Оставалось сделать последний штрих, чтобы сцена выглядела правдоподобной. Он взял стопку тарелок и положил их рядом с мешочком, в котором лежал хлеб. В раковине отрубил кусок льда сантиметра в три толщиной и пять длиной. Этим куском льда он подпер стопку тарелок. Через две минуты лед растает и тарелки полетят вниз.

Горячая вода полностью растворила орудие преступления, превратив его в воду. Беллинцона в последний раз окинул взглядом свое творение. Было ясно, что Ландо разбил голову, упав с табуретки, когда пытался дотянуться до мешочка с хлебом. Глупая смерть…

Пьетро открыл дверь кухни. Все заняло три минуты. Теперь никакого шума… Неслышно ступая, Беллинцона прошел в дальний угол холла и сел в кресло. Развернув газету, он окликнул Мори:

— Эй! Фолько!

— Что?

— Ты веришь в эту хреновину?

— В какую?

Мори стоял на верхней площадке и смотрел вниз на Пьетро, который показывал ему газету.

— Они пишут, что откопали зерна злаковых, которым больше двух тысяч лет.

— Какие зерна?

Беллинцона открыл рот, собираясь ответить, и в этот момент из кухни раздался грохот бьющейся посуды.

— Что это? — спросил Фолько и вытащил пистолет.

— Оставайся на месте, я посмотрю.

Сжимая в руке «вальтер», Пьетро пересек холл и остановился в дверях кухни.

— Черт! Не может быть!

Мори скатился вниз по лестнице и стал рядом с Беллинцоной. На полу, вытянувшись во весь рост, в луже крови и тысяче осколков разбившихся тарелок лежал Орландо Баретто.

Фолько подошел к телу Баретто и перевернул его на спину.

* * *

Когда могильщики собрались забить крышку гроба, распорядитель остановил их движением руки и подошел к Шилин.

— Миссис, хотите проститься с ней в последний раз?

Шилин зарыдала и бросилась в объятия Хомера. Он крепко прижал ее к себе, осторожно гладя рукой по затылку. Глазами подал знак распорядителю. Тут же застучали молотки. Сотрясаемая рыданиями, припав всем телом к мужу, Шилин сжала кулаки и до крови впилась в них зубами. Преодолевая ее сопротивление, Хомер потащил ее по коридору в спальню. С трудом ему удалось усадить ее на кровать.

— Мужайся…

Он стоял рядом с ней, и из его глаз тоже текли слезы. Она в отчаянном жесте обняла его за ноги.

— Ну скажи мне, что это неправда! Скажи!

— Мужайся! — повторил он. — Бог не оставит нас…

— Он уже оставил, — застонала Шилин. — Брошенные!

Он снял очки и протер стекла пальцами. Внизу стоял кортеж автомобилей…

— Пойдем, — сказал Хомер. — Мы должны до конца пройти через наше горе.

Он помог ей встать. Она прислонилась к нему, спрятав лицо у него на груди. Вдруг Хомер напрягся. По коридору прошли четверо мужчин в черном, которые должны были вынести гроб с Ренатой. Прислонившись к стене, во всем черном, рыдала Мануэла. Она машинально взяла Шилин под руку, и они начали спускаться по лестнице, усыпанной цветами.

На улице к ним подошел лейтенант Блеч.

— Я потрясен, сэр… Примите мои соболезнования…

Клоппе кивнул головой и хотел пройти мимо полицейского.

— Мистер Клоппе…

Хомер посмотрел на него невидящими глазами.

— Мистер Клоппе, — быстро и тихо заговорил полицейский, — я понимаю, что это не к месту…

— Говорите, — сказал Клоппе.

— Поверьте, я никогда бы себе такого не позволил, но срочность… Вам угрожали, мистер Клоппе?

— Кто угрожал? — непонимающим тоном спросил Хомер.

— В Цюрихе происходят странные вещи, возможно, даже имеющие отношение к смерти вашей дочери. Я веду расследование… Вам угрожали?

Хомер посмотрел прямо в глаза Блечу и мрачным голосом сказал:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

* * *

Итало был ужасно удивлен, что мафиози может умереть, упав с табуретки. Если бы не два свидетеля, Фолько Мори и Пьетро, Вольпоне Малыш никогда бы не поверил, что такое возможно. Они все стояли вокруг трупа Ландо, когда Юдельман снял трубку зазвонившего телефона.

— Это — Анджело Барба. Габелотти предлагает снова встретиться на прежнем месте. В четыре часа… Согласен? — спросил он, глядя на Итало. И, не дождавшись ответа, бросил в трубку:

— Дон Вольпоне согласен.

Все мгновенно забыли о распростертом у их ног теле. Высшее руководство «семьи» обменялось мимолетными взглядами. В результате произнесенного Юдельманом слова «дон» практически официально узаконивалось для членов «семьи» и для «семьи» соперника признание Итало Вольпоне «крестным отцом» и законным наследником своего брата Дзу Дженцо Вольпоне. Никакой двусмысленности с этого момента быть не могло: король умер, да здравствует король! Итало промолчал, но про себя поклялся вознаградить Юдельмана. С такими мозгами в его лагере «семью» еще ждут погожие дни…

В четыре часа вечера, соблюдая все пункты утреннего рандеву, Габелотти и Вольпоне снова встретились в парке «Долдер». Несмотря на протесты Анджело Барбы и Кармино Кримелло, дон Этторе решил рассказать Вольпоне о предательстве О’Бройна. Делал он это не из-за большой любви к правде или завоевания доверия Итало, а потому, что дальше отступать было некуда. И еще потому, что он подозревал, что Малыш Вольпоне не только в курсе этого события, но уже успел отловить его финансового советника, подвергнуть его пыткам и, ничего не добившись — иначе зачем ему здесь находиться? — отправил его в мир иной.

Сейчас было еще жарче, чем в полдень. Как только доны увидели друг друга, их телохранители отошли в сторону.

На этот раз Габелотти сам, первым, шагнул навстречу Вольпоне.

— Итало, я должен принести тебе свои извинения.

Как и утром, он взял его под руку и увлек к той же скамейке.

— Ты был прав. О’Бройн предал меня. Я был у банкира. Номер, который мне сообщил О’Бройн, — фальшивый!

Итало незаметно расслабился.

— Я не могу в это все еще поверить, — продолжал дон Этторе, покачивая головой. — Что меня больше всего волнует? Смог ли этот мой чертов адвокат вытащить деньги из банка?

Итало наблюдал за двумя голубями, боровшимися за корочку хлеба.

— Банкир ничего определенного не сказал, понимаешь… Как узнать, где деньги? В банке или О’Бройн скрылся вместе с ними?

Он вопросительно посмотрел на Вольпоне.

— На какого ставишь? На правого или левого? — спросил Вольпоне, показав на голубей.

— Это очень важно для нас… Брать в осаду банк не имеет смысла, если Мортимер упорхнул с деньгами. Если бы прояснить этот вопрос, мы подумали бы, каким образом направить наши совместные усилия. Ты в Цюрихе давно, может, тебе известно больше, чем мне?

Вольпоне отрицательно покачал головой.

— Я оказался в очень затруднительном положении, Итало, и откровенно спрашиваю тебя: что ты думаешь на этот счет? У тебя есть какой-нибудь план?

— Закончить то, что начал, — отвечал Итало.

— То есть?

— Давить на Клоппе.

— Но до сих пор эта тактика ничего не дала.

— Мы были слишком вежливыми…

Габелотти с удовлетворением отметил это «мы».

— Ты понимаешь, что его жизнь для нас дорога? И он это знает. Это дает ему возможность куражиться над нами столько, сколько ему вздумается. В конце концов он может заявить в полицию. И, в лучшем случае, нас выдворят отсюда, — сказал дон Этторе, прищелкнув пальцами.

Малыш задумался. Юдельман и он рассматривали две возможности: у Габелотти есть номер счета и у Габелотти нет номера счета. Второй вариант устраивал их больше. Он вспомнил совет Моше и спокойным голосом сказал:

— У меня есть предложение.

Этторе внимательно на него посмотрел. Несмотря на все его провокации, Итало отказался комментировать поступок О’Бройна. И ни на секунду на его лице не возникло выражения обеспокоенности… Вывод: Малыш Вольпоне рассчитался с адвокатом, но секрета так и не узнал.

— Слушаю, Итало, говори!

— Как ты думаешь, сможем ли мы расколоть Клоппе, если подержим его несколько дней у себя?

— Вне всякого сомнения, Итало. Но, к сожалению, этот план невозможно осуществить.

— Ты так думаешь? Почему?

— Исчезновение Клоппе взбудоражит всю Швейцарию и поднимет на ноги всю полицию.

Впервые за время их общения Итало позволил себе улыбнуться.

— Я так не думаю, Этторе.

Он вытащил из кармана конверт.

— Хочешь узнать, что находится внутри?

Внешне безразличным жестом Габелотти достал из конверта вчетверо сложенный лист бумаги и фотографию молодой высокой негритянки с великолепным телом, одетой только в микроскопические прозрачные трусики.

— Кто это? — спросил Габелотти.

— Подружка Клоппе. Проститутка по имени Инес. Он трахается с ней в бронированном подвале собственного банка. А теперь посмотри, кому адресовано письмо.

Твердым, типично американским почерком было написано:

«Миссис Шилин Клоппе. 9, Беллеривштрассе, Цюрих».

Габелотти с изумлением посмотрел на Итало.

— Хочешь сказать, что подружка Клоппе написала письмо его жене?

— Под мою диктовку. Прочти…

Габелотти развернул лист.

«Миссис, так как Хомеру не хватает решительности сказать Вам об этом, я делаю это вместо него. Мы уезжаем на восемь дней на отдых на Сардинию, если Вас интересуют детали. После тридцати лет супружеской жизни с Вами он заслужил это. Я возвращу его Вам в хорошем состоянии, немного уставшим, возможно, но в хорошем состоянии.

Принцесса Кибондо».

— Я ставлю на левого, — сказал дон Этторе.

— Ты проиграл. Смотри…

Голубь справа улетел, зажав в клюве корочку хлеба.