присела на край ванны, ожидая, пока она наполнится чудесной горячей водой. Затем, морщась от удовольствия, погрузилась в пенную воду. Вскоре ее бледная кожа раскраснелась. Ванна была такая большая, что она почти плавала, закрыв глаза и расслабив мускулы.

Ребекка почти заснула, но, услышав скрип открываемой двери, открыла глаза. Из дверного прохода на нее смотрел Майкл. Она поспешно спряталась под пену.

— Уходи!

Он показал ей бутылку шампанского и два бокала.

— Прикажете подать шампанское в ванну, мадам?

— Благодарю вас. Извольте подождать, пока я выйду.

— Только не вынимай пробку. Я следующий.

— Ты хочешь мыться в грязной воде?

— Да. На это есть по крайней мере две причины. Во-первых, это можно будет считать слабой имитацией секса, а во-вторых, горячей воды больше нет. Всю израсходовали на тебя. Поэтому не залеживайся и выбирайся поскорее.

Он вышел. Ребекка тут же вылезла из ванны, обтерлась и вышла, обмотавшись полотенцем. Майкл сидел на постели, раздетый по пояс, и смотрел на нее с улыбкой.

— Представляешь, все мои расчеты оказались верными.

— И никаких проблем? — спросила она.

— Пока никаких. — Он наполнил два бокала шампанским. — Давай отметим.

— Поздравляю. — Она чокнулась с ним и выпила. Шампанское было очень сухим и холодным.

— Ты действовала просто замечательно, — сказал Майкл. — И очень мне помогла. Спасибо, Ребекка. — Он поставил бокал, захватил ладонями ее влажное лицо, медленно приблизил губы и поцеловал долгим сладостным поцелуем.

Их тела, имеющие разную температуру — ее разгоряченное, а его холодное, как лед, — как и положено, представляли собой термопару, то есть явились источником тока, который разлился по ним обоим. Конечно, надо еще учесть и действие шампанского. Как это отразилось на нем, Ребекка знать не могла. Сама же она, что называется, поплыла.

— Ты очень умный, — сказала она тихим голосом.

— Мм-хм, — согласился он, вглядываясь в ее лицо из-под отяжелевших век. — Очень. Но, наверное, недостаточно умен, чтобы догадаться, кто ты есть на самом деле.

— Майкл, — сказала она, — я обещаю тебе рассказать о себе всю правду, когда смогу. Просто сейчас это сделать невозможно. Пока.

Он улыбнулся:

— Я тебе верю.

Он никогда еще не был столь желанным, как сейчас. Внезапно она осознала, что дальше сопротивляться уже не в силах. И пропади оно все пропадом. Продолжая изучать задумчивым взглядом ее лицо, Майкл заключил Ребекку в объятия. Она пробежала ладонями по мощным мускулам на его груди, ощупывая соски, которые мгновенно отвердевали под ее касаниями.

— Ты удивительный мужчина, — прошептала Ребекка.

— А ты удивительная женщина, — прошептал он.

— А ведь совсем недавно, Майкл, я тебя почти ненавидела.

— А теперь?

— Теперь… теперь совсем другое дело. Я сознаю свою глупость и слепоту. — Она чувствовала его сердце, колотившееся под ее ладонями. Он дернул полотенце, и оно сползло на пол, обнажив ее полные груди. А затем потянулся к ее рту. Когда его холодная мускулистая грудь коснулась ее теплых сосков, Ребекка содрогнулась.

— Майкл, — прошептала она, — девочки…

— Не надо о девочках, — выдохнул он. — Не волнуйся, дверь заперта. — Он поцеловал ее влажную шею. — Ты восхитительно пахнешь.

— А ты… ты…

— О-о-о, Ребекка… — Он сполз с постели и опустился перед ней на колени. Затем обнял ее бедра и прошептал, подняв вверх лицо: — Я ждал тебя так долго, Ребекка. Почему ты не приходила?

— Майкл…

— Знаешь, я ведь был когда-то наркоманом. Но ты, по-моему, самый сильный наркотик из всех известных.

Сильные руки ласкали ее бедра. Она коснулась пальцами курчавых волос на его груди. Они были влажными и холодными. Затем ее руки медленно скользнули вниз.

— Как это чудесно, что ты появилась, — тихо сказал он, прогибая под ее ласками плечи. Затем прикоснулся губами к ее бедру. — Я очень хочу тебя.

Ее кожа пылала. Она закрыла глаза, а он раздвинул ее бедра и приник к лону. Она чувствовала его холодные губы, которые постепенно становились горячими. Его рот был жадным, казалось, он хотел поглотить ее всю целиком. Но затем, кажется, нашел то, что искал, — огненный пик возбуждения, — и с почти жестокой ловкостью вырвал из ее груди хриплый стоп удовольствия. Она опустилась на колени на толстый ковер, рядом с ним. И он обнял ее большими сильными руками.

Ребекке показалось, что вся ее жизнь, протекающая до этого мгновения, была сплошной серой трясиной. Единственной реальностью сейчас был Майкл Флорио, наслаждающийся каждым дюймом ее тела. Но она тоже наслаждалась и желала его с примитивным, почти животным упорством. Она желала его настолько остро, что телу было больно. Зародившись где-то у горла, эта сладостная боль, как огонь по бикфордову шнуру, пробегала дальше через сердце и живот, через все внутренние органы к пылающему месту между бедер.

— Я не могу ждать, — прошептала она, задыхаясь. — Пожалуйста, Майкл.

Но он не торопился входить, продолжая ласками поднимать ее все выше и выше.

— Пожалуйста, — выдохнула она.

— Ребекка, — прошептал он.

Она была вся как расплавленная магма, и он наконец сделал это, наполнив ее тело опьяняющей истомой.

— О, Майкл, Майкл, — застонала она.

— Я сделал тебе больно?

— Нет. Пожалуйста, Майкл.

Каждое свое движение он сопровождал резкими, бурными терпкими поцелуями, покрывая ими ее лицо, неожиданно делая паузы, замирая, и она начинала извиваться под ним, корчиться, жадно впитывая сладость этой пытки.

— Не останавливайся, Майкл. Продолжай.

И он продолжал, шепча ей на ухо ласковые слова, ничем уже себя не сдерживая, почти сминая, сокрушая ее. Ни один мужчина никогда еще не дарил ей такого наслаждения. Это было за пределами ее опыта. Она чувствовала, что душа отлетела, воспарила над головой и крутится в хитроумном запутанном танце в ритме его страсти.

Затем они тесно прижались друг к другу, упиваясь своей близостью. Это был момент истинного совершенства. Никогда еще для нее секс не был таким чистым, таким простым и одновременно столь значимым.

Правда, откуда-то, из какого-то внутреннего далека доносился слабенький голосок, ставящий под сомнение целесообразность случившегося. Но она прикрыла глаза и старалась его не слушать. А тут еще Майкл поднял ее голову и вгляделся в лицо.

— Ты сама красивая женщина, какую я встречал в жизни.

Она надолго припала к его губам и только потом прошептала: