Тайгер кивнула.

– А это что такое?

Они вошли в небольшое помещение с четырьмя кабинками у стены.

– Это наши свечные камеры. Для проверки запаха ароматических свечей. Испытатели проверяют в них соответствие запаха заданным параметрам и продолжительность действия. Потом я покажу вам специальную камеру, позволяющую моделировать атмосферные параметры. Ее мы используем, чтобы проверить как меняется аромат в зависимости от температуры или влажности. Случается так, что аромат, даже очень приятный в Арктике, в тропиках превращается в тяжелый неприятный запах. Каждая создаваемая нами отдушка должна пройти испытание на стойкость, даже те, что потом используются в моющих средствах. К примеру, если вы приобрели чистящее средство, поставили его на дальнюю полку и забыли о нем, мы должны гарантировать, что оно не будет вонять, когда вы таки вспомните о своем приобретении. – Пьер Деавильен хохотнул. – Везде, знаете ли, нужны отдушки. Даже для дезодоранта, на котором черным по белому написано, что он «без запаха». Отдушка нейтрализует химический запах продукта.

Деавильен, Тайгер и Джесс прошли в большую комнату. Стены от пола до потолка занимали стеллажи. На каждом стояли бутыли из коричневого стекла, большинство объемом с пинту[41], некоторые больше. За столами работали специалисты в белоснежных халатах.

– Конкуренция между производителями отдушек очень велика, – продолжал Деавильен. – Мы создаем все новые отдушки как для духов, так и для стиральных и моющих порошков, для косметики, а также ароматические добавки к жевательной резинке, кулинарным смесям, для всего.

Словно в подтверждение его слов в комнату влетел молодой человек с подносом, на котором стояли маленькие бумажные стаканчики.

– Ах, мсье Деавильен… я вас всюду ищу. Вот что мы придумали для «Еловой шишки».

Пьер Деавильен протянул по стаканчику Тайгер и Джессу, один взял сам.

– Для нас это новый продукт. У вас в Америке это есть. Напитки… э… коктейли, заранее приготовленные и разлитые по банкам или бутылкам. Что скажете?

Тайгер пригубила. Сладко, но «Еловая шишка» и должна быть сладкой.

– Вкусно.

– Божественно, – поддакнул ей Джесс, решив, что кашу маслом не испортишь.

– Хорошо. – Пьер кивнул молодому человеку. – Спасибо, Анри. Поговорим позже.

Деавильен подвел Тайгер и Джесса к стеллажам южной стены, открыл наугад несколько бутылей, позволив им понюхать ароматы.

– Мы работаем более чем с четырьмя тысячами веществ. Некоторые натуральные, некоторые синтетические. Вы знаете, у каждого производителя отдушек есть свои фирменные синтетические вещества. Одни мы разрабатываем сами, и их формула известна только нам, другие покупаем, продавая свои. В синтезировании новых ароматических веществ мы достигли больших успехов.

– Синтетические вещества – это новинка в производстве духов? – спросил Джесс. – А лучшие духи состоят только из натуральных ингредиентов, так?

– Хорошие вопросы, мсье Лейбович. Француз по фамилии Кумарен синтезировал первое ароматическое вещество больше ста лет тому назад, в 1868 году. Он создал аромат «свежескошенная трава». Аромат этот нам всем знаком, но вещество, выделяющее его, приходится создавать при помощи химии. Невозможно выращивать свежескошенную траву и добывать из нее экстракт, не правда ли? – Деавильен громко рассмеялся. – Бывают, разумеется, исключения, но в большинстве современных духов три четверти ингредиентов – синтетические. Одна из причин – высокая стоимость естественных веществ, ибо урожай во многом зависит от погодных условий. Вторая – недостаток естественных продуктов. Покупку духов могут позволить себе многие, а вот места, где растут цветы, которые потом используются как сырье для парфюмерной промышленности, наперечет. Особенно если вы помните, что на производство одного фунта розового масла уходит сто миллионов лепестков розы. В окрестностях Граса мы ежегодно собираем семнадцать тонн розовых лепестков, из которых получается чуть больше восьми фунтов розового масла.

Деавильен взял с полки бутыль, вытащил пробку, понюхал, протянул Джессу, потом Тайгер.

– Это масло майской розы. Практически все качественные духи содержат в своем составе розовое масло, но вам известно, что у разных сортов розы разнятся и запахи? Гертруда Стайн говорила: «Роза есть роза есть роза». Но это далеко не так.

– А имеет ли значение место, где выращиваются розы? – спросила Тайгер.

– Безусловно, как и для вина. Качество винограда зависит от почвы, угла, под которым холм сбегает к равнине, среднегодовой температуры, количества осадков. С цветами та же история. Гибридная роза имеет сладковатый запах. Во «Фрагрант клауд» чувствуется привкус корицы, запах болгарских роз отличается от выращенных во Франции. – Пьер открыл другую бутыль, дал им понюхать. – Видите, у каждого цветка сложный запах, сочетание многих ароматов. Одни выражены более сильно, другие – менее. У парфюмера большие возможности, огромный выбор, но результат зачастую непредсказуем…

– Чуть раньше вы упомянули, что лепестки жасмина собирают на заре, – напомнила Тайгер. – Почему именно в это время их аромат особенно силен?

– Потому что у растений процесс накопления энергии начинается с восходом солнца, – объяснил Деавильен. Именно в это время лепестки наиболее заполнены пахучими маслами. А потом масла начинают спускаться вниз, растекаются по всему растению. У каждого цветка есть время, когда он пахнет наиболее сильно. И сбор лепестков проводят именно в этот период независимо от того, день на дворе или ночь.

– Значит, вы используете синтетические вещества, чтобы снизить стоимость? – спросил Джесс.

– Да и нет. Дешевизна синтетического продукта – не обязательное условие, но его можно производить в любых количествах. В целом же ароматы синтетических веществ более устойчивы, более предсказуемы в сравнении с натуральными маслами или эссенциями. Многие парфюмеры, однако, полагают, что синтетике не хватает тепла, букета, настоящего аромата. Вот почему знаменитые духи – смесь синтетических и натуральных веществ. Вы знаете, что «Шанель номер пять» стали одними из первых духов, в состав которых вошли синтетические ингредиенты. В 1923 году…

Экскурсия продолжалась. Пьер Деавильен обожал показывать лаборатории своим заказчикам. И довел вводную лекцию до совершенства.

– Величайшим вкладом химии в парфюмерную промышленность стало создание целого класса синтетических веществ, которые не просто копировали естественные ароматы, а являли собой новые ароматы, созданные человеком. И некоторые из самых известных современных духов не увидели бы свет без этих веществ, названных альдегидами. Среди них духи, основанные на цветочных альдегидах, к примеру «Арпеж», или на цветочно-растительных, такие как «Шамад» и «Рив Гош».

Деавильен на мгновение замолчал, переводя дыхание.

– И разумеется, в последнее время появились так называемые моховые альдегиды вроде «Ma Гриф» или «Креп де Шин». Но… боюсь, я слишком углубился в технические подробности.

– А есть натуральные эссенции, которые невозможно синтезировать? – спросила Тайгер.

– Жасмин, – не задумываясь ответил Деавильен. – Поэтому жасминовое масло используется в самых дорогих духах, таких как «Джой». А теперь пойдемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.

Тайгер уже спрашивала себя, когда же они встретятся с Ги Сен-Дени, главным парфюмером, но понимала, что торопить Деавильена – пустое дело. И еще полчаса он водил их по лабораториям, где проверялись, создавались и испытывались пахучие вещества, использующиеся в производстве духов, косметики, стиральных порошков, моющих средств, продуктов питания.

– Видите ли, запах отдушки для духов меняется, если использовать ее в мыле или пудре. Приходится изменять состав, хотя на продажу продукт поступает под тем же названием, что и духи, как одна парфюмерная линия.

Потом Тайгер и Джесса привели в комнату, заставленную компьютерами.

– Допустим, вы пришли ко мне и попросили создать духи, копирующие определенный аромат, к примеру «Шалимар». Вы отдаете образец в лабораторию. Техника позволяет выделить отдушку, пропустить ее через наш компьютер и получить полный список использованных синтетических ингредиентов. К сожалению, большинство натуральных веществ компьютеры определить не могут… но они скажут нам, каков процент натуральных веществ в составе отдушки. Поэтому с помощью компьютеров мы можем определить от восьмидесяти пяти до девяноста процентов составляющих. Интересно, не правда ли?

Наконец, пройдя длинным коридором, они попали в маленькую лабораторию.

– А теперь я хочу представить вам нашего гения, нашего главного парфюмера, Ги Сен-Дени. – Деавильен окликнул проходящую мимо лаборантку. – Виолетт, пожалуйста, найди Ги. С ним хотят встретиться наши новые клиенты.

Деавильен повернулся к Тайгер и Джессу.

– Пока мы будем ждать, я покажу вам его «орган» – рабочее место парфюмера.

Он подвел их к полукруглому узкому лабораторному столу. За ним горизонтальными и вертикальными рядами выстроились ячейки, в каждой из которых стоял флакон объемом в унцию.

– Как вы видите сами, эти ячейки похожи на клавиши органа. Парфюмер сидит посередине, и любое вещество от него на расстоянии вытянутой руки. А вот это… – он указал на длинные полоски белой бумаги, – «пробники», пористая бумага, для проверки ароматов. Парфюмеров, занимающихся созданием новых отдушек, мы называем «нюхачами». Его задача – смешать различные вещества, чтобы получить новый аромат. Это искусство, а не механическая работа. Никогда не знаешь, что будет, если смешать две ароматические субстанции. Можно получить духи, в можно – нечто зловонное…

– Извините, что заставил вас ждать, – раздался у них за спинами мужской голос.

Они обернулись. Глаза Тайгер изумленно раскрылись. По ведомой только ей причине она ожидала увидеть невысокого человечка, в очках с толстыми стеклами и огромным носом, покрасневшим от постоянного нюхания. Но внешне Ги Сен-Дени более всего напоминал Ричарда Гира. Лет тридцати с небольшим, с проницательными темно-карими глазами, смуглой кожей, пропорциональными чертами лица. Никаких очков, прямой аристократический нос. Стройный, высокий для француза, никак не ниже шести футов.