— Я — уже капо.

И снова этот покровительственный, родительский смех.

— Ах, Итало, Итало! Дженцо очень хорошо обрисовал твой портрет: импульсивный, но добрая душа… Заметь, дон не передается по наследству, это надо заслужить.

— Или взять, — не повышая голоса, сказал Итало.

— Ты совершенно прав. Это еще и берется… Я уверен, что с тобой клан Вольпоне будет в надежных руках. А теперь поговорим серьезно. Ты догадываешься, почему я прилетел в Цюрих? Исчез О’Бройн! Твой брат убит. Из уважения к тебе я не стал ничего предпринимать без твоего ведома. Итак, я тебя спрашиваю: не видишь ли ты каких-то неудобств, если я высвобожу наши деньги из «Трейд Цюрих бэнк» и переведу туда, куда мы собирались это сделать с доном Дженцо?

Вольпоне бросил на него пронзительный взгляд.

— Я чем-то удивил тебя? — спросил Габелотти. — Ты против?

— Абсолютно согласен. Вы разговаривали с банкиром?

Дон Этторе ткнул в него пальцем.

— Итало, Итало… Ты меня расстраиваешь… Почему ты обращаешься ко мне на «вы»?

— Ты говорил с ним?

— Этим я займусь после нашей встречи.

Вольпоне не удержался и задал вопрос, который жег ему рот, хотя знал, что спрашивать об этом просто глупо:

— У тебя есть номер счета?

Габелотти с обиженным видом посмотрел на него.

— Но, Итало, если его нет у меня, у кого же он? Я знаю, что ты навещал банкира, чтобы активизировать дело, начатое твоим братом. Я прекрасно понимаю твой эмоциональный порыв и желание оказать нам всем услугу… Я мог бы сказать тебе то, что ты должен был бы знать с самого начала: швейцарские банки неприступнее Форт-Нокса. Кроме того, я мог неправильно истолковать твои действия. Если говорить совсем откровенно, я мог бы даже подумать, что ты суешь нос не в свое дело или что твое горе толкнуло тебя на безумный шаг… Поставь себя на мое место!..

— Поставь себя на мое место! — жестко оборвал его Вольпоне. — Мой брат убит, а в это время исчезает твой прохвост О’Бройн…

— Как ты об этом узнал?

— Ты сам мне сказал.

— Правильно, я тебе это сказал. Но когда ты направился в банк, ты этого еще не знал.

— Не старайся перехитрить меня, — повысил голос Вольпоне. — В Синдикате всем известно, что твой адвокат вымазан в дерьме с ног до головы.

Круглые глаза Габелотти мгновенно превратились в две сверкающие щели. Он чуть не подал сигнал Томасу Мерте пустить в ход оружие. На таком расстоянии Томас мог прострелить пикового туза в центре карты. Ему стоило огромных усилий взять себя в руки. Тяжело дыша, он закрыл глаза и вовремя вспомнил, что Вольпоне прав: эта тварь О’Бройн, действительно предал его. Но он не хотел, чтобы об этом знал Вольпоне. Не сейчас, по крайней мере… Он терпеливо дождался, когда успокоится пульс, затем наклонился и сорвал одуванчик.

— Слушай, Итало, слушай внимательно… Я никогда не повторяю дважды. Если ты хочешь долго находиться на месте дона Дженцо, выбирай слова. Говорю это из уважения к твоему брату и как старший по возрасту. Я думаю, что ты сделаешь правильный вывод. Главное — долго жить…

— Дженцо говорил эти же слова, — с горечью произнес Итало.

Габелотти встал.

— Не забывай моих слов. А сейчас я еду в банк. Позже сообщу тебе результат…

Он повернулся и пошел к выходу из парка. Итало заметил, что Габелотти шел быстро и уверенно.

Первые переговоры закончились.

* * *

Лейтенант Блеч резко опустил трубку на рычаг: через несколько часов он встретится с капитаном Кирпатриком. В продолжение длинного разговора, когда каждый старательно пытался водить за нос другого, Блеч понял, что шеф Центрального управления на Шестой авеню — такой же мудак, как и шеф окружной полиции Цюриха. Преимущество Блеча над Кирпатриком заключалось в том, что Кирпатрик с самого начала отвел ему роль недоумка. Тем хуже для американца… Блеч дал ровно столько сведений своего расследования, чтобы Кирпатрик еще больше запутался. Имена, которые он ему сообщил, казалось, повергли того в транс.

— Повторите, лейтенант! Повторите!..

— Позволю себе заметить, что эти люди прибыли сюда отдельными группами. Информация поступила ко мне из разных пограничных пунктов нашей страны. Одни прибыли из Франции, другие из Италии. Только Габелотти и Кримелло прилетели прямо из Нью-Йорка.

— Послушайте, лейтенант… Я все объясню вам по приезде.

— Что вы сказали?

— Да… Я прилечу в Цюрих…

Блеч терпеть не мог, когда в его владениях начинали топтаться чужестранцы. Всякое вмешательство иностранной полиции в дела его округа он рассматривал как личное оскорбление. Он надолго замолчал, давая понять Кирпатрику, что не одобряет его проект.

— Я прилечу, естественно, как частное лицо, лейтенант. Я знаю этих людей… Если вы не отказываетесь от моих услуг… Я ограничусь выяснением типично американского аспекта дела, о чем вы не можете знать…

— Кто эти люди?

Теперь надолго замолчал Кирпатрик. Наконец с сомнением в голосе ответил:

— Этторе Габелотти — капо одной из «семей» Синдиката.

— Я депортирую его.

— Не делайте этого, лейтенант! Мы можем провернуть фантастическую операцию.

— Мы?

— Вы! Заверяю вас, мой приезд будет вам полезен.

Чтобы не показаться своему заокеанскому коллеге окончательным занудой, Блеч рассказал Кирпатрику последнюю новость, которая, по его мнению, тем или иным образом была связана с необычными событиями, обрушившимися на Цюрих в течение последней недели. Несколько часов тому назад, между тремя и четырьмя часами утра, на дороге, ведущей в аэропорт, в автомобильной катастрофе погибла единственная дочь самого богатого банкира в Цюрихе. Это произошло сразу же после бракосочетания с псевдореволюционером профессором Куртом Хайнцем. Машина, в которой разбилась Рената Клоппе, принадлежала итало-американцу по фамилии Орландо Баретто. Блеч навел справки, и оказалось, что Баретто — бывший профессиональный футболист, получивший вид на жительство сроком на пять лет с обязательной перерегистрацией каждые шесть месяцев. Официально он зарегистрирован как «посредник по продаже зерна», но подозревается в получении доходов из других источников. Поддерживает близкие отношения с некоей Инес, проституткой категории «люкс». Ни в каких скандальных историях замечен не был, общественного порядка не нарушает, имеет два счета в разных банках.

— Лейтенант, — в кабинет заглянул инспектор, — парень, которого вы хотели видеть, уже здесь… Баретто…

— Пусть войдет, — сказал Блеч, стараясь принять холодное, безразличное выражение лица, что, впрочем, для него не составило большого труда.

В пути Ландо выработал тактику поведения. Фараоны ни в коем случае не должны установить его связь с Ренатой Клоппе. Достаточно какому-нибудь сумасшедшему провести параллель Вольпоне — Клоппе, и они сунут нос во всю операцию. Это будет стоить ему жизни…

— Входите, мистер Баретто… Я лейтенант Блеч. Спасибо, что пришли.

— Инспектор сказал, что вы нашли мою машину.

— Да, нашли…

— А я собирался делать заявление…

— Когда ее у вас украли, мистер Баретто?

Как только этот красавчик вошел в кабинет, Блеч сразу же почувствовал к нему антипатию.

— Вероятно, сегодня ночью, — ответил Ландо. — Утром я уже не нашел ее… Насколько мне известно, вы нашли ее на шоссе в аэропорт…

— Где вы ее оставили, мистер Баретто?

— Рядом с домом.

— Как давно вы ее приобрели?

— Чуть больше недели назад… Могу я ее забрать?

— Сейчас — невозможно, мистер Баретто. Ваша машина попала в автокатастрофу.

— В автокатастрофу?

— Вы знакомы с Ренатой Клоппе?

— Кто это?

— Рената Клоппе… Дочь банкира.

Ландо отрицательно покачал головой.

— Никогда о такой не слышал.

— Вспомните, — доброжелательно улыбнулся Блеч. — Вы давно живете в Цюрихе и не можете не интересоваться маленькими местными новостями. Рената Клоппе — это молодая женщина, которая сегодня в три часа утра вышла замуж… Об этом событии писали все газеты!

— Да, возможно… Что-то я читал… Но какое это имеет отношение к…

— Имеет, мистер Баретто. Рената Клоппе разбилась именно на вашей «Бьюти гоуст Р9». Вы можете мне объяснить, как она в ней оказалась?

Ощущение надвигающейся опасности мгновенно смыло с него всю усталость, накопившуюся со вчерашнего дня.

— Но… лейтенант, откуда мне знать?

— Сколько вы заплатили за «Р9»?

— Кто?

— Не кто, а сколько? Сколько стоит ваша машина?

— Моя машина?

Ландо еще даже не понял, что Блеч уже его допрашивает.

Врун от рождения, он знал, что не следует делать из правды совершенную тайну, надо отщипывать от нее крохи…

— Она должна стоить восемнадцать — девятнадцать тысяч долларов.

— Платили за нее долларами?

— Швейцарскими франками.

— Чеком?

— Послушайте, лейтенант, я не понимаю.

— Чеком?

— Да, чеком. Но оплачивал не я.

Ландо понял, что попал в мышеловку. Фараон уже все знает и методично подводит его к пропасти.

— Мне ее подарили.

— Красивый подарок.

— Это не совсем так, лейтенант. Всего лишь карточный долг. В баре я познакомился с человеком… почувствовали взаимное расположение… начали играть в покер. Я выиграл у него около двадцати тысяч долларов.

— Как звали этого человека?

— Он не представился.

— А вы не из любопытных…

— А зачем мне это, если я выигрываю, — сказал Ландо, безразлично пожав плечами.

— Его фамилия Вольпоне, Дженцо Вольпоне.

— Вполне возможно.