— Лучше сделать было невозможно, дон Этторе. Я высоко ценю вашу предусмотрительность и от имени Итало благодарю вас.

— В таких поступках среди нас нет ничего необычного! — запротестовал Габелотти. — Сегодня ночью я объяснил Анджеле мотивы, побудившие меня пригласить ее в свой дом. Конечно, я понимаю, что ей хотелось бы возвратиться домой… Она молода, импульсивна и, кроме всего прочего, не знает меня… Я рекомендовал ей провести остаток ночи у меня, она согласилась. Как только она проснется, ты с ней увидишься.

Юдельману хотелось спросить, по каким таким мотивам его самого держат взаперти. И почему — под такой сильной охраной? Моше сделал вывод, что возникли какие-то новые обстоятельства, вынуждающие Габелотти возвратиться на мирный путь.

— Дон Этторе, пока я спал, вы, вероятно, уже успели связаться с банком?

— Пытался, Моше… Пытался… — врал дон, глядя ему прямо в глаза. — Клоппе не оказалось на месте… А сообщить номер счета его заместителю я посчитал лишним. Я собираюсь еще перезвонить…

Габелотти тяжело поднялся с кресла и подошел к окну. Он рассеянно посмотрел с высоты восьмого этажа вниз, на улицу. В двухстах метрах от дома, на перекрестке, полицейские наносили мелом разметку на тротуаре, на котором, накрытые одеялами, лежали два тела. Он повернулся к Томасу Мерте.

— Что там рисуют фараоны?

Мерта сокрушенно пожал плечами.

— Несчастный случай с мотоциклистами, дон Этторе. Мальчишки гоняют, как сумасшедшие…

* * *

Появление Луи Филиппона на кухне было встречено восхищенным рокотом. Его команда на несколько минут оторвалась от дел, завороженно глядя на его черный кашемировый блейзер, клубный галстук с желтыми полосами, безукоризненные стрелки фланелевых брюк цвета антрацита и небесно-голубую рубашку. Филиппон относил приготовление пищи к одному из видов искусства, например к камерной музыке, которым надо заниматься, облачившись в смокинг.

— Ну что? — спросил он, делая вид, что не замечает восхищенных взглядов своих учеников. — За работу, лентяи!

Он взял несколько очищенных креветок и стал нарезать их кусочками размером не больше злакового зерна.

Луи Филиппон никогда не допускал на стол блюдо, сделанное другими руками, не сдобрив его своей фантазией в виде пикантной добавки…

* * *

Витторио Пиццу наставлял своих «лейтенантов».

— Эта работа касается нас, а не наших «солдат». Этого хочет Итало, и я его поддерживаю! Затронут вопрос чести! Никто не может тронуть пальцем члена «семьи», не поплатившись за это.

Алдо Амальфи, Винченце Брутторе и Джозеф Дотто молча согласились. Насилие и убийство были делом их юности, и иногда им этого не хватало.

— Они прихватили Моше. Вполне возможно, что они похитили и Анджелу.

— Убьем и Габелотти? — спросил Амальфи.

— Убьем всех, кто окажет сопротивление. Винченце, немедленно отправь четверых «солдат» на место. Пусть переоденутся в мусорщиков… Достань им мусоровозку… В качестве прикрытия они будут убирать тротуары рядом с домом Габелотти. Вооружение: автоматы и гранаты.

Брутторе понимающе кивнул головой. Мусоровозка не представляла никаких проблем. На каждой ступеньке иерархической лестницы муниципальной службы города у «семьи» Вольпоне стояли свои люди, готовые выполнить любое задание, не задавая никаких вопросов.

— Будет сделано, — сказал Брутторе.

Затем они провели короткое совещание и распределили роли.

Последние метры, отделявшие их от дома дона Этторе, они преодолели пешком. Машина осталась за углом.

Витторио увидел четверых парней, неторопливо подметавших тротуар рядом с мусоровозкой с муниципальными номерами.

Те сделали вид, что не замечают приближающихся Пиццу, Брутторе, Дотто и Амальфи. Пиццу заговорщицки подмигнул Винченце Брутторе и тут же вздрогнул, увидев на перекрестке полицейскую машину.

Витторио бросил вопросительный взгляд на одного из мусорщиков.

— Мотоциклист не справился с управлением, — не разжимая зубов и продолжая махать метлой, объяснил тот. — Можете идти спокойно…

Лицо Витторио помрачнело.

— Ты приказал Франчини и Фаваре оставить пост? — спросил он у Брутторе.

— А в чем дело?

— Ни в чем. Пошли.

Они не могли знать, что беспрепятственному входу в подъезд они обязаны его величеству Случаю. Именно в этот момент Моро Дзуллино отошел от окна, чтобы включить телевизор и открыть очередную банку пива. Когда он снова занял свой пост, на улице по-прежнему работали только люди из муниципальной службы по поддержанию чистоты, убирая ящики с мусором и подметая тротуары. Моро зевнул. Сегодня он видел кое-что поинтереснее даже вестерна.

На седьмой этаж они поднялись в лифте молча. Амальфи, Брутторе, Дотто и Пиццу знали, что дверь лифта открывается прямо в прихожую, где круглосуточно дежурили два охранника. От реакции этих людей зависел дальнейший успех их экспедиции.

Едва ощутимо вздрогнув, лифт остановился. Им повезло и на этот раз: Матарелла и Крисаффули спокойно открыли двери лифта, уверенные, что это прибыли их шефы Фрэнки Сабатини и Симеон Ферро, возвратившись после карательной акции против мотоциклистов.

Не успели еще разойтись до конца створки двери лифта, как Пиццу, стоявший у самого выхода, всадил расслабившимся стражам по пуле в голову. С залитыми кровью лицами те рухнули на пол.

Четверо мужчин, сжимая по пистолету в одной руке и по гранате в другой, почти одновременно ворвались в гостиную. Время между выстрелами и их появлением в гостиной измерялось секундой… Габелотти не успел проглотить даже половину откушенного бутерброда. Карло Бадалетто, чуть присев, успел лишь сунуть руку в карман пиджака, а Мерта уже почти достал свое оружие. Но увидев Пиццу и его людей, они окаменели. Сидевший напротив дона Этторе Моше Юдельман побледнел, выпрыгнул из кресла, как игрушечный чертик из коробки, и закричал:

— Не стреляйте!

— Моше, с тобой все в порядке? — спросил Витторио, ни на миллиметр не опуская дуло пистолета, направленного прямо в сердце Габелотти.

Моше утвердительно кивнул головой. Дон Этторе повернулся к нему и с абсолютно спокойным выражением лица спросил:

— Моше, у твоих друзей странный способ появляться в моем доме. Ты приглашал их сюда?

Он сел и сделал глоток остывшего кофе.

— Это недоразумение, — ответил Моше.

— Где Анджела Вольпоне? — спросил Пиццу. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Спит… если только ваша канонада не разбудила ее. Моше, может, ты объяснишь им…

— Да, она спит…

— Сходите за ней! — приказал Пиццу.

— Карло! — рявкнул Габелотти.

— Иду, падроне.

— Стой! — бросил Пиццу. — Алдо, пойдешь с ним.

Амальфи подтолкнул пистолетом Бадалетто к выходу.

Этторе Габелотти, вдохнувший запах смерти, знал, что в тот момент его шкура не стоила и цента. И тем не менее он попытался принять угрожающе-оскорбленный вид.

— А теперь, господа, я требую немедленных объяснений вашего недружественного появления!..

— Мы мирно беседовали, — торопливо сказал Моше. — Спрячьте оружие!

Никто не отреагировал.

— Ни в коем случае, — сказал Пиццу и обратился к Габелотти: — Ваши два сторожевых пса хотели нас застрелить… без всякой причины. Они — мертвы!

Дон Этторе закатил глаза и с сожалением в голосе сказал:

— Моше, нам не повезло… Матарелла и Крисаффули были теми «солдатами», которые знали имена подонков, хотевших похитить Анджелу Вольпоне. Жаль, они не успели мне их назвать…

* * *

Окончив диктовать, Итало Вольпоне сам пристегнул Инес к радиатору.

— Что мне делать, когда заявятся ее черномазые кузены? — спросил Ландо, когда они вышли в гостиную.

— Отвяжешь ее и сядешь в углу комнаты. Если тебе что-то покажется подозрительным, не раздумывая, стреляй через карман. Все равно твоя негритоска уже не жилец… Она мне нужна еще на несколько часов, а потом… что ты прикажешь мне с ней делать? Она — не наша!.. Расколется…

Орландо стоял, опустив голову. Спасти от неизбежной смерти свою любовницу он не мог…

— Относительно тебя у меня есть кое-какие планы, — продолжил Вольпоне. — С минуты на минуту придет Беллинцона и сменит тебя. Ты отправишься к себе, побреешься, переоденешься и станешь красивым… Должен быть в форме! Тебе придется кое-кого соблазнить.

— Кого, падроне?

— Дочь банкира. Ренату Клоппе.

Несмотря на все уважение к Итало, Ландо посмотрел на него, как на марсианина.

— Но, падроне, сегодня ночью она выходит замуж! Весь город только об этом и говорит!

— Дополнительная возможность продемонстрировать мне, на что ты способен!

— Накануне свадьбы? Откровенно говоря, я не вижу большой необходимости ее трахать. Какая от этого польза?

— Не торгуйся! — резко оборвал его Вольпоне. — Ты должен не просто трахнуть ее, а затрахать до потери сознания, чтобы она забыла о своей свадьбе!..

— Хорошо, падроне.

Он подошел к зеркалу. На него смотрела небритая физиономия мужчины в мятой, несвежей рубашке.

Трахнуть ее!.. Легко сказать… Он даже не знал, как она выглядит. Кроме того, его голова была занята мыслями о судьбе Инес.

Он размышлял, что ему лучше надеть, когда в дверь позвонили: три коротких и два длинных звонка. Условный сигнал членов «семьи». Беллинцона вошел в квартиру, похотливо улыбаясь.

— Где твоя красотка? Я с удовольствием ей вставлю…

— Итало не хочет, чтобы ее трогали. Она в спальне… В наручниках…

Сделав удивленный вид, Пьетро холодно спросил:

— Ты злишься, что я вспрыгнул на нее?

— Нет.