Она почувствовала, как густо краснеет. Не столько от смущения, сколько от шока.

— Я вас не понимаю.

Он отодвинулся и заглянул под стол.

— На вас сейчас эти ботинки. Вы, я вижу, носите их не снимая. Они имеют приметный желтый рант по бокам. Но самое главное, оставляют приметные следы. Вы следили за моим домом. Это было больше недели назад. Вы чем-то выдали себя. Я внимательно обошел кустарник и нашел.

— Что вы нашли? — спросила она, едва ворочая языком.

— Должно быть, вы провели там пару часов, не меньше, потому что изрядно помяли траву и кусты, — сказал он. Затем, не спуская с нее глаз, сделал глоток пива. — Там остались следы ваших ботинок, так что это были вы. А тот факт, что вы прихрамываете, делает все это совершенно очевидным. Я прошел по вашим следам до дороги и нашел место, где вы оставляли мотороллер. А сегодня вы зачем-то разбросали у меня под ногами свои овощи.

У нее во рту стало совсем сухо.

— С чего вы это взяли? Я понятия не имею, кто вы такой.

— Давайте не будем финтить, бедная девушка, которой приходится работать, — произнес он с неожиданной угрозой. — Рассказывайте.

Ребекка молчала. В голове лихорадочно проносились мысли. Врать напропалую сейчас нельзя, это ясно. Нужно признаваться, иначе все будет безнадежно испорчено. И дальше уже продолжать игру будет бесполезно.

— Хорошо, — услышала она свой спокойный голос, — я приходила к тому месту, где вы живете. Это правда.

— Зачем?

— Чтобы убедиться, действительно ли у вас есть дети.

— А почему, черт возьми, вас так заинтересовали мои дети? — резко спросил Флорио, нахмурив темные брови.

Она дрожащими руками схватила бокал и заставила себя посмотреть ему в лицо.

— Мне нужна работа. До недавнего времени я присматривала за детьми одной американской пары. Но они вернулись в Штаты. Мне бы очень хотелось побыть здесь еще некоторое время, но у меня нет денег. Кто-то сказал — теперь уже и не помню даже кто, — что неподалеку живет американец. Один с детьми. Вот я и пошла посмотреть. — Она облизнула губы. — Понимаете, я люблю детей. Ухаживать за ними — это единственное, что я умею делать безупречно. И беру недорого.

— Так вы хотите, чтобы я взял вас на работу? — проговорил он тихо. — И из-за этого все эти шпионские страсти?

— Да.

Он пристально посмотрел на Ребекку. На мгновение ей показалось, что Флорио сомкнул на ее горле руки и душит. Но не страх перед смертью терзал ее сейчас, а ужас, что она снова теряет Терезу. Теперь уже навсегда.

— Вы знаете мою фамилию? — спросил он.

— Да. Мне сказали, что вы Флорио.

— А у вас самой есть фамилия и имя?

— Ребекка Бернс, — ответила она. Это была фамилия ее бывшего мужа.

— Вам очень повезло, Ребекка, что вы успели тогда убраться вовремя, — сказал он с нарочитым спокойствием. — Если бы я вас обнаружил, вы бы сильно об этом пожалели.

Она села прямее.

— Интересно, что бы вы сделали со мной, мистер Флорио? Убили? Искалечили? Но ведь я, кажется, не нарушила никаких законов. Подумаешь, подошла к вашему дому. Это что, преступление, за которое надо карать смертью?

Он молчал, продолжая своим пристальным взглядом вонзаться ей в душу. «Самое опасное, — думала Ребекка, — если он догадается о моих истинных целях. Например, обнаружит, что мы с Терезой похожи, или имя Ребекка ему о чем-нибудь напомнит».

О том, как он среагирует, если догадается, кто она такая на самом деле, даже думать не хотелось. Не исключен вариант, что в этом случае ее распухший труп через некоторое время выловят в окрестном озере. Оставалось надеяться, что мысль о том, что она мать Терезы, придет этому монстру в голову в последнюю очередь.

— Почему вы решили, что мне нужна помощь по присмотру за детьми? Что заставило вас подумать, что я не могу позаботиться о них сам?

— Ничего, — ответила она. — Просто я надеялась, что вас устроит надежный работник за небольшую плату. Мистер Флорио, я медсестра, работала в педиатрии. Имею большой опыт работы с детьми. Поверьте, мне можно доверять. Я способна много работать. К тому же могу немного преподавать.

— Преподавать? — повторил он.

— Да, по школьной программе.

— А как фамилия тех людей, у которых вы работали?

К этому вопросу она была давно готова.

— Мистер и миссис Элгер. Они снимали виллу по дороге на Скеджиа. У них двое детей. Мальчик — Пол и девочка — Синтия. Это не так далеко отсюда. Можете проверить.

— Если вы дипломированная медсестра, то почему не устроились на работу в какую-нибудь больницу? — спросил он.

— Я пыталась, но в Италии на каждую медицинскую вакансию примерно тысяча претендентов. А я иностранка и к тому же не знаю итальянского. Объясняюсь кое-как, потому что говорю по-испански, но для работы в больнице, как вы понимаете, этого недостаточно.

— По-испански?

— Моим последним местом работы была детская клиника в Лос-Анджелесе. Большая часть детей там говорила по-испански.

— Понимаю, — произнес Флорио, не отрывая глаз от Ребекки. Проглотил он ее легенду или нет, пока было неясно.

— Летом я поехала в отпуск, — продолжила она, — с группой альпинистов, но все получилось неудачно. Упала, сломала ногу. Все остальное… хм, тоже поломалось. Чтобы как-то отвлечься, я решила поехать в Италию. Давно мечтала побывать в этой стране. И действительно мне здесь хорошо. Прекрасная страна, люди, история. Очень не хочется возвращаться домой с поджатым хвостом. — Ребекка перевела дух. Сейчас очень важно было выглядеть искренней. Иначе эта пена, взбитая из правды и вымысла, может показаться ему не слишком правдоподобной. — Единственное, что мне сейчас нужно, так это иметь достаточно денег для существования.

— Вы сказали, что вам можно доверять. Но шпионить и расставлять ловушки — это, знаете ли, довольно странный способ завоевать доверие.

— Согласна, у меня это получилось неуклюже. Но поверьте, я и не помышляла о том, чтобы шпионить и расставлять ловушки. Вначале я так и хотела просто прийти к вам и попроситься на работу, но потом почему-то побоялась. Теперь понимаю, что совершенно зря.

Он по-прежнему не отводил от нее пронзительного взгляда, продолжая тихо барабанить пальцами по своему напряженному бедру.

— Один мой ребенок… девочка… ей действительно нужна помощь.

Ее сердце заколотилось.

— Какого рода помощь?

— Есть проблемы. Нестандартные. Связанные с особыми обстоятельствами.

— Сколько ей лет?

— Тринадцать.

— А вашему второму ребенку?

— Ей пятнадцать.

Она подалась вперед.

— Что вы имели в виду, говоря об особых обстоятельствах?

Было видно, что Флорио колеблется. В первый раз за все время он опустил глаза.

— Понимаете, Тереза необычный ребенок. Она очень развита, но в такой же степени возбудима. У нее сейчас очень трудный период. Дело в том, что в начале года умерла ее мать.

Он произнес эти слова без признаков скорби.

— Умерла?

— Во время пожара.

— Какой ужас.

— Девочки тоже в это время находились в доме. Физически они не пострадали. Во всяком случае, ничего серьезного. Но они получили очень сильную эмоциональную травму. Особенно Тереза.

— Зачем же вы в таком случае держите ее здесь, на мельнице? Разве для девочки не лучше находиться сейчас среди друзей, дома, где она могла бы получить профессиональный уход и помощь?

— По ряду причин я считаю, что здесь им обеим пока лучше, — тотчас отозвался он.

Ребекка медленно кивнула.

— Послушайте, мистер Флорио. Не списывайте меня со счета только потому, что я пыталась действовать чересчур хитроумно. Мне действительно нужна работа, а вам, возможно, нужна я. Если… — Прежде чем произнести это имя, ей пришлось проглотить застрявший в горле комок, — …если Тереза чувствует себя одинокой, или больна, или у нее что-то не в порядке с психикой, я могу помочь. Говорю вам совершенно серьезно.

Он допил свое пиво. Она ненавидела его, потому что считала виновником всех бед Терезы. И не только в последние несколько месяцев, но и все эти годы. И она его боялась. Но в данный момент смотреть на него нужно было с видом преданного щенка в ожидании подачки.

— А кроме того, — продолжила она, — я могла бы помогать вам по дому, как делаю это для синьоры Фиорентини, моей квартирной хозяйки. Стирать, готовить. И конечно же, делать покупки на рынке, потому что вы, я вижу, торговаться не умеете. А здесь без этого нельзя. Разоритесь.

— Что такое аутизм? — вдруг спросил он.

Ребекка даже вздрогнула.

— Почему вы спрашиваете?

— Просто ответьте на вопрос.

— Аутизм — это клиническое заболевание, по ряду признаков сходное с детской шизофренией. Характеризуется прежде всего расстройством коммуникабельности. Типичные проявления: глубокая замкнутость, затрудненная речь, странное поведение, повторение движений типа покачивания, тряски или прыжков. А что, кто-то из ваших дочерей обнаруживает такие симптомы?

Прежде чем ответить, Флорио долго молчал.

— Нет, — отозвался он наконец. — У них этого нет.

Ребекка почувствовала облегчение. Наверняка это была своего рода проверка.

Флорио вытащил из кармана ручку и пихнул к ней бумажную салфетку.

— Напишите номер телефона, по которому с вами можно связаться.

Она с трудом справилась с задачей, потому что рука дрожала и острый конец гелиевой ручки рвал мягкую бумагу. Да и как было не волноваться. Ведь замаячил призрак надежды. Но сейчас ни в коем случае нельзя было подстегивать удачу. Чуть пережмешь, и тут же безнадежно сломаешь. В данный момент нужно уходить, и как можно скорее.

Закончив писать, она поднялась на ноги и потянулась за корзинами.