– Карим, сейчас Сочельник. Я только что вернулась… вернулась с вечеринки. – Элис не знала, как объяснить ему, что скорее всего не сможет помочь. – Послушай, может быть, лучше позвать ее отца? Принц бы…

– Нет! – Он смотрел взволнованно. – Нет, она этого не хочет!

– Откуда ты знаешь, что она хочет? Ты видел ее?

Его взгляд стал жестким.

– Подождите, – сказал он. – Мы почти на месте.

Западный пригород Парижа напоминал Майами или Беверли-Хиллз. Такси притормозило у фасада длинного многоквартирного здания с застекленным вестибюлем. Карим на ходу распахнул дверцу автомобиля и вытащил Элис из машины.

– Вы ведь поможете мне, правда? – с мольбой в голосе сказал он, подталкивая ее к дверям здания. – Вы американка, вас не остановят.

Они миновали турникет – Элис в темном костюме и парень-араб в джинсах и лыжной куртке. Охранник в униформе поспешно двинулся через вестибюль им навстречу. Элис почувствовала на себе его быстрый оценивающий взгляд. Не останавливаясь, она одарила охранника испуганной улыбкой. Ей никогда раньше не приходилось брать приступом вестибюли жилых домов. До сих пор в этом не было необходимости.

– Вы приглашены? – в голосе охранника послышалась тревога. Рука его потянулась к телефонной трубке. – В какую квартиру?

В этот момент двери лифта открылись, и Элис с Каримом шагнули в кабину.

– Подождите минутку, вы те, кого они вызывали? – крикнул охранник и, не дождавшись ответа, снял трубку.

Лифт медленно пополз вверх. Элис устало прислонилась к стенке кабины.

– Ты хоть имеешь представление, куда мы идем? – спросила она.

– Немного. Мои соотечественники, северо-африканцы, работают в таких многоквартирных домах по всему Парижу. Все знают это место, – зловеще добавил он.

Лифт поднялся на самый верх. Когда двери открылись, они оказались в саду пентхауза: зеленый газон, карликовые деревья в кадках. Деревянный мостик вел через искусственный пруд к строению в стиле романской виллы с красной черепицей. Они чуть ли не бегом миновали деревянный мостик и оказались перед двустворчатыми дубовыми дверями. Карим дернул их на себя.

– Скорее, скорее! – он смотрел на нее дикими глазами. – Не бойтесь!

Элис потеряла дар речи. Ей хотелось развернуться и броситься прочь, когда двери с шумом распахнулись, открывая перед ними холл, воссоздающий обстановку древнеримского дома. Элис вспомнила виденные ею фотографии археологических раскопок погибшей Помпеи.

Археологи девятнадцатого столетия не знали, что делать с фресковой живописью, украшавшей стены древних борделей. Вторая половина двадцатого века уже не имела подобных затруднений. По всем стенам зала холла были прорисованы копии с оригинальных фресок, графически изображавших то, что можно было получить за деньги в древнеримском публичном доме.

Из горла Карима вырвался глухой звук. Элис с ужасом смотрела на сцену, изображавшую двух римских патрициев, державших мальчика-раба, в то время как третий совокуплялся с ним. Из стереосистемы несся нервный навязчивый саунд джаза пятидесятых.

Элис была скорее ошеломлена, чем испугана. Громкая музыка, льющаяся из скрытых где-то усилителей, должна была перекрывать все остальные шумы, но Элис отчетливо слышала, что кто-то плачет.

– Карим, что нам…

– Открывайте двери, – резко скомандовал он. – Просто открывайте их.

Карим двинулся по коридору.

– Мы должны найти ее.

Из ближайшей комнаты раздался приглушенный крик; кто-то умолял кого-то остановиться. Волосы зашевелились на голове у Элис.

– Не думаю, что смогу это сделать. – Она услышала нотки паники в собственном голосе. – Что это за место?

– Клуб. – Он дернул за ручку двери. Она была заперта.

– Клуб? – Элис вцепилась в него обеими руками. – Какой клуб? Карим, если кто-нибудь застанет нас здесь, что мы скажем? Какого рода…

Он стряхнул с себя ее руки.

– Это клуб для сексуальных извращенцев.

Элис слышала истории, ходившие в парижских студенческих кругах, о невероятных местах, предназначенных для того, чем она, поглощенная музыкой, никогда особенно не интересовалась. Говорили про частные клубы «Японский домик» и «Романская вилла». Сюда приходили делать непозволительные вещи, о которых даже в самых либеральных кругах только шептались. Звучало это нелепо. Что еще оставалось непозволительным в наши дни? Да еще в Париже?

В конце коридора появилась женщина в вечернем платье из золотой парчи. Она быстро приблизилась к ним и бросила на Элис острый вопрошающий взгляд сквозь стекла очков в роговой оправе. Несмотря на открытое вечернее платье, дама обладала несомненной внешностью хозяйки заведения.

– Вы ведь пришли за этой дрянью? Послушайте, она больше не должна здесь появляться, – прошипела женщина по-французски. – Они не поддаются контролю, когда в таком состоянии. А вы кто такой? – обратилась дама к Кариму.

Карим напрягся, но прежде чем смог что-нибудь ответить, она уже отвернулась от него.

– То же самое я сказала ее дружкам. Клянусь вам, это в последний раз. Я устала звонить и просить кого-нибудь приехать и забрать ее отсюда.

Женщина быстро двинулась вперед. Им пришлось поспешить, чтобы не отстать от нее. Какой-то парень с полотенцами в руках внезапно появился из двери комнаты справа от них и с перепуганным видом метнулся к противоположной стене.

– Нет, нет, нет! – послышался женский голос из комнаты, мимо которой они проходили. Затем раздался душераздирающий вопль и мужской смех. Дама в очках захлопнула тяжелую дверь, и шум утих.

Элис шла следом, испытывая состояние шока. Она допускала мысль о существовании таких мест, но никогда особенно не задумывалась об этом. Теперь же ей самой пришлось соприкоснуться с этой смрадной пучиной разврата. Проклятая принцесса Джеки! Элис неожиданно прониклась к этой безмозглой девице невероятной ненавистью.

Женщина остановилась в конце коридора, толкнула дверь и шагнула в сторону, пропуская их вперед.

– Эти ребята привели принцессу с собой, хотя я уже говорила в прошлый раз, что больше не потерплю ее здесь в таком состоянии. – Она пожала плечами. – Но как я могу выставить их вон, когда их родители тоже входят в число моих клиентов?

Комната представляла собой небольшое помещение, стены и потолок которого покрывали зеркала. Несколько стульев с прямыми спинками были расставлены вокруг разворошенной постели. Из-за множества зеркал Элис решила, что комната наводнена людьми, однако там оказались лишь молодой парень в униформе, видимо, служащий заведения, и женщина средних лет, скорее всего горничная. Они суетились, подбирая с пола и кровати какие-то предметы и бросая их в картонную коробку.

Принцесса Жаклин Медивани, обнаженная ниже пояса, была распростерта на кровати.

Карим издал хриплый вопль и бросился к ней.

Дама в очках кинула на него неодобрительный взгляд.

– Вы, надеюсь, на машине? – спросила она у Элис.

Служанка и паренек, не сказав ни слова, поспешно удалились. Склонившись над постелью, Карим взял принцессу за запястье, пытаясь нащупать ее пульс.

– Боже мой, что здесь произошло?! – воскликнула Элис, когда Карим приподнял безжизненное тело девушки. – Она мертва?

Дама в очках смерила ее презрительным взглядом.

– Что за чушь? Стала бы я звонить, чтобы вы забрали ее, если бы она была мертва? – Она устремилась вслед за горничной и пареньком. – Только поскорее увезите ее отсюда.

Дверь закрылась. Элис пошатнулась, испытывая головокружение. Грубая реальность самым беззастенчивым образом умножалась в зеркалах. Она видела себя в темном строгом костюме, бледную и растерянную, рядом Карим держал в объятиях обнаженное тело принцессы Жаклин Медивани.

– Она жива? – глупо повторила Элис, не представляя, как помочь девушке.

– Да. – Молодой араб нежно отвел короткие черные пряди со лба принцессы. – Я знал, куда она ходит… Я умолял ее не делать этого, но она меня не послушалась, – тихо произнес он.

При мысли о том, что Карим бродил за принцессой Джеки по всем злачным местам Парижа, как верный сторожевой пес, Элис хотелось закричать. Принцесса перевернулась на бок, обнажая испачканные в крови ягодицы.

Элис почувствовала дурноту.

– Карим, чем они тут занимались?

Он приподнял голову девушки.

– Думаю, они принимали кокаин. Смешанный с чем-то еще. – Он взглянул на Элис. – Ее нужно отвезти в больницу!

– Боже, она истекает кровью! – Теперь, подойдя ближе к кровати, Элис видела, что служанка и паренек подобрали не все вещи. На постели валялись пластиковые зонды буквально для всех отверстий человеческого тела. Инструменты всех размеров и самых немыслимых форм, которые только можно себе представить. Пинцеты. Хирургические зажимы. Полное оборудование для камеры пыток.

Комната поплыла перед глазами Элис. Она схватилась за край кровати.

– Они собирались замучить ее до смерти? – почти истерично воскликнула она.

– Нет, они приходят сюда не за смертью, а за болью и сексом. – Карим завернул в простыню полуголое тело принцессы. – Я понесу ее. Мы должны торопиться.

Но прежде чем он успел поднять ее на руки, дверь с шумом распахнулась.

– Что, черт возьми, вы здесь делаете?! – проревел мужской голос, и Николас Паллиадис вошел в комнату. – Как, черт возьми, ты оказалась здесь?! – Увидев Карима, поднимающего бесчувственное тело принцессы, он остановил его. – Не делай этого, – приказал Паллиадис. – Дай ее сюда.

Происходящее окончательно потеряло всякий смысл для Элис.

– Что ты здесь делаешь? – едва выдавила она из себя.

Никто не обратил на ее слова внимания.

Карим встал на пути Николаса, не подпуская его к кровати.

– Оставьте ее в покое! Ее необходимо отвезти в больницу!

Паллиадис оттолкнул его в сторону.

– Идиот, меня вызвали, чтобы забрать ее отсюда! – Он склонился над кроватью и поднял на руки неподвижное тело девушки. – Я друг семьи Медивани.