— Значит, и от него она избавилась, разыграв свою смерть, — сказал Адам. — Если сработало в тот раз, она, я думаю, решила воспользоваться этой уловкой снова, через много лет. И что она делала после того, как переоделась в дорогое платье?

— Она пришла в ближайшее богатое поместье и представилась молодой дамой, которая потеряла память. — Алекс скривился. — Когда я познакомился с ней, она сказала, что не понимает мой говор, но сегодня я обнаружил, что она обладает талантом. Сначала она выдала фразу на том вульгарном лондонском наречии, которое не доступно для понимания, потом заговорила как истинная английская аристократка. Она даже сымитировала шотландский говор. Ей следовало бы стать актрисой.

— Надо отдать ей должное — она храбрая.

— Я бы так не сказал. — Алеке раскурил сигару. — Короче говоря, спустя несколько лет она вышла за богатого вдовца, который владел тем самым поместьем. Ему было сорок пять, а ей девятнадцать.

— Они любили друг друга?

— Мег говорит, что да, но кто знает? Мне она повторяла, что любит меня больше жизни.

— Может, она и не лгала, — задумчиво произнес Адам.

Алекс хмыкнул:

— С ней я ни в чем не могу быть уверен. Такое впечатление, будто вся ее жизнь— ложь.

— Не исключено, что ложь была необходима.

— Если так ты хочешь вызвать у меня жалость к ней, то советую тебе сначала пройти через все то, через что прошел я, а потом посмотреть, сможешь ли ты вызвать в своей душе сочувствие к ее несчастной жизни.

— Не забывай, благодаря ей ты познакомился с моей сестрой, — сказал Адам.

Алекс улыбнулся:

— Нет худа без добра.

— Что заставило ее приехать в Америку? Убийство?

— Да. Откуда ни возьмись возник племянник ее мужа. Он претендовал на наследство и поэтому был крайне недоволен, когда дядя женился на молодой женщине, способной рожать детей. Он нанял людей, чтобы выяснить, кто она на самом деле.

— А, шантаж.

— Сначала был шантаж, но потом, как она говорит, нечто похуже. Он стал приставать к ней, и она схватила подсвечник и огрела его по голове. Она пробила ему голову, и он умер.

Адам несколько мгновений внимательно смотрел на Алекса.

— Если она поедет с тобой, чтобы ты мог получить документ, аннулирующий ваш брак, то ей придется предстать перед судом за убийство.

— Точно, придется, — спокойно произнес Алекс. — Я сказал, что очень надеюсь, что ей удастся избежать этого, и пообещал всячески помочь ей, однако я не собираюсь рушить свою жизнь ради нее.

— Она хочет ехать в Англию, зная, что ей там предстоит?

— Естественно, нет. Она даже пригрозила ударить меня подсвечником. — Он снова усмехнулся. — Я ей не доверяю. В настоящий момент ее охраняют люди, нанятые Натом, они вместе с ней находятся в комнате. Я знаю: если у нее появится хоть малейший шанс, она обязательно сбежит. Женщине, которая сотворила с человеком то, что со мной сотворила она, доверять нельзя. Сначала я с ней поеду в Чарлстон, потом в Англию. Я сделаю все, чего бы мне это ни стоило, чтобы там получить доказательства, необходимые американскому судье. Если ей придется предстать перед судом за убийство, она предстанет. Я дал ей слово, что помогу, но исключительно из… из уважения к другому человеку, вот и все. Может, я передумаю, но в настоящий момент я считаю, что, если ее повесят, она получит по заслугам. — Алекс провел рукой по лицу. — Как я мог думать, что люблю женщину, которую совсем не знаю? Надо было делать, как Кей: составить список достоинств и недостатков этой женщины.

— Думаю, сестра не согласилась бы с тобой. Думаю, если бы ты ее сейчас спросил, она бы сказала, что нужно давать волю чувствам. — Адам устремил на Алекса тяжелый взгляд.

— Какая женщина будет относиться к осужденному убийце так же, как к дорогому гостю? Проявлять заботу о нем?

— Моя сестра, — ответил Адам. — С первого дня своей жизни она была полна любви к нам, Тэлли не раз делал ей гадости, но она всегда его защищала.

— А что ты делал с Тэлли, когда ловил его на этих гадостях?

Адам ухмыльнулся:

— Я предпочел бы не рассказывать. К восьми годам он сообразил, что лучше не мучить сестру. — Взгляд Адама стал серьезным, — А каковы твои планы в отношении Кей?

Алекс ответил не сразу. Он встал и прошел в дальний конец комнаты.

— Думаю, мне понадобится не меньше года, чтобы очиститься от всей этой грязи.

— Как я понимаю, все это время ты не собираешься видеться с ней?

У Алекса на мгновение сдавило горло.

— Я хочу дать ей шанс самостоятельно принять решение. Я хочу, чтобы она поняла, что ей на самом деле нужно. С первого дня знакомства мы с ней постоянно рисковали жизнью, и я боюсь, что ей только кажется, будто она любит меня, и кажется потому, что мы вместе прошли через все трудности. — Алекс расправил плечи. — И еще есть классовый аспект. Я бедняк из горной Шотландии. Я умею обращаться с лошадьми, но это все, на что я способен, а Кей красива, образованна. Я не смогу дать ей тот образ жизни, к которому она привыкла. — Он посмотрел на Адама. — А деньги ее отца я брать не собираюсь даже ради этого. Мне известно, что Кей всегда оберегали, она плохо знает жизнь. А те мужчины, за которых она хотела выйти…

— Ужасны! — воскликнул Адам. — У них ума — половина от ума Кей, образования — четверть, а талантов нет ни унции, Кей хочет доставить удовольствие родителям и считает, что они обрадуются, если она удачно выйдет замуж.

Алекс не улыбнулся словам Адама.

— А я не удачная партия. Если она выберет меня, то я хотел бы, чтобы это решение было принято добровольно, а не под действием воспоминаний.

— Это очень благородно с твоей стороны. Будь я на твоем месте и встреть я женщину, которую смог бы полюбить, я бы никогда не отпустил ее от себя. Если бы понадобилось, я бы запер ее в комнате и спрятал ключ.

— Отличная идея. Я так… — Алекс замолчал, и Адам рассмеялся.

— Тебе от меня что-то нужно, да? — Спросил он.

— Да. Пока я буду улаживать свои дела, проследи за тем, чтобы Кей получше узнала жизнь. Она воспринимала наше бегство в джунгли как захватывающее приключение, и я боюсь, что и меня она видит в том же свете. Бешеные скачки по пересеченной местности, ночевки в палатке, схватки с аллигаторами.

— Мне кажется, ты совсем не знаешь ту девушку, о которой говоришь. Моя младшая сестренка любит шелковые платья и чайные церемонии.

— А еще она любит… — Алекс хотел сказать, что еще она любит заниматься любовью при луне, но вовремя сообразил, что говорить об этом не надо. — Я увидел ее с другой стороны, с той, которую она только начала раскрывав в самой себе.

— И ты хочешь, чтобы она раскрылась с этой стороны еще больше?

— Да, хочу.

Адам некоторое время пристально разглядывал Алекса.

— Она молода, красива и богата. Ты уверен, что хочешь, чтобы она вышла в мир и чтобы ее видели другие мужчины?

— Естественно, не хочу. Если бы я не познакомился с Мег… — Алекс помолчал. — Дело в том, что я бы никогда не взглянул на Кей, если бы не прошел через все то, через что мне пришлось пройти. Если бы я встретился с ней в обычной обстановке, я, наверное, отнесся бы к ней как к младшей сестре Ната и остался бы к ней равнодушен. Мне всегда нравились женщины другого типа — высокие, красивые, таинственные.

Адам улыбнулся:

— Нам всем такие нравятся, разве нет? Но в данном случае таинственность несла в себе зло. Думаю, в том, о чем ты просишь есть свой резон, но я не уверен, что буду так же великодушен, как ты. Я поговорю с мамой, и она позаботится о том, чтобы Кей была представлена обществу за пределами Эдилина.

— За пределами Виргинии. Страны. Отвезите ее в Италию, пусть она поучится у итальянских художников. Сомневаюсь, что она знает, как велик ее талант. Я уже вижу картины Карла Эдварда Йейтса в музеях всего мира.

— Ясно. К.Э.Й. Вот видишь, тебе известно о ней то, чего не знают близкие.

— Мне нужно поспать, — сказал Алекс. — В той гостинице за мной остался номер?

— Я оставил для тебя номер в этой, тот, где ночевала Кей. Думаю, ты знаешь, где он.

— Да, знаю, — хмыкнул Алекс, останавливаясь у двери. — Не представляю, как смогу выдержать все это без шуток и жизнерадостности Кей. Как бы плохо ни было, ей всегда удавалось поднять мне настроение.

— Она всем нам поднимает настроение. Едва научившись говорить, она тут же принялась шутить.

— И рисовать.

— Да. Она зарисовывала карандашом и красками абсолютно все. Тебе стоит порасспросить маму о том, как Кей разрисовала стены гостиной.

— С радостью. Кстати, я хотел кое-что узнать у тебя. Кей часто говорила, что ее мама — женщина редкой красоты. Она действительно так красива, как утверждает Кей?

— Красивее. Хотя она и постарела, но мужчины все равно оглядываются ей вслед — к величайшему раздражению отца.

— Кей считает, что по красоте она уступает матери.

— А ты что думаешь? — спросил Адам.

— Я думаю, что Господь улыбался, когда сотворял Кей.

— Вот и мы все так думаем. Ты будешь писать ей?

Алекс нервно сжал дверную ручку.

— Вряд ли. Я хочу дать ей время подумать, принять взвешенное решение. Ее пугает мысль о неудачном браке, поэтому мне хочется, чтобы она была уверена в своем решении.

— Я расскажу ей, что здесь было, куда и зачем ты уехал.

— Спасибо, — поблагодарил Алекс. — Знаешь, а я думал, что ты окажешься другим. Наверное, тут дело в ревности: ведь я слышал твое имя утром, днем и вечером. А теперь мне кажется, что ты достоин быть братом Кей. — Алекс с улыбкой вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Адам несколько минут смотрел ему вслед, затем сел за стол, чтобы написать письмо матери. Ему понравилась идея Алекса раскрыть перед Кей все аспекты светской жизни и познакомить ее с новыми людьми, однако он уже знал, кого хочет видеть своим зятем, и собирался приложить все силы к тому, чтобы брак состоялся.