Ребекка смущенно улыбнулась.

— Нет, я чувствую, что еще не готова. Как-нибудь в другой раз.

Он пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд.

— Как хочешь. Я уже говорил, что не собираюсь доискиваться до твоих секретов, хотя, думаю, о некоторых не так уж и сложно догадаться.

— Например?

— Например, то, что ты была замужем, но не получилось, — ответил он. — Попадание точное?

Она кивнула.

— Почему ты так решил?

— Просто почувствовал, что ты по своему опыту знаешь, каково это, когда разрушается брак.

— Да, — грустно согласилась Ребекка. — Это верно.

— Есть дети?

— Нет, — ответила она, понимая, что глаза ее выдают. — Но я… я была беременна.

— И что? — спросил он мягко.

— Я потеряла ребенка.

— Понимаю.

Майкл немного помолчал, а затем спросил с нежностью:

— Это и явилось причиной распада брака?

— Отчасти, — ответила она. Лицо ее пылало, а язык во рту сделался таким толстым, что еле ворочался.

Майкл легонько коснулся ее щеки.

— Будем продолжать игру?

— Ты такой проницательный, что я даже начинаю бояться. Но все равно продолжай.

— Итак, ты была в группе альпинистов. Но не по своей инициативе, а кого-то, кто тебе очень нравился. По-видимому, там что-то случилось, и он повел себя как подлец. Ты сломала ногу и страдала. Не только физически, но и морально.

— Да, — призналась она совершенно искренне. — Все это правда.

— Следующее мое предположение касается твоей профессии. Дело в том, что ты меня немного обманула.

— Разве? — Ребекка уже начала бояться по-настоящему.

— Ты не сестра, Ребекка, а скорее всего врач.

— Почему ты решил, что я врач? — спросила она, разглядывая свои руки.

— В самом начале ты отчаянно пыталась выдать себя за бродягу, какие странствуют по Европе, пробавляясь случайной работой. Я согласен, что основания у тебя для этого были. Ты полагала, что если расскажешь о себе правду, то я тебя не возьму на работу. И в самом деле, это ведь так подозрительно, почему врач ищет работу по присмотру за детьми и к тому же запрашивает недорого. Ты решила выдать себя за сестру. Это близко, но все же не то. Однако в последние недели ты постепенно начала сбрасывать с себя этот образ. Шаг за шагом.

— Что значит «начала сбрасывать»? — спросила она, проклиная свою неосторожность и понимая, что отпираться бесполезно.

— В твоем поведении я с достаточной легкостью начал обнаруживать черты, совершенно несвойственные обычной медсестре. Некая уверенность в себе, даже определенная авторитарность. Дело в том, что каждого профессионала отличают некоторые особенности, связанные с его работой. У тебя, например, манеры врача.

Она долго молчала, слушая стук своего сердца, прежде чем выдавить из себя:

— Это не так далеко от истины.

— Я тоже так думаю, — с готовностью подхватил он. — Изучая твой характер и принимая во внимание достаточно устойчивый идеализм, я бы рискнул предположить, что вряд ли ты имела какую-то прибыльную частную практику, а скорее всего работала в больнице. Я на правильном пути?

— Да.

— Ты не любишь врать, так что специальность твоя, вероятнее всего, действительно педиатрия. И то, что ты жила в Лос-Анджелесе, это тоже правда. Таким образом, твое место работы — большая детская клиника в Лос-Анджелесе.

— Да, — пролепетала она.

— А этот вывод немедленно возвращает нас назад, к разговору в кафе на рынке. Я вынужден задать тебе этот вопрос, которого ты так хотела избежать. Почему это детскому доктору из далекого Лос-Анджелеса понадобилось искать работу по присмотру за детьми в каком-то маленьком городишке в Италии?

Она с трудом заставила себя встретиться с ним взглядом. Неужели он уже давно обо всем догадался и просто играет с ней, как кошка с мышью?

— А ты как думаешь почему? — спросила она онемевшими губами.

Он потянулся и взял ее вялую руку в свои.

— Что думаю я? Хм, я думаю, у тебя что-то случилось на работе. Катастрофическое. Возможно, ты совершила какую-то ошибку, неправильно поставила диагноз, в результате чего погиб пациент. Может быть, тебя уволили из клиники или временно отстранили от работы. Может быть, тебе грозил судебный процесс по обвинению в преступной халатности. Хотя мне лично трудно поверить, что ты действительно виновна. Но это не такая уж редкость, когда врача делают козлом отпущения. В любом случае я предполагаю, что ты здесь именно по этой причине.

— Пожалуй… — Она тряхнула головой, не зная, радоваться ей сейчас или огорчаться.

— Но повторяю, для меня это не имеет никакого значения, — мягко проговорил он, поднося ее руку к губам. — Ребекка, меня совершенно не интересует, что ты там сделала и чего не сделала. Я только могу быть благодарен случаю, который привел тебя к нам.

— О, Майкл. — Она вздохнула, глядя, как он целуют ей пальцы.

Затем он перевернул кисть и поцеловал ладонь. Эта интимная ласка заставила ее вспыхнуть. Она выдернула руку и поднялась.

— Мне пора идти, потому что обеда еще нет.

— Ты все время норовишь убежать, — сказал он, поднимая глаза. — Ребекка, как долго это будет продолжаться?

— Я могу задать тебе тот же вопрос.

Он кивнул:

— Ты права. Но придет время, и я перестану скрываться, подниму голову и смело посмотрю им в глаза.

— Я тоже, — пообещала она и поспешила прочь. Но его поцелуй был крепко зажат в ее ладони, как что-то живое и теплое.


Вечер только начинался. Ребекка на кухне занималась с Девон биологией, когда туда ворвалась сияющая Тереза и радостно объявила:

— У папы все готово к запуску! Ребекка, он просит тебя помочь. Говорит, чтобы ты надела дождевик и резиновые сапоги. И шапку.

— Вот это дело как раз для меня, — простонала Ребекка.

Надев дождевик и резиновые сапоги, она направилась в сарай, где ее ждал Майкл.

— Сейчас я тебе все объясню. — Он взял ее за руку и повел вдоль мельничного лотка, по которому громыхала вода. — Нам нужно поднять колесо и установить на эту раму. Но вначале следует перекрыть воду.

— Перекрыть воду? — спросила она, глядя на стремительный пенящийся коричневый поток. — Каким образом?

— Нужно закрыть шлюзовые ворота. А для этого необходимо заставить работать этот механизм. — Он показал ей какое-то допотопное устройство, состоящее из шестерен и колесиков, рыжих от ржавчины. — Ворота закрываются и открываются с помощью этого рычага.

— А ты уверен, что он еще работает? — крикнула она, стараясь перекрыть грохот.

— Есть только один способ это выяснить, — прокричал он в ответ. — Всю неделю, каждый день я смазывал его маслом. Берешься мне помочь?

— Могу попытаться.

— Если не можешь, так и скажи. Я позову Девон. Она крепкая, как молодая львица.

— Мне кажется, справлюсь, — ответила Ребекка. — Так что звать Девон не нужно.

— Хорошо. — Майкл сверкнул белыми зубами и передал ей пару толстых перчаток из сыромятной кожи.

— Отлично. Я готова. — Ребекка натянула перчатки, потом накинула на голову капюшон дождевика.

— Тогда начали.

Они навалились на рычаг. Ребекка чувствовала рядом с собой его напрягшееся мускулистое тело. Древний механизм заскрежетал, а затем почти завизжал, причем достаточно громко, чтобы перекрыть шум водопада. В результате рычаг сдвинулся на дюйм или около того.

— Толкаем, — скомандовал Майкл. — Он начал двигаться.

Ребекка давила изо всех сил, пытаясь синхронизировать свои усилия с усилиями Майкла. Железные ворота медленно заскользили.

— Кажется, получается! — выдохнула она, удивленная успехом.

— Продолжаем!

Ребекка почувствовала, как угрожающе начало покалывать больное колено. Не обращая на это внимания, она со всей силой навалилась на рычаг. Он медленно подавался, дюйм за дюймом. И также дюйм за дюймом скользили, закрываясь, шлюзовые ворота. Чем уже становился проход для водяного потока, тем с большей интенсивностью их обдавало водой. Грохот перерос в зловещее шипение. Брызги били в Ребекку, как струя из пожарного шланга.

— Не прекращай! — услышала она голос Майкла. — Остался всего какой-то фут.

Она продолжала давить. Вода хлестала по ней вовсю, обдавая с головы до ног. Ледяная вода. «Выдержу, не выдержу» — таких мыслей в голове у Ребекки не было. Будь она проклята, если сейчас сдастся и позволит Девон занять ее место.

Наконец-то брызги перестали хлестать в лицо, так что она смогла поднять голову и оцепить проделанную работу. Ворота были уже почти закрыты. В щель шириной примерно в пару дюймов с диким свистом прорывалась вода.

Майкл рывком навалился на рычаг и окончательно закрыл ворота. В воздухе стояла водяная пыль.

Ребекка попыталась перевести дух, но Майкл ринулся к массивной турбине.

— Начинаем поднимать.

Стуча зубами, она прошлепала к нему. Вода стекала с одежды.

— Берись за этот конец, — приказал Майкл. — Теперь поднимаем!

Он начал подъем турбины над мельничным лотком с помощью двух автомобильных домкратов, затем стал медленно их опускать, а Ребекка следила, чтобы не покосилась турбина. Когда турбина встала на место, Майкл убрал домкраты, и Ребекка увидела, что он тоже промок до костей.

— Осталась только одна операция, — сказал Майкл. — Установить ременную передачу.

Ребекка присела на корточки, крепко обхватив себя руками. А он накинул ременную передачу на малый шкив, соединив турбину с генератором. Затем подошел к ней и поставил на ноги.

— Ты очень мне помогла!

— Сомневаюсь, — простонала она. — И что теперь? Снова открываем ворота?

— Это будет много легче, — пообещал он.

Так оно и случилось. Вода ринулась в мельничный лоток, ударяясь о лопасти турбины с тяжелым барабанным звуком. Ребекка увидела, что турбина начала медленно вращаться. Чем шире открывались ворота, тем быстрее вращалась турбина, и вот наконец стали слышны стоны неохотно начавшего работать генератора. А затем свершилось чудо. Свисающая с потолка голая лампочка вдруг начала время от времени вспыхивать, а через несколько секунд засияла ослепительным светом.