Они выбежали из гостиницы и оказались на пыльной аллее. Завернув за угол, они остановились у здания почты. О'Брайен вошел и отбил в агентство Пинкертона телеграмму о смерти Айзнера. Потом беглецы поспешили к платной конюшне, где оставили лошадей и фургон. Полковник переговорил с владельцем, и Клер поняла, что он собирается купить две лошади.

– Возьми в фургоне все, что тебе необходимо. Мы оставим его.

– Ты не посмеешь сделать это!

– Я уже делаю это, – тоном, не допускающим возражений, ответил Форчен.

– Этот фургон стоил мне много месяцев работы.

О'Брайен сурово посмотрел на девушку, потом резко повернулся и опять направился к хозяину конюшни. Он вернулся через несколько минут.

– Садись на лошадь. Возьми с собой только самое необходимое. Я дал хозяину залог и сказал ему, что ты вернешься за своим чертовым фургоном.

Клер возмущенно вскинула голову, отказываясь благодарить Форчена. Ей было жаль оставлять фургон здесь. Они быстро запрягли лошадей, привязали самые необходимые вещи и упряжь к седлам и сели верхом. Клер пожалела, что у нее нет костюма для верховой езды. Сев на лошадь, она поджала одну ногу под себя, зная, что, когда они выедут из города, расположится в седле как положено. Ее совершенно не волновало, как она будет при этом выглядеть.

– Ты направляешься на юг? – спросила она, когда лошади, покинув конюшню, выехали на улицу.

– Я хочу сбить Гарвуда со следа. Мы поедем на юг, потом повернем на восток. Может быть, мне не удастся навсегда оторваться от него, но, по крайней мере, я избавлюсь от него на некоторое время.

Клер потерла руку выше локтя и взглянула на Майкла. Взглядом, полным восхищения, он смотрел на небо. Его глаза сверкали в предвкушении новых приключений.

Они неслись во весь опор, и Клер гордилась мужественным поведением Майкла. Временами она забывала об ужасных событиях, тревоживших ее душу, и радовалась прекрасному дню. Майкл сиял и радостно улыбался, любуясь окружающей их природой. По дороге они встретили двух лисиц, оленя и, остановившись попить, увидели двух бурых медвежат.

Когда они поехали помедленнее, полковник О'Брайен иногда приближался к Майклу и рассказывал ему очередную историю. И тогда тишину окрестностей нарушал звонкий, радостный смех мальчика. Наблюдая за мужчиной и ребенком, Клер понимала, что даже если ей и представится возможность, она не отнимет сына у отца. О'Брайен был добр к своему сыну, терпеливо отвечал на его вопросы, долго объяснял непонятные ему вещи, и он смеялся вместе с ним. Клер было больно смотреть на них: она знала, что Майкл принадлежит Форчену, и она не в силах ни изменить, ни остановить то, что происходило.

Они остановились на ночлег, развели костер, и Форчен вместе с Майклом отправились добыть чего-нибудь к ужину. До девушки донеслись два выстрела, а затем появились охотники, держа руках по зайцу.

Клер наблюдала, как терпеливо Форчен объяснял Майклу то, что знает каждый охотник: как снимать шкуру с зайца и готовить его на вертеле. Поначалу мальчик хмурил брови, и девушка подумала, что он не захочет смотреть. Но Майкл, взглянув на решительное лицо полковника, опустил глаза. Через минуту он уже кивал головой и внимательно слушал то, что ему говорили.

Внимание мужчины не распространялось на девушку. Она поймала на себе взгляд О'Брайена, когда занималась приготовлением зайца. От неподвижного и пристального взгляда его голубых глаз ее кожа покрылась мурашками. Клер пришла в голову мысль, что, когда малыш уснет, Форчен может спокойно убить ее, решив тем самым свои проблемы. Для мальчика это будет горем, но со временем он забудет об этой потере.

Ужин удался на славу, но хотя Клер ела последний раз только в гостинице, она не могла съесть ни кусочка. Пока еще горел костер, Форчен показывал Майклу пистолет, держа его в своих сильных руках, объяснял, как его заряжать, как стрелять из него и наконец передал мальчику револьвер. Малыш вертел в своих маленьких ручках большой пистолет. При виде оружия Клер с отвращением поморщилась. Револьвер внушал ей страх. В то же время она понимала, что для Майкла полезно узнать, как убивать и разделывать животных. Клер наблюдала за склонившимися друг к другу головами отца и сына. Они были очень похожи, и только маленький Майкл не замечал этого.

Клер села у костра и штопала рубашку Майкла. Становилось прохладно, вокруг них постепенно сгущались сумерки. Даже если полковник О'Брайен и нервничал, то не подавал вида. Он спокойно разговаривал с Майклом, стреножил на ночь лошадей, расстелил спальные принадлежности. Но когда мальчику захотелось в туалет, направился вместе с ним в лес. Форчен не хотел рисковать даже в мелочах.

Наконец Майкл свернулся на армейской скатке и уснул у затухающего костра напротив Клер. С каждой минутой волнение девушки усиливалось. Вполне вероятно, что полковник О'Брайен попытается избавиться от нее. Встревоженная, она сидела на своей скатке, подогнув колени и накинув на плечи одеяло. Полковник возился у костра, сгребая палкой угли. Потом подошел к Клер и сел рядом с ней, прислонив голову к дереву и скрестив ноги. Она посмотрела на него, и он показался ей расслабленным и спокойным.

– Ты не боишься, что Гарвуд нападет на нас?

– Нет. Мы очень быстро ехали весь день… Сейчас мы далеко от дороги, и ему не удастся найти нас. Думаю, нам не грозит опасность.

Клер посмотрела в темноту и потерла руку.

– Я не чувствую себя в безопасности.

Форчен пристально смотрел на огонь. Небольшое поленце сломалось и упало в золу. В черное небо взвилось множество ярких оранжевых искорок. Воздух наполнился легким запахом горелого дерева. Клер посмотрела на темные сосны, окружавшие их. В темноте, недалеко от маленького кружка света от горевшего костра, мог спрятаться кто угодно.

– Расскажи мне о той ночи и Мерили, – тихо сказал Форчен.

Клер повернулась и посмотрела на него.

– Я обнаружила ее в стойле, на конюшне. Пришла проверить лошадей и услышала ее, – девушка прервалась, вспоминая, как она услышала стоны Мерили. Затем глубоко вздохнула. – Я заглянула в пустое стойло…

Форчен наклонился вперед, пристально глядя на девушку.

– Что ты услышала? Ты начала говорить о чем-то и замолчала…

Клер прикусила губу. Она понимала, что если О'Брайен сильно любил свою жену, то описание той ночи очень больно ранит его. Хотя… Почему ее должно волновать это? Этот суровый грубый человек доставит ей еще большую боль.

– Она стонала, – спокойно ответила Клер. Форчен неожиданно встал и подошел к краю освещенного круга. Глядя на его спину, она поняла, что он не в силах совладать со своими чувствами. Воспоминания о Мерили больно ранили его сердце.

И опять, вопреки всему, Клер посочувствовала этому человеку. Наверное, он очень сильно любил свою жену и ребенка, раз после стольких лет не перестает думать о ней, страдать за нее. И все-таки девушка не сводила глаз с пистолета, висевшего у него на поясе. «Что он сделает со мной после того, как выведает все, что я знаю о его покойной жене? – подумала Клер. – Не откажется ли он от мысли убить меня?»

Не долго думая, девушка поднялась и бросилась к Форчену, чтобы выхватить у него пистолет. Едва ее пальцы коснулись рукоятки, как полковник обернулся.

Клер сжала пистолет пальцами, пытаясь вырвать его из кобуры. Форчен оттолкнул ее и, словно тисками, сжал ее руку, отбирая оружие. Затем прижал ее к дереву и, навалившись всем телом, не выпускал ее из рук.

Девушка смотрела в его негодующие глаза и чувствовала, как сильно бьется ее сердце.

– Убей меня тогда, когда Майкл не будет знать об этом, – прошептала она.

О'Брайен нахмурился и посмотрел на девушку. Она вздрогнула от его взгляда, как от удара хлыста.

– Я не собираюсь убивать тебя.

– Какие у тебя планы? Я знаю, что ты не позволишь ему уйти со мной.

– Да, – ответил Форчен, пристально глядя на девушку. Она почувствовала на себе тяжесть его тела. Их лица разделяли лишь несколько дюймов.

– Что ты собираешься делать? – настаивала Клер.

– Тебе надо сказать Майклу правду. Он должен знать, что Мерили – его мать, а я – его отец. Ты можешь оставаться с нами, пока он не не привыкнет к этой правде… Но потом тебе придется уйти.

Форчен замолчал и слегка ослабил свою хватку.

– Но я не собираюсь убивать тебя. Если бы я хотел сделать это, то давно бы уже покончил с тобой.

– Это легче бы было сделать не здесь, – прошептала Клер, с трудом выдавливая из себя слова. Она отвела взгляд от Форчена.

Теперь ей было все равно: жить или умереть. Полковник О'Брайен посягает на самое святое, что есть у нее в жизни. И если он вынудит ее рассказать Майклу всю правду, то она может потерять навсегда любовь мальчика. Но даже если этого не произойдет, Форчен О'Брайен все равно отнимет у нее Майкла, и она будет не в силах остановить его.

Полковник неожиданно отпустил девушку и отошел. Он взял револьвер и направился к костру. Форчен встал на колени и стал разгребать угли. Клер вспомнила о силе его тела, которую она ощутила, когда он, схватив ее, прижал к дереву.

Чувствуя собственную беспомощность, девушка вернулась и села на свою скатку. Через минуту поднялся О'Брайен и, обойдя костер, встал рядом с ней.

– Закончи свой рассказ о Мерили. Ты нашла ее на конюшне…

– У нее был ребенок, и она сказала, что должна добраться домой, – продолжила Клер, замечая, как напряглось лицо Форчена. – Я предложила ей позвать доктора, но она попыталась остановить меня. Мерили попросила позаботиться о Майкле, назвала его полное имя… Она не хотела, чтобы я уходила.

– Она была ранена?

– Она была больна: кашляла и говорила хриплым голосом.

Это сцена ясно встала перед глазами Клер.

– Она дрожала от холода и вздрагивала от боли, когда к ней прикасались, – продолжала она. Полковник О'Брайен прикрыл лицо руками и застонал. – Я побежала за отцом, но, когда мы вернулись на конюшню, он сказал, что она уже мертва. Папа дал мне Майкла, и мы пошли в дом. Он послал слугу за доктором Айкенсом.