Голова закружилась, все мысли исчезли. О'Брайен приспустил с одного плеча Клер ее свадебное платье. Она запротестовала, когда его рука скользнула к обнажившейся груди, но его пальцы начали ласкать сосок. По телу Клер разлилась теплота, она почувствовала жжение внизу живота. Ей казалось, что она начинает таять в этих сильных мужских руках. Она опять негромко застонала, но губы Форчена накрыли ее рот и заглушили стон.

О'Брайен потянул за второй рукав платья, и оно, плавно заскользив вниз, обвило талию Клер атласным облаком. Он слегка отстранился от нее, лаская ее груди: его рука обхватила упругую грудь, а большой палец гладил сосок. Страсть проснулась в Клер. В возбуждении она начала прижиматься к его бедрам. Девушка еще никогда не испытывала на себе любовь мужчины, но то, что она почувствовала в этот момент, было несравнимо с ее представлением о сексе. Прикосновения Форчена туманили ее сознание, ей хотелось, чтобы он продолжал ласкать ее и никогда не останавливался. Она обвила его шею руками и всем телом прижалась к нему, просунула свой язык в рот Форчена и коснулась его языка, испытывая головокружительные ощущения.

Форчен наклонил голову и обхватил губами ее сосок. Клер вскрикнула от наслаждения и вплела пальцы в его волосы. Он взялся кончиками пальцев за тонкий атлас и потянул его вниз. Платье, скользнув по бедрам, с шуршанием упало на пол. Сердце Клер неистово колотилось, перед глазами все плыло, когда Форчен ласкал ее.

Клер взглянула на Форчена – он пристально смотрел на ее грудь, его взгляд был полон страсти и желания. И она поняла, что слишком легко позволяет ему овладеть собой. В его сердце нет любви. Он ласкает ее так, как ласкал бы любую другую испорченную женщину.

Эта мысль терзала сердце Клер. Ведь ей хотелось получить от него гораздо больше. Она почувствовала, что если сейчас уступит его желанию, то потом уже никогда у нее не появится возможности завоевать его уважение, а может быть, и его любовь.

– Форчен, – тихо сказала она.

Клер замолчала и, наклонившись, взяла платье и натянула его до талии.

– Форчен, мне не хочется, чтобы это произошло между нами таким образом. Мне необходимо, чтобы было что-то большее.

О'Брайен поднял ресницы и посмотрел на нее. Его взгляд был таким страстным и жаждущим, что Клер испугалась, что он возьмет ее силой.

– Мне необходима любовь, – прошептала она, отступая от него. – Мы ведь уже говорили об этом.

Ей хотелось увидеть в его глазах то нежное выражение, которое он иногда дарил Майклу, или ту нежность на лице, с какой он общался с братьями.

Но вместо этого Форчен глубоко вздохнул, его широкая грудь высоко поднялась.

– Хорошо, Клер. Я обещаю тебе ничего не делать против твоей воли…

Он развернулся, и Клер с болью почувствовала, что О'Брайен отступил. Она все еще была возбуждена, и ей хотелось, чтобы Форчен все так же обнимал ее. Клер жаждала его поцелуев, его ласки, его присутствия рядом предстоящей ночью.

Форчен выпил следующий бокал шампанского и подошел к двери.

– Я поднимусь наверх.

Как только он ушел, Клер ощутила себя покинутой и одинокой. Она скрестила на груди руки и подумала о том, что станет с ее независимой жизнью: «Неужели я уже влюбилась в своего мужа?.. Влюбилась в человека, который достаточно ясно дал мне понять, что никогда не полюбит меня?»

Чувствуя себя одинокой, охваченная тревожными мыслями, Клер закрыла глаза и попыталась представить, каким будет ее брак с Форченом. Можно позвать его назад, отдаться ему, но это не принесет ничего, кроме пустоты. К тому же после этого он может подумать, что она не многим лучше продажных женщин.

Клер тяжело вздохнула.

– Я люблю его, – раздался в пустой каюте ее тихий шепот. – Я люблю его, а он никогда не ответит мне любовью.

Она сняла кринолин, нижнее белье и переоделась в белую хлопчатобумажную ночную сорочку, подаренную ей Чентл. Клер не хотела оставлять красивое свадебное платье на виду: оно постоянно напоминало ей, что Форчен не любит ее. С щемящим чувством она аккуратно сложила платье.

С мыслями о Форчене Клер легла на кровать и почувствовала, что ей тесно на этом крошечном пространстве. Вопрос за вопросом вспыхивал и угасал в ее возбужденном сознании: «О чем думает сейчас Форчен? Может быть, он сожалеет о случившемся? Или он смирился с их сделкой? Думает ли он о ней?»

Она смотрела на деревянный потолок каюты и размышляла о том, что, кроме Майкла, может принести им счастье. Клер села в кровати и посмотрела через иллюминатор на широкую реку.

Летом по вечерам темнело поздно. Клер поднялась и, порывшись в чемодане, извлекла из него свое нижнее белье, платье из тонкой розовой кисеи с глубоким вырезом, отделанным кружевами, короткими рукавами и юбкой с рюшами.

Форчен оперся о поручни и подставил свое лицо прохладному ветерку. Он переживал из-за Клер, но никак не мог забыть последней клятвы, произнесенной на могиле Мерили. Тогда ему казалось, что они останутся верны друг другу. Неужели это все было всего лишь год назад?

Он наблюдал, как садится солнце за горизонт, окрашивая бурую поверхность воды оранжево-золотистыми красками. О борт корабля, набиравшего ход, бились пенистые волны.

…Клер – прекрасная женщина и достойна большего, но он не может притворяться, что любит ее. Он очень сильно хотел ее… Она красива, невинна, легко отзывается на его ласки… Он мог бы соблазнить ее, но она из тех женщин, которым нужна любовь. Если он овладеет ею сегодня вечером, завтра, и так будет повторяться постоянно, она захочет любви. Любви, которую он не может ей дать. И тогда их отношения станут еще хуже, чем они есть теперь.

Сейчас никто из них не влюблен, и поэтому Клер не обидится, если он не будет с ней спать. Форчен глубоко вздохнул; его тело не подчинялось разуму. Напрасно он пытался избавиться от образа Клер. Перед глазами стояли ее бледные груди, которые он ласкал загорелыми руками… Тело Клер было таким нежным, что ему хотелось слиться с ней воедино.

Форчен застонал. Ему хотелось поскорее прибыть в Атланту, где он сможет все внимание уделять работе и Майклу. Придется найти любовницу, какую-нибудь женщину, спокойную, неболтливую и не сплетницу. Если он не найдет любовницу, то однажды ночью соблазнит Клер, потому что она – очень привлекательная женщина. А если это произойдет против ее воли, им обоим придется пожалеть о случившемся.

Форчен повернулся и направился к рубке капитана. Ему хотелось найти кого-нибудь, чтобы поговорить и попытаться забыть о Клер, не представлять, как она сейчас лежит на кровати в их каюте с рассыпавшимися по подушке волосами, без корсета и кринолина.

До него донесся радостный, оживленный голос Майкла.

– Майкл? – спросил Форчен, глядя на своего сына и капитана Смита; они стояли у штурвала. Капитан обернулся, его лицо было красным, а из-под фуражки выглядывала прядь светлых волос.

– Мне разрешили подержать штурвал! – громко воскликнул мальчик. – И капитан Смит рассказал мне о путешествиях на корабле вокруг света.

– Замечательно. Надеюсь, ты поблагодарил его?

– Он отличный парень, – сказал Смит.

– Пойдем, Майкл, на палубу и не будем мешать капитану управлять кораблем.

– У вас замечательный парнишка, полковник О'Брайен, – с легким датским акцентом сказал капитан. – У меня есть сын, и он так же, как и Майкл, обожает море. Оставьте его со мной.

Форчен неохотно кивнул и вернулся на палубу. Он пришел за Майклом, когда уже почти стемнело, и солнце село за горизонт.

– Пойдем. Посмотрим, что на самом верху корабля.

– Хорошо, сэр, – радостно воскликнул мальчик. – Спасибо, сэр, – поблагодарил он капитана, и Смит широко улыбнулся Майклу в ответ, обнажив свои белые зубы.

– Ты станешь отличным моряком, Майкл. С восторженной улыбкой на лице мальчик шел рядом с Форченом, который направлялся к мачтам.

– Если хочешь, можешь залезть невысоко, а я помогу тебе забраться, – сказал он.

– Конечно, хочу!

Форчен поднял Майкла и помог ему дотянуться до канатной лестницы, ведущей на мачту. Мальчик полез первым, а Форчен – после него, чтобы в случае, если он оступится, подхватить его. Майкл ловко и проворно взбирался по вантам, не испытывая страха от высоты, что очень порадовало Форчена.

– Ну, хватит, – сказал О'Брайен, потому что они поднялись достаточно высоко, и Майкл мог обозреть речной простор.

– Ух ты! Это океан?

– Это еще пока Миссисипи. В этом месте она просто становится шире, а потом мы войдем Гольфстримское течение. Там затонул наш корабль, когда я вместе со своими братьями возвращался из Ирландии. В ту ночь утонула твоя бабушка, моя мама.

– Ваша мама? – погрустнев, переспросил Майкл, пристально посмотрев на Форчена. Ветер трепал его волосы.

– Да. Я оказался вдали от твоих дядей, и всех нас подобрали разные корабли. Поэтому мы вышли на берег в разных местах. Но теперь мы собрались все вместе.

– Вы были с кем-нибудь из них?

– Нет. Вместе оказались только дядя Калеб и Дарси. Я был один и дядя Раф тоже. Он вышел на берег в Новом Орлеане, а позднее туда прибыли и все остальные. Я обосновался в Балтиморе…

Форчен взглянул вниз и увидел Клер. Она стояла на палубе и смотрела на них. На ней было розовое платье без кринолина. От ветра подол платья плотно прижался к ее стройным ногам. Она стянула сзади волосы розовой лентой, и Форчен вспомнил, как совсем еще недавно держал ее в объятиях, ласкал ее нежное тело.

Клер внимательно посмотрела на них. Форчен подумал, что она, должно быть, беспокоится из-за Майкла.

– А вон и Клер. Пойдем вниз, Майкл.

– Да, сэр. Папа, а завтра мы заберемся на самый верх?

Форчен посмотрел на небо, затем перевел взгляд на мальчика. Он вопросительно смотрел на него.

– Да, мы заберемся на самый верх, вон в то «воронье гнездо», – ответил Форчен, указывая на наблюдательный пост на верхушке мачты.